— Как? Просто нанести ракетно-бомбовый удар, желательно, чтобы боеголовки были с расщепляющимися материалами. В данном случае, как ты обрисовал, нейтронное оружие. Людей нет, минимальное заражение местности, минимальный ущерб зданиям и сооружениям… Все как в том анекдоте. Спорят русский и американский президенты. Американец: "Если будете выёживаться — мы на вас нейтронную бомбу сбросим. Людей нет, а ценности есть!" Наш смеётся, отмахивается от него: "Фигня! Будете вы выёживаться, мы на вас полк прапорщиков сбросим! Люди есть, а ценностей нет!"
— Ни фига ты в оперативной стратегии не мыслишь, полковник! Дай народу героин, дешевый, доступный, много, и у этой территории, народа, нет будущего. Все завоевания, все достижения этого народа можно забыть. О них потом будут ходить мифы, искаженная история. Все уйдет по вене. Наркоману ничего не надо кроме ежедневной дозы. Он не работает, не производит ничего. Ему не нужна семья. Ему ничего не нужно, только шприц с дозой.
— Ну, все равно, его же не будешь задарма колоть. Придется и с ним что-нибудь сделать.
— У наркоши нет волевой составляющей, нет физической силы. Если надоел, то просто не давай ему ничего. Он будет искать замену героину. Что-нибудь найдет. Он не способен бороться. Животное. На крайний случай сделай ему передозировку — "передоз". Сдохнет он, и все. И чем больше в народе процент наркош, тем народ бессилен. Не народ, а так — пустое название. Вот поэтому когда американцы зашли в Ирак, то через год появилась бешенная потребность во врачах наркологах. Их на всю страну было не больше десятка. Так Всемирная организация здравоохранения требовала, чтобы они были, на всякий случай. А после американцев наркотизация населения поперла с такой силой, что со всего мира стали собирать наркологов в Ирак, чтобы спасать наркоманов. Хотя, честно, не понимаю, а зачем их спасать? Никто же не спасает глистов в организме человека. И их не стоит. Точно также, когда пиндосы приперлись в Афганистан, то резко выросло производство героина и направился он в Россию и частично — в Европу. Но не в США. Через базу Манас, что в Киргизии, он прямым потоком идет к нам. Ну, а сейчас и вообще прямым авиарейсом Кабул — Москва. Поэтому где появляются американцы, появляется героин за бесценок, а то и какое-то время — даром.
— Понятно. Мысли какие?
— Нам бы союзников найти. Эх, Владимирович, без союзников, пусть и временных, а никак.
— У России есть два союзника. Армия и флот. Не я сказал. Так испокон повелось. Плохо, конечно, что в наших условиях нет союзников, но, надо играть теми картами, что на руках. Прикупа, брат, больше не будет. Играем на "мизере". Как самая первая операция, когда мы колонну раздолбили. Только в отличие от "пули" нам не все взятки сдать надо, а набрать. Территорию очищать будем от паразитов. Пусть временно. Посмотри. Они же сейчас сидят в гарнизонах, а всю остальную территорию контролируют с помощью местных наймитов. И среди них тоже много нормальных мужиков, которые болеют за Россию, и несподручно им лямку фашистскую тянуть. Среди них и будем искать. В первую очередь — в армии и на флоте. И очень аккуратно среди спецслужб и правоохранительных органов.
— Думаешь, найдем? — Иван покачал головой.
— Ну, ты же нашелся и другие найдутся.
— Знаешь, многие служат за идею. Мы же для них — террористы. А у всех — показатели. Если раньше они не могли поймать шпионов, те все в Москве, не могли найти террористов — эти все на Кавказе, то сейчас есть шанс отличиться — нас поймать. Большинство зашоренных. Дальше курса партии не видят, ни вправо, ни влево. Но, думаю, ты прав, есть и те, кто сочувствует, а кто-то из-за подстраховки. Так, на всякий случай. Вдруг дело выгорит, и натовцы свалят, а он тут как тут — за Родину боролся. Есть и честные.
И мы снова начали работать. Мотаться по всей стране. В основном на автомобильном транспорте, меняя направления, избегая больших скоплений людей, избегая встреч с милицией. Только с нужными людьми, только на конспиративных квартирах. Создавали боевые ячейки. Приезжали инструктора, обучали и уезжали. Никто не называл друг по имени. Максимально меняли внешность как курсантов, так и инструкторов.
И начались акции по тем областям где мы были. Нападения на патрулей. В моду снова вошел "коктейль Молотова". Одна-две бутылки летели в солдат, разбивались, и окутывали пламенем. Редко кто погибал, но со значительными ожогами увозили в госпиталь. Раненный — не боец. Это касается натовцев и китайцев.
* * *
В ответ были страшные облавы. Японцы и американцы действовали точно также как и в период совместной оккупации на Дальнем Востоке в 1919 году. Они выжигали целые деревни.
В одну из таких облав и мы чуть не попали.
На стыке двух областей был расположен угольный разрез и ТЭЦ, которая питала теплом, электроэнергией несколько районов. После того как два гарнизона пришли американский и немецкий, численностью каждый по пятьсот человек, большая часть энергии стала уходить к ним. Они смонтировали, по нашим данным, РЛС и станции для связи с подводными лодками. Данные были предварительными. Ни одного человека из местных на базу не пускали, ни под каким соусом, даже местную администрацию. Все встречи проводили вне стен баз. Но антенны, которые они возвели, напрашивались сами на ответ. Связисты проверяли на расстоянии уровень сигнала и частоты. Иногда вертолеты поднимали вверх антенный канатик и так зависали на полчаса. Ну, это уже к гадалке не ходи — сверх низкие частоты. Это точно для связи с подводными лодками. Подойти близко нам не удавалось. А вот обесточить — можно попробовать.
Охрану ТЭЦ осуществляло трое охранников. Им скажи "бу" — они и обделаются.
Диверсанты их тихо связали. Не убивать же своих. Оттащили в сторону, и рванули котлы и турбины. Опять же если знать, как грамотно расположить заряды, то все это обойдется малыми силами. Мы установили временные таймеры, и отошли. Все прошло по расписанию. Отсидеться решили в соседней области. У богатых людей на берегу было что-то вроде яхт-клуба. Причалы, домики, баньки, гаражи с яхтами. А чуть ниже — деревенька.
Сутки сидим, двое. Тишина. Красота. Слушаем американский перехват. Шуму там случилось много. Они в эфир уже орут не скрывая злости, не шифруясь. Оказывается, мы не ошиблись. Оставили без связи ретранслятор по связи с подводными лодками и дальней авиацией. Хорошо!
Ночью кто взорвал фугас недалеко от деревни. Погиб немецкий патруль. Правильно. Добрые люди по домам сидят, а не шляются где попало, за несколько тысяч верст от дома. Сиди на печи, дуй свое пиво, и слушай дедовские рассказы, что не стоит соваться в Россию. Ну, думали, что все обойдется.
Ошиблись… Сильно мы тогда просчитались…
И вот наутро рев, грохот. Прибыла американская колонна. Ну, думаем, как обычно, пошумят, страху нагонят, и свалят. Наблюдаем в оптику. А тут все по-иному…
Иван посмотрел и приказал:
— Снимай на видео!!! Снимай!!!
— Могут заметить!
— По херу! Пусть замечают! Снимай!
Собрали они всех жителей на окраине, столкли всех. Прикладами били старух. Ночью выпал первый снежок. Все белое. Околица, снег белый. Коровники сзади, справа овраг, туда полдеревни мусор выбрасывала. И людей около двухсот. Крики, стоны, дети кричат. Кто на руках, кто за родительскую одежду держится. Пара стариков на костылях. А эти… Фашисты… Все как в кино про фрицев…
Их коровников начали на снег выгонять коров. Те жмутся, не понимают, что от них хотят на иностранном языке. Жмутся друг к дружке… Маньки, Зорьки, Марты.
Начали отделять мужиков от всех остальных.
Быстро закончили. Мужиков погнали в сторону оврага, а всех остальных — в коровник вместо коров.
Три команды. Первая занималась коровами, сгоняла в кучу, вторая гнала мужиков к оврагу, третья — жителей деревни в коровники вместо скота загоняла…
Коров, что выбегали из стада, высоко забрасывая задние копыта, расстреливали…
Первыми расстреляли мужиков на краю оврага…
Тела сбрасывали в овраг.
Потом подожгли коровник с селянами… Кто выбегал — расстреливали. Я бросил бинокль и заткнул обоими руками уши, катался по полу. Чтобы не заорать, снял ремень и грыз его. Я клялся себе:
— Не прощу! Нет! Господи, спаси их! Яви чудо! Нет! Так нельзя!!!! Там же мирные!!! Не-е-е-ет-т-тт! Бля! Порву! Зубами всех порву!!!! Всех! Каждого!!!
И тогда было мне плевать, что как командир я повел себя как тряпка. Что валялся по полу, катался как бесноватый. Я не мог смотреть, как горят заживо ни в чем не повинные люди. Ребятишки, старики, женщины…
Встал, оттер слезы, взял бинокль, отхлебнул из фляжки. Не как водка пилась, а как вода. Не вкуса, ни запаха.
Я не смотрел на то, что они делали, я всматривался в лица, хотел запомнить всех и каждого. Командира я запомнил. Майор. Морда приметная. Подбородок на полметра вперед, и густые черные брови, сросшиеся на переносице. Почти как одна бровь. Похож на молодого Геринга. Только черты лица более рубленные. Глаза спокойные. Не нервничает. Делает свою работу. Выполняет приказ. Не мстит. Похоже по его сноровистости и его подчиненных — не первое дело.
