class="p1">Собираемое в Нижнем Новгороде ополчение показывало, что история имеет огромную инерцию, вот только ситуация складывалась несколько иная — положение «семибоярщины» было прочнее, чем в реальной истории. И дело в навязанном поляками царе. Теперь Речь Посполитая всячески поддерживала новоявленного «самодержца» Владислава всеми силами. Ополчение вынуждено распределить силы сразу против двух противников. Большая часть пошла на Москву, а меньшая направилась на отошедшего в южные города с казацким и мужичьим воинством самозванца «Дмитрия Ивановича», что рассылал по всем городам и весям послания, где призывал истреблять всех несогласных с его «величеством». Так что крестьянская война не закончилась с поражением отрядов Исайки Болотникова, она разгорелась куда жарче, и как пожар в сухом лесу, 'заглатывала все большие районы.
Следующий фактор был намного страшнее этих трех противников, взаимно непримиримых, что сходились сейчас в яростной схватке. Русские земли захлестнула яростная война всех против всех, везде действовали многочисленные шайки «любителей чужого добра», что грабили и резали подчистую. И теперь мутная волна снова докатилась до пределов новоявленного Новгородского государства, и возглавлялась она человеком, имя которого стало нарицательным — польским паном Александром Лисовским, под началом которого был трехтысячный отряд. И это было не мужичье — профессиональные воины, участвовавшие в рокоше и интервенции, с огромным боевым опытом, вобравшие в свои ряды воинственных казаков. И что плохое — эта сила была очень мобильной, приспособленная для долгих маневренных действий в лесной полосе легкая кавалерия. Отряды всадников, наподобие хаккепелитов, неожиданно появлялись, наносили быстрый удар накоротке по опешившему противнику, и так же молниеносно скрывались, если первый наскок не приносил сразу же успеха.
Дерзкие «лисовчики», с примкнувшими «тушинцами», продолжали не признавать власть короля Сигизмунда, игнорировали царя Владислава, и даже отринули самозванца, которому прежде служили. И теперь решили поживиться в новгородских землях, двинувшись на Боровицкий погост от захваченного и разоренного ими богатого города Рыбинска, недавно Рыбной слободы, до которой было три сотни верст…
— Якоб, они не должны уйти от нас, — негромко произнес Владимир, и взглянул на воеводу Делагарди. Молодой швед, недавний враг, рискнувший пойти на Новгород, но теперь принятый на службу, только кивнул в ответ, продолжая рассматривать в бинокль, отданный ему королем в пользование. Здесь имелись подзорные трубы с примерно с трехкратным увеличением, только стекло было несколько мутноватое, порой с зеленоватым отливом. Современный его миру бинокль, имевший шестикратное увеличение, был тут как чудо, и сравним с местной «оптикой» так же, как СКС с любым, даже самым наилучшим здешним мушкетом.
— Мы их не выпустим, ваше величество — здесь все и полягут. Хаккепелиты и «партизаны» отрезали все пути отхода — обоз и всех лошадей захватим сразу. От нас теперь не уйдут.
Молодой швед уже вполне сносно говорил на русском языке, и его воспринимали как своего. Сейчас Делагарди внимательно рассматривал осажденный поляками обширный и богатый погост. Которому вполне можно было даровать статус города. В том, что осаждающие сами превращаются в осажденных, пан Лисовский пока не знал — против него были задействованы собранные и уже как год подготавливаемые партизанские отряды. Вполне официальное название, уже вошедшее в обиход. Вот только к партизанам, известным по советским кинофильмам «народным мстителям», они имели лишь отдаленное сходство. Нынешние отряды состояли они из местных дворян и «детей боярских» с их боевыми холопами, стрельцами и воинственными суровыми мужиками, что прошли пусть краткосрочную, но целенаправленную военную подготовку. Многие умели стрелять из пищалей, приручены к длительным маршам по лесам и болотам, обучены маскировке, с детства умели выживать в труднейших условиях. Вполне полурегулярное воинство — скрытные марши основа, засады и налеты главные тактические приемы. В полевой бой лучше не выводить — побьют, зато идеально подходили для действий на коммуникациях, таких позже егерями именовать будут. Такая легкая пехота и конница крайне необходима в здешних краях — им все равно, что на зверя охотится, что на людей — привычное занятие. И достойные противники «лисовчикам» — только опыта чуть поменьше и грабежи под запретом под страхом лишения «живота».
Все же не банда, а вполне себе «регуляры»!
— Возьмите, ваше величество, — со вздохом произнес Делагарди, возвращая бинокль. — Пожалуй, следует начинать — «воровской пан» не ожидает атаки, и уверен в своей «счастливой звезде».
В улыбке шведа не было ничего доброго — поляков он уважал как противников, но ненавидел люто, слишком давние счеты. А еще Якобу нужны были победы, он не скрывал честолюбия, потому и перешел на новгородскую службу. И был весьма уважаем местным дворянством, успевшим в полной мере оценить его полководческие дарования.
— Действуйте, генерал, я всецело надеюсь на вас, — отпустив шведа, Владимир кивнул «Васе». Молодой карел, служивший ему с первого дня, немедленно подошел, на плече чехол с карабином. Стрелял парень намного лучше его, теперь было кому доверить оружие, которому в этом мире нет аналогов. И есть человек, что рожден для ремесла снайпера — бывают такие уникумы, жаль, что патроны приходится беречь, зато сегодня попрактикуется хорошо. А карабин с оптикой в его руках, это тоже самое, что скрипка Страдивари в руках Паганини. Виртуоз, однако…
Любимое занятие поляков на оккупированных русских землях. Впрочем. те вели себя точно также, как и германские ландскнехты. О tempora, o mores…
Глава 61
— Неплохо, и даже весьма — побьют «лисовчиков»! Только бы «воровскового пана» не упустили, он мне живым нужен!
Впервые Владимир видел, каково разбойникам, пусть лихим, опытным воякам, ветеранам многих походов, сражаться с полками «нового строя», вымуштрованными за два года и вооруженными исключительно мушкетами и передовой по нынешним временам полевой артиллерией. Последняя имела в перечне боеприпасов не только привычные здесь ядра и картечь, но и гранаты. Последние взрывались чрезвычайно эффектно, а разрывы полупудовых бомб привели «лисовчиков» в состояние паники, где срабатывает один принцип — «спасайся, кто может». Вот только отпускать бесовское отродье никто не намеривался — пленных брать не собирались.
Да и зачем — кормить и поить, а потом по соглашению с королем Сигизмундом отпустить, пусть за выкуп, этих головорезов. Они ведь потом немало бед причинят — тут только вырезать подчистую всех, во избежание проблем в будущем. И сейчас дело к этому и шло — мушкетеры шли ровными «брусками», палили плутонгами, вначале первая и вторая, потом третья и четвертая шеренги. И «колпачковые» пули, впервые задействованные в бою в большом количестве, привели противника в смятение. Было видно, что сражаться «панове» больше не собирается, половина бросились к лошадям, другая отступала к посадским строениям, выказывая намерение сражаться среди бревенчатых строений.
— Государь, посмотрите — наша конница!
Владимир немедленно
