– Неплохо придумано, – сказал император. – Вы, Александр Васильевич, к завтрашнему дню вместе с Ниной Викторовной подготовьте мне детальный план описанной вами операции. И выясните, нет ли в этом деле шведского следа. А вы, Николай Иванович, в течение трех дней, которые вы проведете в Петербурге, составьте мне подробный доклад на тему превращения Великого княжества Финляндского и обычную российскую губернию. А теперь я вынужден попрощаться с вами. Мне пора во дворец.
28 (15) апреля 1904 года, полдень.
Киев, ул. Лабораторная, д. 12 кв. 14.
Мария Александровна Ульянова
Утром почтальон принес вдове действительного статского советника письмо от ее сына. Только на этот раз она получила его не из Женевы, где он проживал в эмиграции со своей супругой Наденькой, а из самого Петербурга.
«Неужели его арестовали и тайно переправили в Россию», – подумала было Мария Александровна, взглянув на конверт. Но там обратным адресом значилось не тюрьма «Кресты», а почему-то Аничков дворец, который, как хорошо было известно Марии Александровне, был одной из резиденций российских монархов.
А несколько фотографических карточек, вложенных в почтовый конверт, окончательно добили госпожу Ульянову. На ней был изображен ее Володенька, но не в арестантском халате, а в костюме-тройке, с накрахмаленной манишкой и галстуком. На одной из фотографий он стоял с такой же нарядно одетой Надеждой, на другой – рядом с каким-то бравым военным с орденом Георгия на груди, на третьей – с молодым мужчиной явно кавказской наружности, а на четвертой…
Тут Мария Александровна открыла рот от удивления и даже протерла глаза, надеясь, что ей мерещится совершенно невероятное, то, чего просто не может быть, потому что не может быть никогда.
На очень красивой цветной фотографии ее сын Владимир стоял рядом с новым императором Михаилом II. Мария Александровна видела его портрет на фотографиях, опубликованных в киевских газетах. Володя и император Михаил держали в руках бокалы с шампанским и, судя по всему, оживленно о чем-то беседовали.
Осторожно положив фотографии на стол, Мария Александровна достала из конверта письмо, с бьющимся сердцем узнала почерк своего второго сына и начала читать. В письме было написано вот что:
Дорогая мамочка!
Прошу извинить меня за то, что я долго не отвечал на твое письмо. Поверь мне, за это время произошло столько всего удивительного, что я сам еще не могу поверить во все случившееся. Воистину, настали времена чудес.
Ты, наверное, очень удивлена, получив от меня послание из Петербурга. Да, действительно, мы с Надюшей сейчас находимся в России. Временно мы остановились в Аничковом дворце, где наши хозяева любезно предоставили нам кров. Однако в самое ближайшее время нам обещали найти другое жилище.
Из Женевы мы выехали в Россию по приглашению нового российского императора Михаила Александровича и удивительных людей, о которых я расскажу тебе при личной встрече. Знай только, что они приехали к нам с Наденькой в Швейцарию вместе с одним заочно знакомым мне социал-демократом с Кавказа. Мы поговорили с нашими гостями, и в связи с особыми обстоятельствами решили немедленно отправиться домой.
Добирались мы с приключениями, о которых я тебе, мама, поведаю позже. Скажу только, что, наверное, впервые в жизни мне было так страшно. Но, как бы то ни было, мы все же добрались до Санкт-Петербурга. И не одни, а в компании государя-императора, его невесты и еще нескольких замечательных людей.
Милая мамочка, поверь мне, я очень многое понял за это время. Я решил, что надо бороться не против России, а за Россию. Государь предложил мне высокую должность, на которой я буду воевать против тех, кто угнетает трудовой народ, добавив, что в этом он – на моей стороне. И я верю, что так оно и будет.
А 9 апреля, в мой день рождения, мы с Наденькой устроили в своей комнате небольшую вечеринку, на которую мы пригласили своих новых друзей. С нами был и социал-демократ с Кавказа, о котором я тебе уже написал. Его зовут Иосиф Джугашвили. Ты можешь увидеть его на фотографии, которую сделал еще один наш новый знакомый, Александр Васильевич Тамбовцев. Он очень добрый и умный человек, хотя от одного его имени многих в Петербурге, да и во всей России, сейчас бросает в холодный пот.
Был приглашен еще один наш спутник по путешествию из Швейцарии в Россию, Николай Арсеньевич Бесоев. Скажу тебе по секрету – ему мы с Наденькой обязаны жизнью. Штабс-капитан Бесоев уже отличился в сражениях с японцами, за что был награжден орденом Святого Георгия Победоносца 4-й степени. Николай Арсеньевич не только отважный, но еще общительный и веселый человек. За столом он произносил остроумные тосты, потом вдвоем с Иосифом они спели несколько красивых грузинских песен. Александр Васильевич тоже не удержался и, взяв в руки гитару, тоже исполнил пару песен, которых я у нас в России еще ни разу не слышал.
Ему подпевала еще одна наша спутница – Ирина Владимировна Андреева, девица молодая, но в храбрости не уступающая многим мужчинам.
Так мы веселились почти весь вечер. Я уже и забыл – когда нам с Надюшей было так весело в последний раз.
А потом в дверь постучали, и в комнату вошел сам император Михаил Александрович. От неожиданности я растерялся, и даже не смог его приветствовать согласно этикету. Но он не обратил на это никакого внимания, и сам первый поздравил меня с днем рождения и преподнес мне подарок – золотые часы, украшенные его монограммой.
– Владимир Ильич, – сказал он, – я хочу пожелать вам здоровья и успехов на новом поприще. Надеюсь, что вы еще много сделаете полезного для нашей матушки-России. Но не будем сегодня говорить о делах, лучше будет, если мы немного отдохнем от них.
Александр Васильевич сфотографировал меня за беседой с государем, и я посылаю эту фотокарточку тебе, моя милая мамочка. Так что не беспокойся за меня, все у нас с Наденькой хорошо. Надеюсь, что в самое ближайшее время я сумею выбраться к вам с Маняшей в Киев в гости. Тогда я во всех подробностях расскажу тебе о наших приключениях.
На этом я заканчиваю свое письмо. Крепко обнимаю тебя, мамочка, Маняшу и шлю вам привет от Наденьки.
Твой В. Ульянов.
Мария Александровна еще раз перечитала письмо сына. Она мало что поняла из того, что в нем было написано. Ясно было лишь одно – Володя жив, здоров и дела его идут хорошо. Так же она поняла, что ее сын что-то от нее скрывает и не хочет рассказывать ей всю правду в письме, опасаясь, что оно может попасть в руки посторонних людей. Оставалось лишь одно – дождаться приезда Володи и поговорить с ним откровенно. Ведь сын никогда ничего не скрывал от нее…
