у нас нет.
Мои невесёлые мысли прервал, появившийся Савва. Чего-то я излишне загрузился, позабыв о времени. Смотрю в окошко, а там уже солнце заходит. Перевожу взгляд на своего человека.
— Поляк пришёл. Говорит дело важное, и ты велел докладывать, если что-то срочное, — доложил дядька.
— Веди.
Чем мне нравится Дунин, так это балансом рвения и разума. Полученный приказ он выполняет рьяно, но при этом думает о последствиях. Так его охарактеризовал Голицын. Пусть шляхтич — ренегат, зато к любому делу подходит основательно, просчитывая последствия и думая о деле. Хватать и пытать без разбора может любой. Как и повести людей в атаку, угробив их ради шкурных интересов. А вот умение думать дано не каждому. Иван Мартынович, ранее Ян Мартин, был неудобным подчинённым для начальства. Потому и особо в чинах не продвинулся. Но, даже вцепившись в предоставленный мною шанс, он сохранял холодную голову.
Поклонившись, Дунин перекрестился на образа и начал сходу доклад. Он вообще не любил словоблудие, чем сразу меня подкупил.
— Мы сволокли людишек с паперти и передали в Земский приказ. Ведь у нас нет прав допрашивать и пытать татей. Однако я присутствовал на дознании, заодно дьяков и писцов поспешить заставил, — усмехнулся поляк, явно не одобряя чернильное племя, любящее устраивать волокиту, — Ты оказался прав, государь. Притворщики долго не сопротивлялись и сразу выложили, что знали. Их целая шайка, куда входят обычные разбойники, скоморохи, нищие и даже один дьяк. Я послал людей, дабы задержать злоумышленников. Боюсь, всех не успеем, но далеко не уйдут. У меня под рукой две пятёрки лазутчиков, от которых даже татары в степи не уйдут. И в лесах они как дома. Пришлось придать им ещё полтора десятка из выделенных тобой воинов, уж прости за самоуправство.
Золото, а не человек! И такого кадра мариновали на границе? Ещё и до дел нормальных не допускали.
— Ты всё верно сделал. Какие могут быть претензии? А чего пришёл? Можно было после доложить.
Смотрю в серые глаза поляка и понимаю, что он появился не из-за желания показать своё рвение.
— Тебе самому надо это видеть, государь. В подвалы спускать не надо, мы перевезли людей в богадельню.
До Рождественского храма от моих палат метров сто, а по прямой, вообще пятьдесят. В XXI веке старинная церковь является часть Большого Кремлёвского дворца. А сейчас просто стоит рядом с моим здешним жилищем. И что там за загадочные люди? Всё равно делать нечего. Схожу, посмотрю.
* * *
— Дядечка, ты скажи, чем мы провинились? — произнесла девочка, глядя на меня голубыми глазищами, — И когда нас к дядьке Никифору вернут? Хотя здесь лучше, вон какая похлёбка вкусная! Ещё и сухарей дали.
Смотрю на девятерых, стоящих передо мной детей и не могу произнести даже слова. К горлу подобрался комок, не позволяющий дышать. А в душе сейчас такая буря, что с трудом удаётся контролировать эмоции. Хочется убивать. Никогда я не испытывал такой незамутнённой ненависти к людям. Вернее, нелюдям.
— Ты плачешь, дядечка? Мы тебя обидели? Так прости нас, пожалуйста. Хочешь, Андрейка песню споёт? Он не только жалостливые умеет, но и весёлые. На праздниках народ нам хорошую деньгу приносил. После чего дядька Никифор нам даже хлебушек давал и не бил.
Двое детей закивали, подтверждая слова девочки. Остальные же увлечённо грызли сухари, выданные коломенцами.
Провожу ладонями по лицу и понимаю, что плачу. Может, это недостойно царя, но сложно удержаться. Уж больно жуткая ситуация. Лица бывалых бойцов тоже весьма хмурые, а глаза смотрят очень недобро. Но они видали и не такое, поэтому умеют сдерживать эмоции.
Когда меня занесли в зал, где обычно столовались убогие, живущие в богадельне, я сначала не понял зачем. Ну, детки, пусть и грязные. Но присмотревшись и выслушав короткий доклад Дунина, меня начало трясти. И не от страха, а от ненависти.
Компрачикосы! Или как называются эти ублюдки на Руси? Они есть в этом времени! Сидящих передо мной детишек похитили или купили у родителей, чтобы сделать профессиональными нищими. Только предварительно их изуродовали. Кому-то обожгли лицо, другим искривили спины или сломали ноги. И всё это происходило в паре километров от Кремля!
— Вы пока останетесь здесь, у отца Никиты, — нахожу силы на ответ и киваю в сторону замершего духовника, — Хлебушек и похлёбка теперь будет у вас каждый день. А дядька Никифор уехал, надолго.
Дети заулыбались и радостно закивали. У одного мальчика с обожжённым лицом кожа натянулась, а улыбка выглядела, как жуткий оскал. Кто бы знал, чего мне стоило не отвернуться. Только бойкая девочка с вывернутыми стопами, внимательно на меня посмотрела и через некоторое время кивнула.
А я поклялся, что никто не уйдёт от наказания. Пусть на поиски изуверов уйдёт пять лет и пуд золота. Надо будет проинструктировать Дунина, чтобы он копал глубже и не стеснялся задеть какого-нибудь высокопоставленного товарища. Не поверю, что такие дела творились без нужной крыши.
Дети же пока поживут в богадельне. Далее их определят в профильное учреждение. Скорее всего, в интернат, где можно получить специальность. Один такой мы точно откроем в этом году. И ещё надо подумать о семейных детдомах. Ни один воспитатель не заменит ребёнку родителя, пусть он и чужой человек. Мы уже обсудили эту тему с Софьей, которой идея понравилась. Радует, что все сестрицы, царица и тётка Татьяна заинтересовались благотворительным проектом. Только Анна отговорилась плохим здоровьем, но это дело добровольное.
Тут в зал зашёл Дунин и, увидев мой кивок, подошёл к креслу.
— Тать этот, Никифор, поёт, аки соловей, — тихо произнёс поляк, — Ещё и баба начала правду вещать, а до этого пыталась скрытничать. Они указали на три разбойничьих логова. Нужны будут люди, государь. Сами мы справимся, но везде не успеем. Уйдут, гады! Надо брать сразу всех.
— Хорошо. Иди в Сыскной приказ и затребуй нужных людей. Что ещё? — Иван явно рассказал не всё.
— Разбойники творили свои непотребства более семи лет. Никифор указал на целое кладбище, где они хоронили своих питомцев, — поляк кивнул на жующих деток и пояснил, — Тех, что не выдержал издевательств. Говорит, закопали несколько десятков, без отпевания как собак.
Сердцебиение вновь увеличилось, при этом моя душа заледенела? За что мне такое? И в чём виноваты дети? Сука! Хочется самому пытать извергов, а далее казнить, чтобы те мучились подольше.
Делаю несколько вдохов и выдохов, дабы успокоиться.
— Избавь
