– Работайте на поражение, ждать больше нечего! – крикнул он рабочим-артиллеристам и добавил, махнув рукой:
– У лейтенанта уже трёхсотые.
***
Едва рассеялся дым от третьего залпа со стоявшего на реке корабля, невысокий плотный мужчина осторожно поднялся с земли на нетвёрдо стоявшие ноги. Большая башня, смотревшая на реку, заметно накренилась, виднелись язычки пламени, валил дым, а стрельцы в дымящихся кафтанах выносили оттуда придавленного бревном товарища. Он покрутил головой, чтобы отогнать звенящий шум в ушах и, шатаясь, направился к порубу. Пятидесятник Данила Романович Елманьев, острожный голова, поставленный якутским воеводой в Ленский острог, тяжко дыша, рывком отворил дверь в поруб:
– Васька! Сучий потрох! – прорычал он в темноту холодной полуземлянки. – Привёл ко мне онгарцев, сволота!? Судно с зелёным стягом по острожку палит!
– Как?! – поражённо ответил Юрьев дрогнувшим голосом. – Они ужо тут?
– А ну, вылазь! – прикрикнул на Ваську Елманьев. – Сказывай, как мушкеты онгарские палят!
– Словечко замолвишь опосля? – не растерялся Васька, вскочив на ноги.
– Тебе ли лясы точить! – задохнулся от гнева Данила Романович. – Пшёл на стену, пёс!
Выбравшись во двор, Елманьев с тоской увидел, как вжались в дерево частокола его ребятки. Ангарские стрельцы не давали им и головы поднять, паля по каждой тени.
– Всё ты, мразь! – залепил пятидесятник Ваське по роже. – Ты токмо привёл их! Что со златом, жрать будешь?!
Охнувший Васька немедленно получил пинок от стрельца и, сначала на корточках, а затем и бегом, бросился к башне. Там были сложены ангарские мушкеты.
– Данила Романович, родной! – крикнул один из стрельцов со стены. – Отдай ты онгарцам вора-Ваську! Лиходей он, убивец! Да приблуды его! Повинимся – онгарцы уйдут, коли нет – головы сложим за татя! – поддержали его казачки.
– А верно, – пробормотал Елманьев. – Подлец уже в башне. Мушкеты! Пошто рты раззявили?! – вскричал он на стоявших столбом стрельцов. – Крутите Ваську! Да людишек его!
Стрельба ангарцев, между тем, лишь усиливалась, особенно со стороны угловой башни, что смотрела на лес. Там же стояла и медная пушечка, для которой с прошлой осени не было зарядов. Пятидесятник был готов уже кричать ангарским стрельцам, чтобы они покуда не палили и что тятя Ваську сотоварищи он выдаст, коли княжьи люди отойдут от острога. Но тут с башни бухнул слитный залп уворованных Юрьевым мушкетов и руки Елманьева бессильно опустились. Стрельба на его людям в башне со стороны ангарцев только усилилась. Вскоре оттуда уже раздавались разноголосые вопли раненых, немилосердно обстреливаемых ангарцами. На глухие хлопки, раздававшиеся с равной периодичностью, он не обратил никакого внимания.
– Не успели стрельцы-то, – проговорил он еле слышно, сожалея о том, что Ваську не скрутили.
И тут же раздались сначала недоуменные, а потом и испуганные возгласы людей Данилы Романовича:
– Зелье мертвецкое! Смрад серной! Спаси, богородица, поратуй!
Обречённо пятидесятник смотрел на выползавшее из-за башни клубы бело-сизого дыма, да такие же, ещё со двора и нижнего яруса башни. У Елманьева мерзко заныло в брюхе, такого он не ожидал. Пули, сабли, копья, ядра, – всё это было знакомо. Но не эти козни адовы! Казаки его, отчаянно вопя и перхая, бежали прочь от дыма, сослепу сталкиваясь друг с другом, роняя оружие. Данила Романович выпрямился, нижняя челюсть его отвисла и ходила ходуном, ноги отнялись, и он не смог спуститься с лестницы, оставшись в надвратном укреплении. А мгновение спустя снова зашуршало в воздухе – и башня, уже раз пробитая, теперь, казалось, приподнялась в воздух, рассыпавшись по брёвнышку. Зашуршало ещё раз. Свет померк в глазах Елманьева, его швырнуло оземь и протащило по земле. Приложившись об угол казённой избы, он тут же потерял сознание, уронив голову на грудь.
Северо-восточная Корея, провинция Хамгён, город Хверён. Апрель 7152 (1644).
Вот уже и лето на носу – пора возвращаться на Амур, а друзей на условленном месте всё так же нет. Нету ни хмурого, неразговорчивого Кангхо, казалось, невзлюбившего Ли за то, что тот потащил его с собой. Нет и Кима, весёлого, жизнерадостного корейца из неведомых земель, обещавшего со временем свалить маньчжурское иго для своей Родины. Но на месте прежней стоянки, в небольшом леске на холме, Минсик не встретил своих товарищей. Напрасно он кричал, звал их, бегая между деревьев с сумкой, в которой было завёрнуто угощение для друзей. Тётушкины служанки напрасно старались, угощать было некого. Тогда следовало обыскать место стоянки, но следов вокруг также не осталось – недавно были дожди. Минсик в отчаянии сел на бревно, лежавшее у кострища.
– Что же могло случиться? – бормотал он, охватив лицо ладонями.
Посидев так некоторое время, он немного успокоился. Сергей умный человек, он не может пропасть просто так, бесследно. Внимательно оглядевшись вокруг, он приметил в кустах, где прежде были лежаки, свёрток с четырьмя гранатками, да три револьвера, завёрнутые в тряпицы. Они были разряжены и толку от них не было. Теперь Ли крепко закручинился – оставить оружие Ким по своей воле никак не мог. Значит, враги его застали врасплох, иначе он забрал бы всё это с собой. Выложив еду из сумки, Минсик положил в неё найденное и озадаченно почесал голову:
'Неужели напали грабители?' – он не знал, что и думать .
Помог дядюшка. Ли Джиён заявил, что столь близко к городу разбойники не подходят, да и последнюю ватагу в округе – банду Кана, разбили только прошлой весной.
– Так быстро они не оправятся, – заявил тогда чиновник. – Я узнаю, что случилось с твоими друзьями.
Ответ Ли получил спустя сутки. Как оказалось, его товарищи попали в формируемый губернатором провинции отряд, что должен был идти в маньчжурскую крепость Нингуту. Минсик загорелся желанием также попасть в этот отряд, чтобы быть вместе с друзьями.
– Правильно, Минсик! – кивнул Джиён. – Я похлопотал об этом. Начальник отряда Пак Ёнсу уже ждёт тебя, у него мало хороших офицеров.
– А в каком отряде будут мои товарищи? Пускать стрелы они не умеют, да и с копьём обращаться не научены! – воскликнул Ли.
– Ты сам ответил на свой вопрос, племянник. Пак даст тебе отряд пхосу*, – улыбнулся чиновник, оправляя головной убор. – Я надеюсь, ты всё же одумаешься со временем и вернёшься к своему почтенному отцу.
– Возможно, но не скоро, – с грустью ответил Минсик. – Сначала я должен вернуться в северное княжество.
– Я передам Гёнсоку, твоему отцу, эти слова, – сказал Джиён, направляясь к дверям. – Что же насчёт письма…
Ли открыл перед ним дверь, склоняясь в коротком поклоне.
– Так что же насчёт письма, любезный дядюшка? – с нетерпением проговорил Минсик, когда они вышли во внутренний дворик, залитый весенним солнечным светом.
Полюбовавшись на небольшой, уже оживший с зимы, садик и послушав пение птиц, радовавшихся весне, теплу и свету, Ли Джиён ответил:
– Я поговорю с моим братом Гёнсоком. У него есть связи при дворе, мы найдём нужного человека, чтобы передать письмо Сон Сиёлю.
Джиён, в числе других чиновников, с началом лета должен был отправляться в Сеул, чтобы отчитываться о состоянии дел в провинции Хамгён. Обдумывая способы встретиться с Соном лично, он понял, что это неосуществимо. Только придворный чиновник способен на это, либо… Вдруг он хлопнул себя по лбу, изумив этим неожиданным жестом своего племянника.
– Дядюшка, что с вами? – с опаской спросил Минсик.
– Сирхак*, – еле слышно, чтобы не услышали шмыгающие туда-сюда слуги, проговорил Джиён, выставив указательный палец.
– Что это? – опешил племянник. – Собрание учёных мужей?
– Да-да! И как я сразу не догадался? – довольный собой отвечал дядюшка. – Сиёль часто бывает на заседаниях этого кружка, там ему и передадут письмо. И я знаю, кто – сын Лю!
– Уважаемый дядюшка, а ваши люди смогут принести ответ моим друзьям?
– Минсик, – наблюдая за одинокой птахой, что скакала по заборчику двора. – Твои друзья в устье Тумангана. Что ещё нужно знать, чтобы найти их?
– Спасибо, дядюшка, – смиренно проговорил Минсик, склонив голову.
После обеда Ли отправился прямиком в казармы местного гарнизона, расположенные на северной окраине города. Пак Ёнсу был очень рад тому, что к его отряду присоединится бывалый офицер и он тут же отвёл его в расположение аркебузиров, познакомить с обстановкой. Минсик с удовольствием встретил там своих друзей, а этим же вечером, под своё поручительство, отвёл их в дом Ли Джиёна. Дядюшка уже уехал на службу, поэтому Минсик распорядился об обеде для своих друзей сам. Сергей был очень доволен тем, что довелось побывать в доме дяди Минсика.
– Пожить бы до начала похода в нормальных условиях, а не в этой опостылевшей казарме, – мечтательно проговорил он. – Может, поговоришь с Паком?
