полковником, делился с ним своими страшными подозрениями.
— Я это к чему, товарищ полковник, может, мне с капитаном Забелиным из КГБ, который курирует наш РОВД, на эту тему пообщаться? Всё-таки оборона страны под угрозой! Вы как считаете? — я по-прежнему старался контролировать среднюю степень придурковатости на своём лице.
— Не надо! — опять вскочил с места полковник, но уже более резко. Вскочил и быстро сел на место, — Не надо советоваться с КГБ, лейтенант! Незачем отвлекать этих товарищей. Сами разберемся! Ты правильно поступил, что в обкоме всё честно рассказал! Одобряю! Ты иди, лейтенант, иди и работай!
Я молодцевато козырнул и повернувшись, пошел на выход. Но у самой двери, вспомнив о лживых посулах Мухортова, решил с толстой партийной свиньи состричь хоть сколько-то шерсти. Обернувшись, я кротким взглядом уперся в принципиальные глаза товарища Балмасова, который, оказывается, провожал меня до двери своими недобрым взглядом.
— Товарищ полковник, так мне писать заявление в партию или как? Чтоб, значит, к майским стать кандидатом?
— Пиши, лейтенант, пиши! — сквозь зубы и без особой приветливости процедил начальник политотдела, — Я прослежу, чтобы тебя пропустили. Иди уже!
Надо будет Пану порадовать, что я скоро пополню их коммунистическую шайку. Н-да…
Скорбная недостача
В РОВД я возвращался, обдумывая планы на сегодняшний день. То, что я как-то более или менее успешно отбился от главного упыря из политотдела, было, конечно же, хорошо. Но это обстоятельство никак не освобождало меня от исполнения своих прямых служебных обязанностей. И нагрузки по расследованию находящихся в моём производстве дел, с меня совсем не снимало. Указания инструктора обкома тоже, как ни крути, а надо было выполнять. Тем более, что они ни в малой степени не противоречили моим следственным помыслам относительно гражданина Вязовскина и замполита Мухортова.
Но стоило мне только переступить порог Октябрьского РОВД, как все мои планы полетели коту под хвост.
— Корнеев! — донёсся из окошка витрины оперативно-дежурной части голос Аскер-заде, — Бегом к начальнику райотдела!
Показав кивком дежурному, что его команда принята, я повернул не направо к лестнице, ведущей в следствие, а к той, что направляла в сторону кабинета начальника РОВД.
Секретарша, как только я появился в приемной, указала мне взглядом на дверь в тамбур. Не чувствуя за собой какой-либо вины, я смело шагнул на гостеприимный ковер к руководству. В главном кабинете, помимо подполковника Дергачева находились еще четверо. Зам по опер Захарченко, мой непосредственный руководитель Данилин, начальник уголовного розыска Тютюнник и ясноликий замполит Мухортов.
— Проходи, лейтенант! — опередил моё невысказанное приветствие подполковник, — Ты в курсе? Дежурный тебя оповестил?
— Никак нет, Василий Петрович, Аскер меня сразу же сюда погнал! — доложился я шефу, не понимая происходящего. — А что случилось?
Присутствующие на мой вопрос отреагировали по-разному. Дергачев и Захарченко просто переглянулись. Данилин, как сидел со скучающим лицом, так и остался сидеть, поджав губы. Начальник же угла Тютюнник досадливо тьфукнул, изображая плевок и расстроенно махнул рукой. И только комиссар РОВД Мухортов, как истинный коммунист, не смог смолчать.
— А я считаю, товарищи, что это тщательно спланированная политическая провокация! Да что там провокация! Это диверсия! — строго оглядев всех присутствующих за исключением меня, горячо произнёс он, — Диверсия, направленная на подрыв авторитета органов советской власти! Это, товарищи, не иначе, как происки наших идейных врагов! Я убежден, что эти, пока еще неизвестные нам подонки, хотят противопоставить простых обывателей района органам исполнительной власти! В частности, нашему органу внутренних дел!
— Да бросьте, Вениамин Семенович! Ну какая здесь диверсия! Тут либо псих, либо на почве личных неприязненных! — скривился в гримасе начальник уголовного розыска, — Вы только политику, пожалуйста, сюда не приплетайте, товарищ майор! А то мы все лиха хлебнём по самые гланды!
— Ты присядь, Корнеев, в ногах-то правды нет! — Дергачев указал мне на ряд стульев, стоящих вдоль стены. Я послушно примостил своё седалище. Разочаровывать руководство ответом, что правды нет и выше, я не стал. Поостерёгся.
— Майор, — обратился он к Тютюннику, — Просвети лейтенанта!
Начальник УР, не вставая, начал излагать. С его слов постепенно вырисовывалась нехорошая картина. Нехорошая и, как бы это сказать помягче, нетипичная. До дикости нетипичная.
Двадцать минут назад, из городского Бюро судебно-медицинских экспертиз, находившегося на нашей территории, поступило сообщение о странном происшествии. Причем, телефонировал сам начальник Бюро СМЭ и вдобавок, не по ноль-два и не в дежурную часть РОВД, а непосредственно Дергачеву. Оно и не удивительно.
У одного из уже исследованных трупов, в процессе выдачи его родственникам, последними была выявлена небольшая недостача. У трупа тридцатишестилетней гражданки Рылеевой, погибшей от удара электротоком на производстве, отсутствовало влагалище. То есть, оно не совсем отсутствовало, какая-то его часть внутри тела еще осталась. Но из промежности были грубо и непрофессионально вырезано всё, что находилось на поверхности и близко от глубин к белому свету. То бишь, все, какие только были в том месте губы, клитор и даже часть лобкового скальпа.
К глубочайшему сожалению низовых работников морга, родственники усопшей решили сэкономить на похоронных тратах и обряжать Рылееву в последний путь, явились сами. В лице двух пожилых тёток, которые и подняли хай из-за, в общем-то, незначительной по меркам главной утраты, ерунды. Если бы не это досадное обстоятельство, то, много уже чего повидавшие санитары сей скорбной обители, случившемуся, конечно бы, удивились. Но потом бы без лишнего шума одели бы покойницу. На том бы всё, и закончилось. Отнесла бы родня помершую Рылееву на погост и без дополнительных переживаний, там закопала бы. Но случилось так, как случилось. И теперь возмущенная, и растерянная родня оскопленного тела гражданки Рылеевой требовала объяснений и отмщения. А объяснений не было. Ни у работников морга, ни у за всё и всегда виноватой милиции.
— Ладно, чего сидеть-то, поехали на место! — хмурый подполковник поднялся с места, а за ним повставали и все присутствующие, — Кто от тебя сегодня дежурит? — обратился он к начальнику следствия.
— Пичкарёв сегодня на сутках, — быстро ответил Данилин, — Но, насколько я знаю, он сейчас на выезде, товарищ подполковник! Час назад кражу заявили из «Плодовощторга».
— А мы, майор, тогда Корнеева на этот выезд возьмём! — коротко взглянув на Захарченко, выдал руководящее решение начальник райотдела. — Пошли, Корнеев! — он хлопнул меня по плечу, — Из райкома уже звонили, потребовали, чтобы
