Пиренейского полуострова. А если сюда присовокупить, что самолёты — это не птицы и куда хочешь не летают, существуют коридоры всякие, станции управления, то с вероятностью в девяносто девять процентов можно предположить, что маршрут специально над Ротой проложат.
В принципе почти всё, что ему было нужно узнать, Владимир Ильич узнал. Осталось только выяснить, кто конкретно будет управлять стратегами. И чётко отвечая на его вопрос один из товарищей с орлами на погонах, обратился к соседу.
— Грег, я первый раз в воздухе буду дозаправляться, тебе уже приходилось, может поделишься опытом.
— Бутылка виски односолодового, и я тебе всё разложу по полочкам, Майк. Ну, и смотри на меня во время полёта, ты же за мной пойдёшь.
Событие пятьдесят девятое
Спорить с тренером по борьбе может только тренер по стрельбе.
Николай Фоменко
На перерыве Квасина Константина Олеговича от команды оторвали, и он обедал вместе с посольскими. Посол СССР в Испании — Чрезвычайный и полномочный — Дубинин проведал от Олечки, что среди приехавших на чемпионат Мира советских борцов есть сын его товарища по ремеслу и просто товарища — посла в Аргентине — Олега Константиновича Квасина, и позвал к себе за стол, пообщаться. Обедал посол не в солдатской столовой, в которой кормили всю команду… все команды, кроме американской. Американских самбистов тоже оторвали от остальных участников и повели в офицерскую столовую авиабазы. Посол, а с ним и Квасин обедал в ресторане в центре города, куда их отвёз вместе с остальными посольскими арендованный автобус. Современный с кондиционером. Приятно были наблюдать из прохладного чрева за мельтешением испанцев на улицах, чувствуя прижатую к его ноге коленку Олечки.
— Читал и сразу после написания и вчера снова перечитал, как Ольга сказала, кто приехал, твою статью в Правде про втягивание Испании в НАТО. Хорошая статья, жаль припозднилась. Её бы пару лет назад… — Юрий Владимирович Дубинин — указал Костику на место рядом с собой, турнув оттуда пузатенького мужика. Видимо, зама?
— Я же недавно корреспондентом Юности стал.
— Да, да, Олечка дала мне вчера и «Законы Кости Квасина» почитать. Остроумно. А стихи не пишешь, Константин? Вот твой отец, когда мы были студентами, помню, баловался.
Левин про отца Костика такого в памяти реципиента не обнаружил, видимо, не сильно удачными были стихи. Не гордился ими папа.
— А мне отец ничего такого не говорил. А стихи, наверное, могу, — есть же куча песен ещё ненаписанных, нет Левин их точно воровать не собирался, но перед Олечкой так и тянуло похвастаться. Распушился сам павлиний хвост. — Про что придумать?
— Весело, вот прямо так? Ага! Среди нас есть красивая девушка, давайте про неё, — видимо, раскусил его потуги Юрий Владимирович. Так заметно?
Левин попытался вспомнить песни, про Ольгу, но неожиданно в памяти всплыла шуточная песенка из «Уральских пельменей». Приезжали они в Москву с концертом, и на него Левины тогда сходили. Владимир Ильич свёл брови, окинул покрасневшую Олечку оценивающим взглядом и пафосно, протягивая к ней руку, выдал:
— Лишний вес на тебе лишь одежда,
Каждый грамм твой достоин мечты,
Твое имя звучит как надежда,
Носик твой эталон красоты.
Посольские задумались на секунду, но Дубинин прыснул, и засмеялись всем столом.
— Недурно! Не Пушкин, но весело.
Из-за затянувшегося обеда, Костик чуть не опоздал на следующую схватку. Явно начинал действовать откат за американца пропоносившегося. Его опять поставили бороться в первой паре. Соперником был тот самый болгарин, что уже по очкам проиграл Швайе. И сразу, как только Левин взял захват в левой стойке, стало понятно, что Стоян Начев толком после схватки предыдущей не восстановился. Пальцы плохо у парня держали захват, да ещё видимо на обеде чуть лишку компота выпил, руки совсем отекли. Владимир Ильич легко сорвал руку Стояна с отворота куртки и попытался прямо из стойки проделать бросок через спину. Нет. Не получилось, всё же это не тренировка, а чемпионат Мира. Болгарин присел, выводя Левина из состояния равновесия, но и сам существенно назад подался. Вот тут и сказалось, то, что пальцы у противника отекли. Левин вывернулся, в очередной раз освобождаясь от захвата, и повернувшись к Начеву провёл зацеп изнутри. Бамс. Это они вместе плюхнулись на ковер. Болгарин при этом на всю спину, да ещё «удачно» колено Костика попало в причинное место. Болгарин взвыл, и судья остановил встречу, поняв в чём дело. Пока Стоян прыгал на пятках, стараясь унять боль в паху, видимо, даже через ракушку прилетело не слабо, Левину объявили оценку за предыдущее действие. Четыре балла. Вполне заслуженно, ведь соперник упал на спину.
Дальше было уже не интересно, и болгарин сам толком не атаковал, и Костик не нарывался. Зачем, сейчас товарищу из братской страны должны объявить предупреждение за пассивность. Это и произошло на последних секундах первой половины схватки. Квасину дали балл, а Стоян, видимо, решивший всё же эту активность проявить, был остановлен свистком. Первая трёхминутка закончилась.
— Ты чего не работаешь, Квасин? — насел в перерыве на него Александр Николаевич Чернигин, обмахивая полотенцем.
— Тактика такая.
— Ты не выёживайся. У тебя штрафных нет пока, вот и не стремись к ним. Переходи в партер и руку ломай, неужели не видишь, что у братушки руки затекли⁈
Совет был в общем правильный. Болгарин сдулся после удара по причинному месту и после того как осознал, что пальцы у него не пальцы, а сардельки, которыми даже за куртку держаться не получается. Брякнул гонг на судейском столике, и Левин попытался сходу свалить Стояна из стойки (тавтология) тем же самым зацепом ноги изнутри. Не получилось провести приём до конца, упали оба на бок, Квасин слышал, что всё же бросок в один балл оценили, но это уже было неважно. Но перешёл на удержание, придавил Болгарина сверху, прихватив ногу и руку, а потом, когда счёт судья закончил, отпустил Стояна Начева, и тот не подвёл, стал вывёртываться и перевернулся на живот. Предоставив свои ноги в полное распоряжение Квасина. Бамс и болгарин стучит по ковру. Сдался. Да и как тут не сдашься, когда тебе болевой приём — рычаг через колено, провели на правую ногу.
— Победу болевым приёмом одержал борец с синим поясом Константин Квасин СССР.
Событие шестидесятое
Причина моего провала очевидна: я мало тренировался. И кроме того, я мало тренировался.
