говорил, — усмехнулся руг, — ваши змееборцы защищают луч...
Он запнулся на полуслове, словно прислушиваясь к чему-то внутри. Внезапно его лицо исказилось от боли, по нему поползли красно-черные пятна, точь в точь как кровь убитой ведьмы. Асмунд покачнулся, выронив меч и с гневным криком повалился в реку. Михаил поднял глаза — перед ним стоял Эрнак, со странным выражением смотревшего на мертвого руга. Затем он перевел взгляд на басилевса и криво усмехнулся.
— А я и не знал, что в моей жене столько яда, — сказал он, — молодец Неда, все же смогла утащить старика за собой. Ну что, ромей, теперь мы остались один на од...
С диким воплем Михаил рванулся к Эрнаку, едва успевшего вскинуть саблю. Ярость придала сил молодому басилевсу — он с такой яростью обрушил град ударов на кагана, что тот едва успел защищаться. Вот его нога подвернулась на скользком камне, аварин взмахнул руками, пытаясь удержаться и тут Михаил по рукоять вогнал клинок в его шею. Хлеща кровью из глубокой раны, аварин упал в воду, рядом с мертвой женой. Бурный поток подхватил их трупы, унося вниз по течению.
Михаил оглянулся — на берегу реки, где погиб старый воин, лежали одни лишь трупы. Однако из соседних ущелий, также как и из нависшего над ними леса все еще доносился шум битвы, причем, судя по торжествующим крикам на греческом, ромеи и болгары побеждали. Басилевс с трудом вытащил на берег тело своего наставника, избегая прикасаться к покрывшим его лицом пятнам, и, прикрыв Асмунду глаза, сложил руки мертвеца на груди. Невольно глянул на клонящееся к закату солнце — оказывается уже прошел целый день. Перехватив рукоять меча поудобнее, басилевс направился к выходу из ущелья, чтобы закончить, наконец, победой сегодняшний бой.
...Во имя Отца и Сына и Святого духа...божьей милостью Амальгар...христианнейший король франков, готов и лангобардов...
Церковь Святого Петра полнилась народом: в главном храме столицы собралась как франкская, так и лангобардская знать, наблюдая как Амвросий, архиепископ Павии и Милана, коронует молодого владыку франков. Король Амальгар, облаченный в алую мантию, расписанную золотыми пчелами, преклонил колени и Амвросий возложил на его голову Железную Корону. В следующий миг вся церковь взорвалась приветственными криками.
— Да здравствует король!
Далеко не все герцоги лангобардов признали басилевса Михаила своим сюзереном: даже после того как ромейские войска вошли в Рим и Равенну, бывшие сподвижники Ульфара колебались, опасаясь наказания за поддержку «изменника». Единственным серьезным защитником казался король франков и после того как войска Амальгара заняли Марсель, в городе появилась делегация из видных представителей знати и духовенства, обратившихся к королю франков с просьбой принять корону. После некоторых колебаний Амальгар согласился — и уже через пару седьмиц под звон колоколов франки торжественно вступили в Павию, Милан и Турин. Гневные письма из Константинополя Амальгар оставил без внимания, понимая, что сейчас ромеи не станут затевать войны.
Хвалу новому королю выкрикивали и стоявшие чуть особняком знатные дамы, среди которых выделялась королева Отсанда, облаченная в роскошное платье из темно-синего бархата, расшитого золотом и с золотой же застежкой, украшенной крупным изумрудом. Черные волосы венчала золотая диадема с синими сапфирами, а на груди красовалось роскошное ожерелье, также усыпанное драгоценными камнями. Выкрикивая хвалу Амальгару одновременно она, как бы невзначай, отходила вглубь церкви. Когда же Отсанда скрылась за спинами знатных дам из-за ближайшей колонны к ней осторожно подошла некая фигура в темно-зеленом одеянии с капюшоном.
— Моя королева, — куртизанка Валерия почтительно склонила голову, — так приятно видеть вас снова.
— Я довольна, — кивнула Отсанда, — мне говорили правду, ты действительно знаешь свое дело. Держи, заслужила.
Она стянула с руки золотой браслет, украшенный рубинами и опалами, и протянула его куртизанке, тут же спрятавшей драгоценность под одеждой.
— Ее Величество так добры, — сказала женщина.
— А теперь иди, — бросила Отсанда, — не нужно, чтобы нас видели вместе. Я дам знать когда ты мне понадобишься снова.
— Буду рада услужить моей королеве, — Валерия вновь согнулась в поклоне, отходя к двери.
— Конечно будешь, — усмехнулась Отсанда и, выйдя из-за колонны, ослепительно улыбнулась, раскрывая объятья подошедшему к ней королю.
— Отрекаешься ли ты от идолов, от Тангры, Эрлика, Сварога, Перуна и всех демонов, признаешь ли Господа нашего, Иисуса Христа, Истинным Богом, единым во трех лицах.
— Отрекаюсь и признаю...
