— Ах ты, господи, вот беда, — озабоченно бормотал боярин, бегом спускаясь вниз, а потом заорал на запыхавшегося от бега слугу. — Бакул, где тебя только леший носит! Тащи живо, прям сюда лепший мой кафтан, может, поспею на себя накинуть! И всех там предупреди, что государь в наш град едет, пусть срочно готовятся к пиру!
— Где звонарь? — наместник разъярённо накинулся на дежурившего у входа в башню постового, — почему в колокола не бьют?
— Атвайнойиет, эс нэрунааю криевиски …
— Тьфу, ты, чёрт поганый!
Но тут до земгала, похоже, дошло, о чём его спрашивали.
— Звану званитяс? Звонар?
— Да — да, звонарь!
— Тагад атвалинаюму, — и скрылся в башне.
Вскоре он вновь появился, кивнул на бегу боярину, и словно ветер, понёсся к колокольне. И в то время когда боярин облачался в принесённый слугой кафтан, уже весь город бил в колокола, а встревоженные горожане повысыпали из своих домов, интересуясь друг у друга, в чём дело.
У въездных ворот начал скапливаться народ, наместник встал впереди толпы, выпятив живот, важно приосанившись. По правую руку и чуть поодаль от него застыл полковник Юрий, а сзади, через толпу, сыпя направо и налево проклятиями, пробивался поп Елисей вместе со своими клирошанами.
— Едут! Едут! — заволновалась и заголосила толпа.
Со стороны быстро приближающейся конной колонны громко заревели трубы. Десяток конников скакавших впереди ускорились, перейдя в галоп, и полетели прямо к воротам. Приблизившись вплотную к толпе встречающих, они стали притормаживать коней. А затем, неожиданно для всех, взяли наизготовку луки, наложили на тетиву стрелы, стали внимательно рассматривать мигом присмиревший народ, застывший в почтительном молчании.
Сразу за всадниками с развевающимися на ветру стягами, верхом на коне ехал сам государь в окружении своих телохранителей. Они остановились, не доезжая нескольких шагов до торопчан. Два ближайших к государю телохранителя спрыгнули с коней и, придерживая коня и стремя, помогли Владимиру спуститься наземь.
Поп Елисей, перекрестив государя иконой, тут же со своими присными громко затянул какое — то церковное песнопение.
Михаил вплотную подошёл к государю, низко поклонился.
— Милости просим, государь — батюшка, пожаловать в Торопец! Не побрезгуй Владимир Изяславич нашим гостеприимством и хлебом — солью …
— И тебе здравствовать Михал Иванкович, спасибо за приглашение, но … я тебе пока откажу, хочу первым делом местный полк проведать! Где воевода?
— Здесь я, государь! — рядом с наместником застыл торопецкий полковник. — Вверенный мне 64–й Торопецкий полк, и я всегда в твоём полном распоряжении, Владимир Изяславич!
— Вольно, Юрий Ратьшич, не тянись! Пойдём, посмотрим твоё хозяйство.
— А к тебе, наместник, — взбираясь на коня, проговорил Владимир, — я пожалую ближе к вечеру, поэтому, готовь угощения на всех моих людей.
— Будет исполнено, государь! — боярин склонил голову.
Вечером, ещё засветло, государь вместе со своими ближниками и командирами Торопецкого полка собрались в хоромах у Михаила. Телохранители разбрелись по всему подворью, сидели в коридорах и светлицах, хватали руками принесённую им еду, жадно пережёвывали да кидали на пол обглоданные кости, при всём при этом скалили зубы и стреляли глазами в пробегающих мимо служанок. Всполошённая челядь боярина выкатывала из медуш бочонки, готовила на летних печах яства, и с пылу — жару слуги несли наполненные ендовы в гридницу, заставляя ими столы, где разместились многочисленные высокопоставленные гости наместника.
Для Михаила развернувшаяся за столом беседа была темнее леса, из всего услышанного только и понял он, что государь отчитывает Юрия за какие — то допущенные им в воинской подготовке упущения, да обсуждается скорая поставка в полк пушек вместе с обученными пушкарями. А в конце этого совещания, уже за полночь, долго говорили про зимнюю справу для пехотинцев, при этом долго и упорно подсчитывали сроки поставок тёплой одёжи и войлоковых палаток вместе с обозными лошадьми.
А на следующий день, рано поутру, Михаил Иванкович вместе с государём и всеми его людьми отбыл в город Жижец, входящий в состав Торопецкого уезда. В этом городе размещался ещё один уездный полк — 65–й Жижецкий.
На демографической базе Новгородской области, с активным привлечением прибалтов, сейчас вовсю шло развёртывание и подготовка целых шестнадцати полков. Ещё три полка готовились в бывшем Торопецком княжестве, ныне упразднённым и включённым в качестве уезда в состав Смоленской области. В юго — западном конце Смоленской Руси, на базе Припятьской и Волынской областей, уже были полностью сформированы и обучены ещё шестнадцать полков. В Припятьскую область и на Волынь из ГВУ была направлена комиссия во главе с советником кадрово — аттестационного отдела Страшко Фокичем. Сам же я, уже пол лета как, инспектировал развёртывание войск в Новгородской области и на севере Смоленской.
В Псковской области удалось посетить 60–й и 61–й Псковские полки, 62–й Изборский и 63–й Опочкенский. В Новгородской области лично проинспектировал три полка областного центра — 32–й, 33–й, 34–й Новгородские и два уездных полка — 51–й Великолужский и 52–й Холмский. В остальные уездные городские полки (53–й Руский, 54–й Ладожский, 55–й Олонецкий, 56–й Бежичский, 57–й Вологодский, 58–й Невградский, 59–й Торжский) были направлены мои доверенные ревизоры из числа ветеранов.
А по пути в Смоленск, миновав с проверками Холм и Великие Луки, заехал в расположение 64–й Торопецкого, 65–й Жижецкого и 66–й Жабачевского учебных полков.
Что я хочу сказать по итогам всей этой своей инспекционной поездки? В целом график подготовки и снабжения войск выдерживался, качество подготовки тоже в основном соответствовало установленным стандартам. Пришлось наказать пару малость заваривавшихся интендантов, разжаловать и повысить в должности нескольких командиров. Серьёзный скандал приключился лишь в самом конце поездки, в Смоленской области, в расположении 65–го Жижецкого полка.
Город Жижец входил в состав Торопецкого уезда, был расположен в богатом Озёрном крае, стоял на северном берегу огромного озера. Городище было устроено на полуострове, вдающемся в Жижецкое озеро и соединенном с материком узким перешейком. В середине полуострова на овальном холме безо всяких искусственных земляных укреплений был устроен детинец площадью около 3000 кв. м. Остальную часть полуострова занимал большой посад.
В сопровождении главы Торопецкого уезда — Михаила Иванковича, Жижецкого наместника — Макара Евстратича, а также приехавших со мной служащих центрального аппарата ГВУ и при непосредственном участии Радослава Петрилича — полковника инспектируемой части Жижецкого учебного полка, мы шумной и пёстрой толпой выехали к казармам. Они располагались на самом берегу Жижицкого озера, по — соседству с местной судостроительной верфью, принадлежащей некоему господину Сновиду Станимиричу.
Полк, к моменту нашего прибытия, был выстроен по — батальонно на истоптанном пустыре.
— Здравия желаю, товарищи бойцы! — громко проревел я.
— Здрав — желм — судр! — невнятно отрапортовала солдатская масса.
— Государь, — ко мне на уши снова присел Жижецкий полковник, — справа, что стоит батальон, номер сто девяносто третий, набран в городе Лучин, в центре — сто девяносто четвёртый батальон из города Клин, слева — из Жижеца, сто девяносто пятый батальон.
— Ну что же …, — я задумался, оглядывая коробки бойцов, — стоят хорошо, укомплектованы пока не полностью, доспехи должны до начала ледостава привезти, а боевое оружие уже через месяц доставят.
— Осьмуша, — я оглянулся, обратившись к взятому с собой из Смоленска сигнальщику. — Погоняй — ка ты их по своей науке.
— Слушаюсь, государь! — он вскинул руку к виску и поскакал к своим местным коллегам.
— Сигнальщики! Выйти из строя! — Осьмуша прокричал на замершие перед ним батальоны.
Из коробок каре стали выползать какие — то понурые фигуры барабанщиков, трубачей и сигнальщиков флажковой сигнализации. Собрав всех их в круг он, чтобы не расслышали стоящие чуть поодаль пехотинцы, прошептал им номер команды артикула и затем громко скомандовал:
