Странно, подумал я, почему это белый вдруг стал таким ценным? С баргузинским понятно - это самая темная порода, то есть грязь на меху меньше всего заметна. А на белом же любое пятнышко не то что машинного масла, а даже керосина будет бросаться в глаза сразу! Как в такой шубе в гараж зайдешь? Кошмар. Странные, однако, вкусы у публики...
Дальше шло три страницы бухгалтерии, из которой следовало, что ферма преодолела рубеж самоокупаемости, то есть в этом году мой взнос уже не нужен. Ну и в самом конце говорилось, что посланные мне шкурки - это подарок.
- Я им что, невеста, такие подарки мне делать? - возмутился я. - Значит, немедленно оценить эту кучу, потом узнать, в чем сейчас наибольшая нужда у города Котовска, и подарить того самого как раз на эту сумму - из моих средств, ясное дело.
Ладно, а с этими-то шкурами что делать? Шуба мне не нужна... Ё мое, но она же нужна дамам.
- Что из всего этого можно сшить? - поинтересовался я.
- Две полноценные шубы и одну укороченную, - сообщили мне.
- Тогда разделите это на три соответствующие части и упакуйте, - велел я.
Поначалу у меня была мысль подарить по комплекту всем величествам женского рода, но потом я подумал - чего это еще и я буду Алисе подарки дарить, когда для этого есть Боря Фишман? И, быстро написав пару слов, велел отнести уменьшенный комплект Танечке.
К середине октября обстановка на манчжурском фронте стабилизировалась - таких безобразий, как в августе, когда китайцы чуть не прорвали немецкую линию обороны, больше не случалось.
Это было первое наступление противника по договоренности с Сунь Ят-Сеном, но, по его словам, командующий ударной группировкой элементарно заблудился, не умея читать карту. И вместо того, чтобы тихо и мирно пройти в квадрат, отведенный для сортировки и первичной обработки личного состава, сначала он до позднего вечера вообще не мог начать движение. А потом, уже ночью, погнал свои толпы не по дороге, а прямо, выйдя непосредственно на немецкий четвертый укрепрайон. Китайцев тут не ждали, так что им даже в паре мест удалось прорвать первую линию обороны. Но подтянулась артиллерия, потом авиация, противника проредили и отбросили, а утром он таки пошел по ранее согласованному маршруту. Однако у немцев были потери, и они разозлились. Запросив данные у моего резидента, они собрали в кулак всю свою бомбардировочную авиацию и раскатали в пыль только что отстроенную загородную резиденцию Суня, нанеся ему ущерб чуть ли не в миллион долларов. А я после этого вдвое уценил текущую партию пленных, объяснив, что она некондиционная. Президент отлично понял такие аргументы, и октябрьское наступление было срежиссировано безукоризненно.
Убедившись, что война как таковая кончилась, засобирался домой Шлиффен, вместо него группировкой остался командовать наш генерал-лейтенант Ренненкампф. Вместе со Шлиффеном в Германию возвращались и несколько офицеров, в том числе и Гудериан, получивший к тому времени звание капитана маньчжурской армии и обер-лейтенанта немецкой. Проезжая через Питер, он презентовал мне экземпляр своего доклада "Применение танков в манчжурской кампании".
Доклад был интересный. Начал его Гейнц, как говорится, за здравие - то есть раскритиковал компоновку "Фишмана", заявив, что боковые орудия ему только мешают. Но дальнейшие выводы были несколько странными. Гудериан предлагал увеличить скорость танка до двадцати пяти километров в час, а вот необходимости ни в усилении брони, ни в снижении высоты он не увидел.
Кроме того, предлагалось разработать еще и легкий танк как замену броневичку Pz-1, который за время кампании показал свою полную непригодность для действий вне дорог, но зато приобрел в войсках кличку "Пизя". Так вот, Гудериан предлагал увеличить его длину, поставить на гусеницы и снабдить авиационной пушкой вместо пулемета винтовочного калибра. В общем, получалось, что мне надо просто передать немцам эскизы их же изделия Pz-II.
После немцев в Гатчину прилетел Токигава, с которым мы обсудили результаты действий авиации и сравнительные данные машин - как наших, так и противника. Так как "Стрижи" были еще опытными машинами и участия в войне не принимали, то лучшим истребителем единодушно было признано творение Де Хэвиленда, наконец-то получившее имя "Элен" (а бедные японцы ломали язык, пытаясь правильно произнести это слово).
Это была вариация на тему поликарповского И-15, но не ухудшенная, как "Спитфайр", а улучшенная. Двигатель - двойная звезда взлетной мощностью в семьсот сил диаметром всего восемьдесят пять сантиметров, так что самолетик имел узкий и зализанный фюзеляж. Крыло было с "чайкой", фонарь пилота - закрытый, шасси убирались. Машина обладала хорошей маневренностью в вертикальной плоскости и совершенно феноменальной - в горизонтальной, будучи при этом не очень сложной в управлении.
Модифицированный "Ишак-М", отличающийся от исходного убирающимся шасси, более мощными пушками и форсированным у нас до шестисот пятидесяти, а у японцев до семисот сил мотором, нравился Токигаве чуть меньше - все-таки из-за всех этих добавок машина стала чуть перетяжеленной. То, что ее скорость была на двадцать километров в час больше, чем у "Элен", особой роли не играло, потому как на разгон до максимума у "Ишака" уходило почти вдвое больше времени. Но зато он был доступен летчику самой низкой квалификации и достаточно эффективно штурмовал наземные цели.
"Машина для массового пилота" - определил ее место японец.
Кстати, неделей раньше я имел беседу с Полозовым, освоившим и "Стрижа", и "Элен", и тот про нового "Ишака" высказался несколько резче: "самолет для тех, кто ни летать, ни стрелять ни хрена не умеет!" Впрочем, потом он самокритично признал, что даже в его полку таких почти половина.
Авиация противника состояла из небольшого числа английских и американских машин. По нашим сведениям, англы уже сделали нормальный V-образный мотор мощностью почти тысячу сил и сейчас испытывали сразу три самолета на его основе, но в Китае были только "Фантомы-2". Наиболее выдающиеся недостатки старой машины были смягчены, но все равно это был плохой истребитель и вовсе никакой штурмовик. Кроме того, мы получили сведения, что в Китай отправлены два четырехмоторных бомбардировщика "Либерейтор" - нечто вроде "Кондора", но с рядными движками от "Фантомов". Однако авиаразведка, даром что весьма усиленная, смогла обнаружить только один! Пока он не залетал за границу, его не трогали. Но однажды он ее перелетел и был тут же сбит... В общем, английская авиация себя не показала. Зато американцы поддержали честь англосаксов! Их истребитель-штурмовик "Мустанг" доставлял нам немало хлопот, несмотря на невеликое мастерство штатовских пилотов. Самое интересное, что эта машина имела двухтактный мотор! Райт его ухитрился сделать аж шестнадцатицилиндровым водяного охлаждения. Компоновка была Х-образной. Это чудо работало на спирту, причем жрало его в совершенно диких количествах, и имело ресурс всего около сорока часов, но зато весило чуть за полтонны при мощности в тысяча двести сил. Правда, с планером самолета они поступили так, как будто уже сочинили изречение "аэродинамику придумали те, кто не умеет делать хорошие моторы". "Мустанг" был подкосным высокопланом с неубирающимся шасси - что-то вроде польских истребителей времен второй мировой. Но благодаря огромной тяговооруженности и мощным пушкам этот самолет неплохо себя показал - хорошо хоть летать далеко не мог, одной заправки спирта ему хватало на полчаса полета.
