есть в северных землях и за Великим Новгородом, — сказал Фрол. — Так говорят.
— Вот, я и говорю… Далеко… — Грустно проговорил Санька.
— И всё? — Спросил Фрол. — Больше ничего не хочешь? Ты ведь царёв любимчик…
— А, что мы всё про меня? — Спросил Санька. — Сам то чего хочешь?
Дед с грустью махнул рукой.
— Мне хотеть поздно. Проснуться бы, да день дожить как-нибудь — вот и весь мой хош. С ребятишками ты ладно придумал. Передать им то, что ведаю хочется.
Дед вроде застеснялся, что-то говорить, но всё же сказал.
— Посветлела с тобой, Санька, как-то жизнь моя. И то мне в радость.
Все снова помолчали, глядя на догорающий костёр.
— А ты, Брама? Что ты бы желал сделать, коли сподобилось? — Спросил Санька осторожно.
Брама долго не отвечал и Санька подумал, что не дождётся ответа. Брама мог молчать бесконечно долго.
— Храм хотел бы построить. Как наши храмы в Бхарате [33].
— Это где? — Удивился Санька.
— Так называется моя земля, где я вырос. Там есть большая река Инд и большая вода — Море.
— Инд? — Удивился Санька. — Это же Индия!
— Нет, — спокойно возразил Барма. — Это Бхарат.
— Ну ладно, — махнул рукой Санька. — И какие у вас храмы? Наверное, такие же круглые, как ваши шапки.
Барма округлил глаза и захлопал ресницами.
— Как ты догадался? — Спросил он.
— А что тут догадываться? — Удивился Александр. — Что видишь, то и строишь. У нас шапки высокие и островерхие, вот и крыши у храмов такие же.
— Под островерхими сводами слово к всевышнему уходит сразу, а в купольном в храме остаётся, — насупившись сказал Фрол. — Блаж это. То не наши храмы. В Константинополе и в Греции, бают, храмы с круглыми сводами. А то и с плоскими… А у нас кол и кон главенствуют. Испокон веку… Маковки на шатре или на столбе, то допустимо… Но не ветхозаветная кипа.
Барма померк. Санька едва заметно улыбнулся.
— Коли свела нас судьба, други мои, вижу в том рок и благость, — тихо сказал Александр.
Костёр из коротких дубовых чурочек едва тлел прикрытый очередной порцией «сырой» полыни.
— Каждый из нас стремится к богу. Ты, Фрол, умудрён дедовскими заветами, Барма древнейшими, ибо Индия сохранила многое из древнейших духовных знаний… Не спорь, Фрол, ведаю, что говорю, — прервал Санька, раскрывшего было рот старца.
— Ты сам говоришь, что иерархи церковные и сами запутались, и других запутали.
— То так, — послушно закивал головой дед. — Спору нет. А ты сам?
— Не терпелив ты, отче, — усмехнулся Санька.
Фрол засмеялся, хекая, а потом закашлялся.
— Жить тороплюсь. От тебя нахватался. Ты сам, как огнь небесный живёшь… Вот и я за тобой…
Помолчали.
— Ты, Барма, ещё построишь такой храм. Я вижу. Прямо у стен московского Кремля. И не ерепенься, Фрол. Купола будут словно маковки, но побольше. Ты не так понял Барму.
— А ты, значит, понял «так»? — Проскрипел недовольно старик.
Санька положил старику на плечо руку, успокаивая.
— Этот храм из одиннадцати церквей объединит русский дух. В нём будут и шатровые и круглые главы на столбах. Правда, Барма? Ты так видишь?
— Так, великий, — восхищённо произнёс Барма, сводя руки перед грудью. — Ты всё видишь.
Санька махнул рукой.
— Я не вижу, а видел твой храм воочию и даже ходил по нему несколько раз. Потому, мне проще о нём говорить.
Фрол раскрыл рот и прикрыл его рукой.
— Вот оно, значит, как? — Произнёс старец. — И далеко ли вернуло тебя, паря?
— Далеко, — вздохнул Санька.
Дед покачал головой из стороны в сторону.
— Вот ведь, сподобил господь лицезреть… Значится ты не антихрист, — твёрдо сказал Фрол.
— Ну и на том спасибо, — рассмеялся Санька.
Помолчали. И Фрол и Барма явно ждали продолжение и Санька рискнул.
— Многого я не помню, да и не знал. Но кое-что в памяти осталось. Тяжко Руси пришлось. Особо в эти лета. Сами видите: там одни враги, там другие… И каждый норовит кус отломить, да люд обобрать, а то и побить. Вот и хочу я помочь царю нашему защититься от врагов.
— Чтобы защититься, надо самим нападать, — тихо сказал Барма. — Соседи должны быть дружественны, а враги ослаблены.
Санька с уважением посмотрел на индуса.
— Мудро, — согласился он. — И верно. Вот и думаю я, и свои думки сладить, и Русь оборонить.
— Как это? — Удивился Фрол. — К морю путь пробить мнишь и кораблей настрогать?
— Что-то типа того, — согласился Санька.
— Бают, орден там немецкий лютует. На море том… — Продолжил вещать дед. — Лыцали в бронь закованы от головы до пят, с мечами и луками огромадными…
— Кстати, про орден, — тихо сказал Барма. — Тут я знаю много суфиев, а суфии и у немцев есть и в Тавриде, и у греков. Они везде есть.
— Кто такие? Что за суфии? — Переспросил Санька.
— Мудрецы…
— То — монахи по-нашему, — перебил Барму Фрол. — Магометане.
— Они не магометане, — с некоторым упрямством сказал индус. — Они чтут Брахму и всех пророков. И Христа чтут.
— И что с суфиями? — Переспросил Санька.
— Суфии — Маги из Мидии. Мидийцы или Мадийцы — в переводе мудрецы. Это в Персии.
— Интересно, — удивился Санька. — Магомед, это не отсюда?
— Возможно. Так пророка переименовали чужаки. Но, говорят, и он был из рода магов и врачевателей.
— Персы зороастрийцы. Или уже нет? И зачем нам суфии?
— Суфии — братья. Имели и по сей день имеют свои храмы по всему миру. Купол — это, как раз, их символ, означающий высший свет и высший разум. Мудрость. Если суфий спросит суфия, тот обязательно ответит на любой вопрос. И окажет любую помощь.
— Ты суфий? — Спросил Санька.
Барма кивнул.
— Здесь много софийских храмов.
Санька вдруг осознал, что Суфийские соборы, это соборы Софии, мудрости божьей, как называли их в его время. И он вспомнил, что как-то попал в город Пушкин, и друзья показали копию Константинопольского Софийского Собора. И оказалось, что раньше этот район городка назывался Софией.
Потом Александр интересовался в интернете об истории собора и оказалось, что собор посвящён ордену Святого Владимира, а ещё то, что храм курировал фонд Людвига Ноббеля, первым танкером которого был «Зароастр». В голове сложилась интересная картина. Нобель со своим гумманистичным обращением с работниками, точно был «антимасоном». А значит суфием. Круг замкнулся.
— Я правильно тебя понимаю, что твоими собратьями можно воспользоваться для сбора информации?
— Да.
— Ты сказал, много Софийских храмов, — вдруг дошло до Саньки. — То есть, они не христианские?
— Там чтут многих пророков и многие имена божьи. Так почти во всех храмах. А ты не понял? —
