Впрочем, вряд ли такая сука как ты на это решится, ибо всем известно, что Бернард из Клерво только гавкать мастак, да глупых людей фокусами смущать, а лично по грязи поля боя пройтись, да жизнью рискнуть, ему слабо. Ну, это и понятно. Ведь языком воздух сотрясать и рисковать шкурой совершенно разные вещи. И коли первое ты умеешь делать очень хорошо, то насчет второго можно сказать сразу, от страха Бернард из Клерво обделал дерьмом исподнее белье. Да настолько сильно, что оно по его подряснику во время молитвы Темным силам на пол льется и всем прихожанам видно.
Короче, заканчиваю, ибо бумаги свободной нет, да и времени тоже, поскольку я тороплюсь перебить твоих прихожан-католиков, которые идут на наши земли с огнем и мечом, чем больше, тем лучше, дабы друзьям моим и товарищам работы было меньше. Ну, а про приглашение мое не забудь, я жду тебя и коли будешь в венедских краях, то Вадима Сокола здесь всякий знает, что католик, что славянин. Так спроси любого, и мы встретимся. После чего мой клинок пощекочет твое подбрюшье, а острый кол, как я уже сказал, для твоей персоны уже выстроган и готов вонзиться в нежную задницу.
За сим прощаюсь. Писано в лесах Верхней Саксонии, где убито множество ослов-крестоносцев, подле костра, владетелем зеландского Рарога витязем славного Яровита боевым вождем Вадимом Соколом'.
Своей работой я был доволен, и посмеялся, и настроение поднял, и врага, которого на земле католиков, среди множества храмов и соборов не достать, позлю. Глядишь, действительно, совершит ошибку, и сам на помощь крестоносцам заявится. Ну, а тут-то мы его и прихлопнем. Хотя бы одного служителя Темных тварей, но достанем. Впрочем, это мечты, а реальность требовала не хулиганских посланий, а конкретных действий, которые выражаются в новых нападениях на противника. Поэтому я спрятал письмо в футляр, удостоверился, что гонец герцога Генриха жив и почти здоров, потом проверил посты, прикинул, где с утра пораньше мы вновь засядем на тракте, и завалился спать.
Остаток ночи прошел тихо и спокойно, только глаза закрыл и уже утро. Настроение просто замечательное, люди выспались и были готовы к новым свершениям, и после завтрака мы вновь выдвинулись к дороге между Гамбургом и Любеком. Гонца к тому времени отпустили на волю, и он потопал на Гамбург. Ну, а мои дружинники рассредоточились и приготовились встретить стрелами и мечами очередной вражеский обоз или хотя бы конную патрульную группу. В общем, день как день. Однако он преподнес нам неприятный сюрприз.
Примерно в десятом часу утра на пустом тракте со стороны Любека показались два наших всадника, черные клобуки из отряда Болдыря, за которыми мчалось три десятка конных германцев. Естественно, своих мы прикрыли, а католиков обстреляли из арбалетов и заставили отступить. После этого ко мне подскочил один из степняков, покрытый грязным потом молодой воин, и доложил:
- Вождь, нас Вартислав прислал. Германцы смогли нас обойти и теперь облавой гонят к тракту. Княжич думает, что это ловушка и здесь нас будут ждать.
- Германцев много? - спросил я черного клобука.
- Пехоты тысячи две, да конников около тысячи.
- Кто ими командует, Фаерст?
- Нет. Пленники говорят, что войско возглавляет сам Оттон Амменслебенский с близкой родней.
- А Фаерст куда делся?
- Неизвестно.
- Ладно. Далеко наши отряды от тракта?
- Нет. После полудня будут здесь.
- Ага! Вартислав что-то предлагает?
- Да, твоим воинам перекрыть дорогу засеками и держать тех, кто нас на тракте встретит. Потом соединяться и уходить к морю.
'К морю это хорошо, - подумал я. - Вот только рядом с нами крупных германских отрядов нет, а гонят Вартислава целенаправленно. Значит, Вартислав прав, ловушка есть. Однако мы ее не видим, и что из этого следует? Что-то? Да просто все. Ловушка ожидает нас не на тракте, как думает лихой бодрич, а на берегу моря, где, наверняка, находится наш давний противник Юлиус фон Фаерст у которого пара тысяч воинов. И задумка у католиков хорошая, не дать нам подойти к береговой черте, зажать в тиски и растоптать. Все логично. Но мы в гору не пойдем, лучше гору обойдем, а то и вообще двинемся от горы подальше. Куда? Да в любую сторону, но самый перспективный вариант это пересечь тракт, форсировать Траве ниже по течению, перейти на правый берег и двигаться на Ратценбург. А почему туда? Наверное, по той простой причине, что пленные говорили, будто сейчас туда подходят воины короля франков Людовика, левое крыло его войска, которое подпирает германцев. А эти крестоносцы пока не пуганные и к встрече с нами не готовы. Опять же загонщики такого хода от нас не ожидают. Так что, если товарищи меня поддержат, соединившись, мы двинемся не на север, а на юго-восток. Однако не сразу. Для начала придется придержать Оттона Амменслебенского, который идет вслед за Вартиславом по ближайшей грунтовке, и дать небольшую передышку другим нашим отрядам'.
Решение было принято. Далее последовали приказы и спустя час мои сотни сместились на пару километров севернее, выбрали лесную поляну, через которую петлял изрядно заросший травой путь, и стали готовить для католиков засаду. Про тракт уже не вспоминали, вдоль него сели разведчики, да еще несколько человек я направил осматривать тропы на Ратценбург, бывший Ратибор, чтобы нас там не подловили.
Через три часа на узкой дороге, которая шла от Зегеберга к тракту, появились наши воины. Впереди дозор из усталых степняков на взмыленных лошадях, отряд Берладника и пехота. За ними дружинники Вартислава и варяги Верена Байковича вместе с десятком крепких повозок. В самом конце снова конные лучники, которые сдерживали германцев, а следом и сами католики
В авангарде вражеского войска двигались саксонские лесовики и бывшие разбойники, коих было около трехсот человек. Германцы шли осторожно, и не торопясь, видать, уже не раз в ловушки попадали. Но у нас было время подготовиться, и они моих воинов все равно не разглядели. С лесной опушки в крестоносцев полетели стрелы, и не менее трех десятков загонщиков остались лежать на дороге и рядом с ней. После этого католики драпанули назад, а спустя малый срок на противоположной окраине леса появилась вражеская кавалерия, и не абы какая, а рыцари при поддержке легкой конницы. Граф Оттон решил навязать нам 'правильный' бой, да только кому из нас он нужен? Никому. Поэтому когда германская кавалерия рванулась через поляну в атаку, католиков вновь встретили метательными снарядами, а тех, кто вломился под деревья и в кустарник вздели на копья, мощные рогатины и били топорами и мечами по ногам.
Первая атака была отбита, надо сказать, что с потерями для нас, поскольку крестоносцы дрались хорошо. Ну, а после этого следовало ждать флангового обхода по лесу, и германцы поступили именно так, как я и ожидал. Одновременно слева и справа на нас пошли вражеские егеря и копьеносцы с лучниками, и опять у них ничего не вышло. Дружинники в лесах ориентировались лучше, а рядовая пехота католиков не хотела умирать, чай не рыцари, которые о славе мечтают. Таким бойцам привычней грабить, баб насильничать, да бухать, а сражаются пусть другие. Поэтому и этот натиск мы отбили.
