милостиво согласился, на этом все закончилось.
Швейцарский полицейский проводил задумчивым взглядом разъезжавшиеся машины.
А через день, Скорцени и Иван отбыли в Германию. Оберштурмбанфюрер выполнил свое обещание и отпустил Иван в отпуск на четыре дня.
— В Кельн? — Лемке растерялся. — Мы правда едем в Кельн?
— Правда, — Ваня улыбнулся, поправляя форму перед зеркалом.
— И заедем к моим девочкам?
— Лемке, наконец, придите в себя! — прикрикнул Иван. — Собирайте продукты, все что у нас есть. Живо, живо...
Слегка обалдевший от счастья секретарь мигом забил машину провизией. А уже через четыре часа Опель въехал в Кельн.
Первым делом Иван подъехал в госпиталь. К счастью, ребята из группы все еще находились на лечении.
— Командир! — ахнул Хайнц.
— Командир! — заорали остальные. Еще несколько минут ушло на обнимашки.
Все уже шли на поправку, но здоровым можно было назвать только Вилли — его уже готовили на выписку.
— Мой бог! — Нойер развел руками. — Уже оберштурмфюрер. И Рыцарский Крест! Вижу, ты время даром не терял.
— Тут к тебе заходили! — заговорщицки сообщил сапер. — Сам знаешь кто. Когда мы сказали, что ты в командировке, у девчонки лицо стало такое печальное-печальное! Она явно запала на тебя командир.
— Значит поедем к ней, — улыбнулся Ваня. — Вперед, парни, я договорился!
— Значит едем свататься! — заржал Руди.
Так толпой и завалились в приют.
Девочки сидели в классе и дружно вязали теплые носки под присмотром Варвары.
И Вани кольнуло сердце, он нерешительно остановился на входе.
— Ура!!! — заверещали дети при виде гостей.
Варя встала и медленно подошла к Ване. Пристально посмотрела в глаза и тихо прошептала.
— Как же я тебя ждала.
Ваня стал на одно колено и, запинаясь пробормотал:
— Вы станете моей женой, фройляйн Беккер?
В классной комнате стало тихо. Все уставились на Ивана с Варварой.
Варвара строго нахмурила брови.
— Неужели она ему откажет?.. — жалобно пискнула одна из девочек.
— Тише, не мешай! — одернула ее вторая. — Фройляйн Беккер знает, что делает. Мужчину надо сначала напугать, а потом уже ловить...
Лемке прыснул, но зажал себе рукой рот.
— Командир, еще не поздно сбежать... — заговорщицки шепнул сапер и тут же получил по загривку от Руди.
Варя сделала долгую паузу, а потом нехотя бросила:
— Так уж и быть! Но вы не обольщайтесь, Александр...
— Хох, хох!!! — загорланил Руди. — Она согласилась!
Адольф, не выпуская из рук коробку продуктов, бурно всплакнул
Хлопнула пробка шампанского...
— Зачем?.. — Иван скрипнул зубами от злости. — Какого черта? Чья это идея?
— Обстоятельства, — невозмутимо ответил Скорцени. — Так сложились обстоятельства. Ты же сам знаешь, обстоятельства могут доконать кого угодно. Но мы справимся.
Оберштурмбанфюрер приехал в Кельн на следующий день, привез кучу подарков детям и не очень приятные известия. Если точней, категорически отвратительные известия.
— В связи с последними событиями, — продолжил эсэсовец. — Все мы находимся в смертельной опасности. Это серьезно, Алекс, очень серьезно. Мы заступили дорогу очень могущественным силам, и они пойдут на все, чтобы убрать нас со своего пути. На все, понимаете? Сегодня только мы подошли вплотную к американцам. И таким образом, преградили другим дорогу к ним. Американцы только в нас видят тех, кто способен говорить с ними. Но все хотят играть свою игру? Это ваши слова, не так ли, Алекс? Что за могущественные силы? Имена я называть не буду, вы сами все понимаете.
Он развел руками, мол, я-то тут причем? Это все они.
— И каким образом моя свадьбы поможет нам уцелеть? — скептически поинтересовался Иван, прокручивая в голове варианты ответов.
«Могущественные силы? — думал он. — Тут Отто прав. Борман, Кальтенбруннер, Рибентроп, наконец, Мюллер и Шелленберг — все они хотят играть свою игру и на пути к переговорам с американцами сотрут в пыль любого. Не говоря уже обо мне. А сейчас сложилась такая ситуация, что только Гиммлер нашими руками играет с пендосами. И играет в серьезную. Хотя, не исключаю тот факт, что уже мы сами играем, а рейхсфюрер только прикрытие...»
— Вы с женой станете неприкасаемым, — Скорцени улыбнулся. — И я вместе с вами в какой-то степени тоже. В Германии сложилась парадоксальная ситуация, все знают, что вожак... — эсэсовец на мгновение задумался, подбирая слова, — скажем так, уже не совсем адекватно воспринимает ситуацию и ослаб, но одновременно он до сих пор так силен, что одним мановением пальца способен уничтожить любого. Кто как не фюрер может защитить нас?
— А огласка? — обреченно огрызнулся Иван. — Мы с вами не парадные генералы, а работники тайного фронта. Вы понимаете, что из этой свадьбы пропагандисты Геббельса немедленно сделают фетиш! Наши морды будут смотреть из всех газет.
— Увы, чем-то придется жертвовать, — вздохнул оберштурмбанфюрер. — Это, так сказать, необходимое зло. Но мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем. Не все так плохо, на самом деле.
— Ладно, — Иван устало помассировал виски. — Что вы сказали фюреру? И что он сказал вам? Черт...
— Дайте мне сигарету, — Скорцени потянулся к портсигару. — Что я сказал? Я доложил, что благодаря блестяще проведенной вами операции разведывательные службы союзников в Швейцарии полностью парализованы. Фюрер был в восторге. Правда, он вас назвал гением. Не меня, а вас, на минуточку.
— Теперь и Даллеса повесят на нас, — зло хохотнул Иван. — Все вообще повесят.
— Американцы будут знать, что это точно не мы. Я уже подготовил план дезинформации, — Скорцени поднял палец к потолку. — Остальные пусть думают, что хотят. А дальше...
В комнату вошла Берта, трехлетняя девчушка, самая младшая из воспитанниц Варвары. Она тащила за собой за ногу растрепанную тряпичную куклу и была явно чем-то расстроена.
— Дядя Алекс... — Берта обхватила руками ногу Ивана. — Девочки говорят, что теперь ты будешь нашим папой? Это правда?
У Вани волосы на голове зашевелились от ужаса. Ничего против свадьбы с Варварой он не имел, но мысль о том, что он одновременно с ней получал довесок в виде пятнадцати дочерей приводила его в дикий трепет. К отцовству он категорически не был готов.
— А, вот ты где, маленькая принцесса? — в комнату с рычанием заскочил Руди и уволок хохочущую
