нас никаких оснований работать по этому происшествию! — честно ответил я, — Если только факультативно и в свободное от службы время. Так ведь и это тоже будет незаконно. И потому абсолютно неэффективно. Ни дело возбудить, ни обвинение предъявить, ни в розыск подать! Ничего мы поэтому происшествию не можем. Даже, если найду я этого гада, я его даже в РОВД за руку привести права не имею!
— Что предлагаешь? — похоже, что Захарченко и сам терзался теми же сомнениями и вопросами.
— Нам помощь товарища Иванова нужна, иначе ничего не получится! — посмотрел я в сторону стоящего неподалеку Соломона Израилевича.
— Чего от него надо? — это уже спросил слушавший наш разговор Дергачев. — Говори, лейтенант!
— Надо, чтобы он сейчас еще раз повнимательнее осмотрел свой кабинет. И когда он обнаружит пропажу какой-нибудь ценной безделушки, я сразу же вынесу постановление о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного статьёй сто сорок четыре УК РСФСР. И тогда весь процессуальный инструментарий будет к нашим услугам. Пусть он обнаружит пропажу хотя бы в пределах десяти рублей.
— Я понял тебя! Ты подожди, Корнеев, сейчас этот самый русский из Ивановых обнаружит пропажу! Он у меня, всё, что надо, обнаружит! — подполковник решительно шагнул к Соломону Израилевичу.
Через пятнадцать минут я уже имел на руках заявление от гражданина Иванова С.И. о краже у него авторучки «Паркер» с золотым пером. Еще пятнадцать минут мне понадобилось, чтобы убедить заявителя отдать мне на хранение эту, украденную у него, авторучку. Общими усилиями удалось сломать Соломона и вырвать у него самописку. И то, только после того, как я написал ему расписку. До чего же мелочны становятся эти Ивановы, когда дело касается золотых побрякушек. Н-да...
Дальше дело пошло веселее. Я прямо в соломоновом кабинете вынес постановление, а Дергачев лично отзвонился в РОВД, чтобы бегом прислали эксперта-криминалиста. Быстро произведя осмотр места преступления, признав и допросив гражданина Иванова в качестве потерпевшего, я успел втиснуться в машину начальника. Поскольку Тютюнник со своим авто и подчинёнными остался в морге, на заднем сиденье «Волги» нас с Захарченко утеснил припахивающий блевотиной замполит Мухортов.
— А взлома-то не было! — задумчиво с переднего сиденья засомневался Дергачев, — Говорят, что замок утром висел на месте. Может, всё-таки санитары? Или кто-то еще из своих? — подпол повернулся к нам с Захарченко.
— Нет, товарищ полковник, не из своих, — возразил я, — Этот замок легко отверткой открывается. Или ножиком перочинным. Я сам его раз десять так открывал среди ночи, когда еще участковым жмуров привозил туда на дежурстве. Сторож, если пьяный, то он в своей домушке ничего не слышит, ты хоть обстучись к нему за ключом. Да и все дежурные менты города так делают. Открыл, занесли, направление для эксперта в карман покойнику сунул и всех делов! Там замок, как на почтовом ящике в подъезде.
— Так и есть! — подтвердил мои слова зам по опер.
— Махновец ты! — справедливо обличил меня страдальческим голосом немного оживший замполит. — И ведь смотрите, он даже не стесняется вслух, да еще при руководстве о таких вещах говорить! — продолжил товарищ Мухортов, глядя то на Дергачева, то вбок, на Захарченко. Но ни у того, ни у другого понимания он не нашел. Ответом замполиту было молчание. Не дождавшись реакции даже от меня, уязвленный Мухортов нахохлился и до райотдела больше не проронил ни слова.
— Что делать думаешь? — спросил начальник, когда мы вылезли из машины около РОВД.
— Думать буду, — честно ответил я, — Думать и дела разгребать. Для начала всех подучетников надо проверить, кто подобными делами баловался. И психбольных обязательно.
— Помощь тебе нужна? — влез в разговор зам по опер Захарченко.
Я задумался. Нечасто руководство мне предлагает помощь. Совсем не предлагает, если быть точным. Значит, надо пользоваться моментом.
— Дайте мне в оперативное сопровождение Гриненко с Гусаровым, товарищ капитан? — без всякого колебания начал я бессовестно подкладывать свинью ничего не подозревающим Борису и Стасу. — С ними я уже сработался, а тех оперов, которые сегодня с нами выезжали, я знаю плохо.
— Ты уважь Корнеева, Виталий Николаевич! — поддержал меня Дергачев, — Задрочат нас райкомовские, если мы этого говнюка в самое ближайшее время не отыщем!
— Ладно, Корнеев, забирай своих корешей, Тютюнника я предупрежу, чтобы он их к тебе направил! — не стал упираться Захарченко.
— Спасибо! Разрешите идти? — в соответствии с субординацией обратился я к начальнику райотдела.
— Иди, Корнеев! — отпустил меня подполковник, — И помни, если отыщешь мне этого п#здореза, то четыре дня отгулов тебе, как с куста! Обещаю!
Поблагодарив доброго начальника за шкуру неубитого и пока еще не найденного медведя, я зашагал к себе. Надо было как следует наморщить ум. Извращугу следовало найти в самые ближайшие дни, иначе поездка с Лишневскими в Москву будет возможна только посредством самовольной отлучки, за которой неизбежно последует моё увольнение от должности. Н-да…
P.S. Друзья, мой товарищ Сергей Тамбовский начал публикацию новой книги под названием "Анти-Горбачев". Это альтернативная история про то, что было бы, если бы в 1985 году генсеком избрали другого человека.
https://author.today/work/237923
Возвернувшись в райотдел, я сразу прошел к себе в кабинет. Тратить драгоценное время на доклады Данилину и Зуевой я не стал. Быстро заполнил карточки на возбужденное по краже у гражданина Иванова уголовное дело и отнёс их в группу учета. А потом сел составлять план расследования этого нехорошо пахнущего уголовного дела. Поскольку сатанистов я почти сразу отверг, то первоначальный анализ давал только три версии. Либо труп Рылеевой изуродовал псих, либо какой-то злобный ее прижизненный недоброжелатель. Или просто патологически дегенеративный мудак.
Если это первый вариант, то передо мной непреодолимая беда. Буде это полоумный, то тогда всё очень плохо и беспросветно. Искать такого можно не то, что годами, а десятилетиями. Клинические извращенцы — народец сплошь замкнутый и сам себе на уме. Они о своих возвышенно-эстетических слабостях прилюдно распространяться не любят. В том случае, коли это псих удовлетворил свои специфические потребности, то кроме, как через учеты, искать его бесполезно. Свою добычу он давно уже утащил к себе в норку и там с ней высокодуховно тешится. В глубочайшей тайне от всех окружающих его одноклеточных плебеев. Из-за своей примитивности не понимающих утонченного цимеса. И наслаждается он в
