— Ты тоже?
— Убивал собачонок Высших? Было дело. За восемь сотен лет на земле я много чего успел, Марк, всего уже и не вспомню, — без тени иронии вбросил Коновницын и сощурился, тщательно оценивая мою реакцию.
— Не может быть, — покачал я головой, — тонкий мир отторгает твое астральное тело, значит, ты не Абсолют. Твой ранг равен моему. Не стареющий Гений? Не существует таких техник! — подрагивающим голосом пытался убедить я сам себя.
Но чем больше я прокручивал это в голове, тем правдоподобнее это звучало.
— Ты прав только в одном, я не Абсолют, — дождавшись пока я выговорюсь, меланхолично пояснил Коновницын, — но не равняй меня с собой, Марк. Принятая в этом времени классификация до смешного упрощенная. Аспектов измерения силы одаренного — миллионы. От насыщенности потока, емкости источника до владения конкретной техникой из миллионов возможных. Совершенство хотя бы в одном из них это тернистый и долгий путь. Порой длинною в целую человеческую жизнь. Гением вы называете каждого, кто достиг определенного уровня мастерства хотя бы в одном Аспекте. Но как тогда назвать того, кто достиг уровня Гения в тысяче Аспектов? В миллионе Аспектов? Ты сообразительный малый, Марк. Поэтому ответь мне на еще один вопрос, сколько Аспектов нужно освоить до высшего ранга, чтобы стать Абсолютом?
— Все, — осознав куда клонит боярин, тихо ответил я.
— Именно. Немного не честно, не находишь? Между двумя одаренными ранга Гений может быть пропасть в способностях в миллион раз больше, чем между Новичком и Гением.
— Дед попытался тебя убить и вышел отсюда живым? — отмотал я чуть назад.
Диалог начал уходить в более удобное для боярина русло и мне это не нравилось. Хотя бы в переговорах я должен сохранить инициативу на своей стороне.
— Переживаешь за свою жизнь? — по-своему истолковал мой вопрос Коновницын и с ехидной полуулыбкой добавил, — Напрасно, Марк. Я никогда не убиваю у себя дома.
— Хочешь сказать, если я нападу, ты не будешь атаковать в ответ? — усмехнулся я.
— Именно так, — поднялся на ноги Коновницын и грациозно подошел ко мне, — давай покончим с этим сразу, Марк. Твоя неугасающая жажда убийства убивает лишь мой настрой для переговоров.
— Как пожелаешь, боярин, — пожал я плечами и парализовал Коновницына одним касанием ботинка.
Сложная заготовленная техника бесполезна, если враг успел соединить потоки, но высокомерный боярин этого не сделал и в один миг его энергоканалы окутала прозрачная пленка. Полагая, что выиграл не больше секунды, я левой рукой ухватился за трость-артефакт и разорвал ее связь в владельцем.
На один короткий миг Коновницын остался без подпитки и возможности соединить потоки. Но какой бы сильной ни была его внутренняя энергия, не существует в мире техники с применением одноцветного потока, которая способна заблокировать мой удар.
Я довернул корпус и правой рукой вонзил свой родовой кинжал в самую уязвимую точку конфигурации потоков Коновницына. Располагалась она на шее под самым подбородком. Напитанный до краев кинжал содержал в себе двадцать восемь заранее заготовленных антизащитных конструктов.
Я тщательно и вручную составил каждый из них индивидуально под Коновницына и закончил перед тем, как лечь спать. Не ожидал я что боярин так легко подставится под удар. Даже в самом оптимистичном сценарии я не оценивал выше двух процентов вероятность попасть всем заготовленным арсеналом в уязвимую точку беззащитного тела Коновницына.
Лезвие легко пробило кожу с металлическим хрустом вошло дальше. Стоп, что?
Звук и ощущения в руке не соответствовали ожиданиям, а инстинкты резко затрубили тревогу. Хоть я и не видел откуда исходит опасность, но неохотно поддался им и отпустил руку. В тот же миг рукоять моего родового кинжала рассыпалась в воздухе, будто пыль.
Осознав, что боярин жив, я приготовился к контратаке и инстинктивно ушел перекатом.
— Недурно, очень даже недурно, — медленно хлопая в ладоши улыбался Коновницын, — Борис Жуков в твоем возрасте был куда слабее.
Я пропустил слова боярина мимо ушей, судорожно пытаясь понять причину провала. Я приготовил Коновницыну целый веер сюрпризов, но каждый из них должен был выиграть мне время и помочь подгадать момент для использования этой единственной атаки.
И теперь, когда даже она не возымела никого эффекта я просто не знал, что мне делать. Но сдаваться я не привык и мой мозг кипел от количества прогоняемой сейчас информации. Выход всегда есть. Всегда.
— Кто ты такой, — вырвалось у меня, когда все до единого выводы сводились к одному единственному ответу.
— Обычный человек, как и ты, — грустно вздохнул Коновницын, потирая шею в том месте, куда я вонзил ему кинжал и сел обратно на кресло, — с простой человеческой мечтой.
— Обычный человек, как же, — нервно усмехнулся я, все еще не рискуя сближаться с оскалившемся в маниакальной улыбке чудовищем, — этот удар не пережил бы ни один смертный на планете. Даже мой дед бы легко не отделался.
— Ерунда, — отмахнулся боярин, — если твои слова правда и в твоем мире Борис Жуков нашел способ стать Абсолютом, то он неуязвим.
— То есть бессмертен? — не понял я.
— Нет, Марк. Бессмертен я. А неуязвимым может быть только Абсолют. Это разные вещи, — серьезно проговорил Коновницын плавно будто дирижер, жестикулируя своими тонкими пальцами.
— То есть способ тебя убить пока ты не стал Абсолютом есть, — полностью отбросил я лишние в данные момент мысли об очередных тайнах старого садиста.
Мой мозг работал на полную катушку и искал любую возможность выбраться из ситуации.
— Начал понимать, молодец, — похвалил боярин и протянул руку, указывая на кресло, — присаживайся, продолжим беседу.
— Постою, так как тебя убить?
— Это долгая и крайне занудная тема для разговора, а время и так поджимает, Марк. Ты поверишь мне на слово если я скажу, что в данный момент на планете не существует одаренного, которому бы хватило сил воспользоваться этим единственным способом?
— Нет, — честно ответил я, но вся моя логика твердила об обратном.
Бессмертие Коновницына слишком красиво и удачно укладывалась в то, что я знаю о противостоянии деда и боярина в моем мире. Оно объясняет буквально все. Если мы с дедом мыслим одинаково, то старому садисту хватило бы терпения и упрямства пытаться убить Коновницына раз за разом.
Старый садист воспринял бы подобные слова боярина как вызов и ни за что бы не перестал искать способ его убить. А Коновницына бы забавляли потуги моего деда, что делало бы их сражение вечным и интересным для обоих.
Джентльменское соглашение о войне. Вот в чем оно заключалось.
— Придется поверить, — добавив стали в голос парировал боярин, — тебе и ста лет будет недостаточно, чтобы испробовать все варианты. К тому же ты себя переоцениваешь, Марк. Тебе едва хватило сил на проверку одного единственного. Тебе станет легче, если я скажу, что проверни ты это пятьсот четыре года назад, я бы умер?
— Не особо, — ответил я.
— Врешь, — довольно улыбнулся Коновницын, — я вижу, что стало легче. Как, наконец, вижу понимание текущей патовой ситуации в твоих глазах. Что тебе пообещал пацан Адлерберг за мое убийство? Забудь. В мире есть сотни куда более влиятельных людей, жаждущих моей смерти, и они бы заплатили куда больше.
— Меня не интересуют деньги, — наконец взяв себя в руки и приняв ситуацию ответил я.
Как бы мне это не нравилось, боярский ублюдок прав. У меня нет ни единого шанса убить его сейчас и стоит это признать. Глубоко выдохнув, я сделал пару шагов и вернулся в кресло напротив внутренне торжествующего Коновницына.
— Покончим с этим, боярин. Я готов выслушать твое предложение.
— Я предлагаю тебе стать союзниками, Марк, — улыбнулся боярин, — моя помощь, ресурсы, силы. Я помогу тебе добиться всего чего только пожелаешь. Узнать правду о Высших? Истребить боярское сословие? Мир во всем мире? Личный гарем? Месть своей семье? Может, хочешь стать Императором сам? Или мечтаешь воскресить Бориса Жукова?
