– Лазарь, ты собрался жениться. Значит, ты считаешь себя мужчиной. Так?
Как хорошо, что в «Святой Руси» нет однополых браков! Впрочем, русский язык насквозь пропитан «сексизмом»: женится — только мужчина. Женщина — выходит замуж.
– Да! С-с-с…
– Мужчина отвечает за свои слова. Так?
Опять сегрегация по половом признакам. Фригидность, фертильность… А! Вспомнил! «Отвечать за базар» — маскулинность!
– Так! Отпусти!
– Несколько дней назад ты говорил мне: я для тебя всё сделаю, я — твой человек, весь. Было?
– Было-было! Отпусти!
– Ты отдал себя в мои руки. Ты отдал мне свою волю, свою судьбу. Сам.
– И?! И чего с того?!
– Я решил, что тебе не следует жениться на этой женщине. Такова моя воля. Тебе надлежит её исполнить. Если ты мужчина и отвечаешь за сказанное. А если ты не мужчина… То жениться тебе… тем более не следует.
Про отсутствие однополых и сексизм с дискриминацией, диффамацией и дивергенцией — я правильно сказал? — в слове «жениться» — я уже…
– П-почему?
– Потому что я так решил. Когда ты успокоишься, я перечислю доводы, приведшие меня к такому решению. Но это неважно. Для тебя важно, что я решил вот так. И ты обязан, по принятому на себя добровольному обязательству, моё решение исполнить.
Процесс осознания неприятной правоты собеседника проходит болезненно, многостадийно и нелинейно. Но мы старались не делать ему больно. Пришлось заварить остатки валерианы. Наконец, он… «вернулся в разум».
Хотя правильнее — настолько устал и отупел, что спросил:
– Объясни. Почему.
– Не судьба. Птички не женятся на рыбках.
– Э… Не… Не понял.
– Вот вы обвенчаетесь, вернёшься ты домой. Твоя мать, Рада…
– Она — дура! Курва старая! Ты же сам её…
– Цыц! Не смей говорить о матери плохо.
– Но ты же сам…!
– Это наше с ней дело. Но я никогда не говорил о ней неуважительно.
– Мне на неё наплевать!
– А на сестёр? Твои сёстры никогда не выйдут замуж.
– С чего это?!
– Ты — старший в роду, твоя жена — хозяйка в доме. Ни один нормальный род не пошлёт сватов на подворье, где хозяйкой — войсковая подстилка. Ты не можешь привести её за княжеский стол — вас вышибут. Ты потеряешь вотчину, шапку, честь… Вообще: ты не можешь взять в жёны простолюдинку. Ни одну. Это — обесчестить, унизить род. Дальше — ты не боярин. Твоя семья… все, каждый… — аналогично. Пожизненное изгнание с конфискацией — из самого благостного. Мучения, унижения, ранняя смерть — для всех твоих, для сестёр, для маленького брата… Просто потому, что — «Хочу жениться!». Сравни цену.
Я уже говорил, что отношение к неравным бракам на «Святой Руси», да и позднее — крайне отрицательное. Изгоняют не только бояр, но и князей. Хоть бы в основе такого брака лежало чудесное исцеление, обоюдное согласие, спасение от смерти… «Низя», табу.
Как редчайшее исключение — закончилось хорошо — можно глянуть «ПОВЕСТЬ О ЖИТИЕ НОВЫХ МУРОMCKИX СВЯТЫХ ЧУДОТВОРЦЕВ, БЛАГОВЕРНОГО, И ПРЕПОДОБНОГО, И ДОСТОЙНОГО ПОХВАЛЫ КНЯЗЯ ПЕТРА, НАРЕЧЕННОГО ВО ИНОЧЕСТВЕ ДАВИДОМ, И СУПРУГИ ЕГО, БЛАГОВЕРНОЙ, И ПРЕПОДОБНОЙ, И ДОСТОЙНОЙ ПОХВАЛЫ КНЯГИНИ ФЕВРОНИИ, НАРЕЧЕННОЙ ВО ИНОЧЕСТВЕ ЕФРОСИНИЕЙ, БЛАГОСЛОВИ, ОТЧЕ».
Девка совсем сбрендила, если пыталась навязать Лазарю «брачные узы». Да хотя бы просто согласилась на такое предложение! Или это из серии «торговый запрос»? В смысле — пусть побольше, что-нибудь да получу? Просилась бы она в личные подстилки… может быть… Но для Лазаря… с его идеалистической правильностью… Торг с любимой…?! Разврат и цинизм.
Он бы обиделся: в христианском идеале правильно только одно — трахать исключительно жену венчанную исключительно по скоромным дням.
– Я… я… я всё брошу! Я в леса уйду! С ней вдвоём!
– И оставишь сестёр и брата в нищете? В бесправии и бесчестии? Да и куда ты уйдёшь? В леса жить вдвоём? До первого прохожего ватажка. Потом обоим ошейники и на торг. А в скит… в келью монашескую — с бабой не пускают.
– Ы-ы-ы… Ива-а-ане… Чего же мне делать-то-о-о? Как жить-то-о-о…
– Как всегда. Делать что должно. Использовать возможное. Возлюбить имеющееся. Думать о хорошем. Следовать судьбе и стремиться к лучшему. Твоя судьба — судьба боярская, её — дырки ушкуйной.
– Но почему, Ваня?! Почему так… несправедливо-о-о…
– «Несправедливо»?! Судьба, предначертание, божий промысел… для них нет понятия «справедливость»! Эта женщина — родилась. Где тут «справедливость»?! Родилась в этой стране, в эту эпоху, в семье смердов, бабой… причём здесь «справедливость»?! Потом она выросла, и её выдали замуж. За одного из этих… пошехонцев. Нормальный муж, нормальная семья. Которая забыла, что православное воинство надо обходить десятой дорогой. Не за версту, а так, чтобы и увидеть не могли. Её увидели, выкрали, поимели. От неё ничего не зависело. Судьба, воля божья… «Справедливость»… Единственная справедливость здесь — я! Остановил… «уделывание штук деревами». А то бы ей… «страх вбили» по самые… гланды. И что в благодарность?! Она попыталась «оседлать» тебя. Потому что ты — командир, потому что молодой и глупый. Стандартное женское решение: заманить начальственный уд в потаёнку, чтобы крутить яйца и мозгИ. И тебе, и остальным. Это — единственное её собственное решение, собственное деяние. Так в чём несправедливость?! В том, что я помешал тебе разрушить собственную жизнь, втоптать в грязь твоё семейство, превратить в посмешище твою хоругвь?! И тем угробить и этих мальчишек, и самого себя на поле боя?! Или в том, что, помятуя о её побитом состоянии, показал парням наименее болезненный для неё способ?
– Ы-ы-ы…
Вот и поговорили.
* * *
Справедливости он захотел… В этом мире… Так, просто из историй моего приятеля:
«Худо-бедно отслужил почти до дембеля. Служу себе не тужу, прям на атомной станции. В Чернобыле, однако.
Тут прибегает дозиметрист и кричит:
– У нас приборы на крыше блока „А“ зашкаливают на всех пределах!
Я пошел. Поднялся на крышу. Там рота бойцов сидит — ждет моего решения.
– Показывай, — говорю.
Показывает. Фон высокий, но до зашкаливания далеко. Раздал работу, ушел. Но куратору с АЭС доложил.
Куратор на следующий день:
– Тут такое дело. По поводу зашкаливания. В то время какие-то работы на реакторе проводились. То ли ТВЭЛы меняли, то ли еще чего. Так что зашкаливать могло….
Вот тебе и „9-я рота“. Без единого выстрела. Всех. Домой они, конечно, поехали. Каждый в свой срок. И доехали. Наверное.
А подвиг мы уже с другой ротой совершали».
И в чём вина тех воинов? В том, что приказ исполняли, присяге следовали? Просто… не в то время, не в том месте, слишком продолжительно…
