Тогда кажется, что стоит вернуть битве при Пуатье ее значимость и по примеру Жака Пиренна сделать сдержанный вывод: «В Галлии эта волна разбилась у Пуатье, где Карл Мартелл противопоставил ей все свои силы. Отныне судьба ислама была определена. Неудачи в Европе отнесли его центр тяжести в Переднюю Азию. Как и во времена восточной античности, Месопотамия, оттеснив на задний план Средиземноморье, снова взяла на себя роль главной артерии международной экономики. Из этого неизбежно должен был последовать глубокий кризис».
По поводу этого неоспоримого результата битвы при Пуатье Анатоль Франс горько сетует: «Это было отступление цивилизации перед варварством». Не является ли это одним из тех парадоксов, которые так охотно подчеркивал наш писатель? Этот лозунг, очень в духе некоторых снобов от истории, неубедителен. Расцвет ислама относится к более поздней эпохе, и можно полагать вместе с Седилло, что «это была лишь молния, блеснувшая между варварством и упадком». Арабы были не в состоянии угнаться за поступью времени, и следствием этого стало социальное, экономическое, а также интеллектуальное разложение. Наша задача состоит не в поиске причин, а в констатации вслед за Седилло и в противовес Анатолю Франсу: «Итог отрицателен. В конечном счете арабская цивилизация больше отстала от западной, чем продвинулась вперед. Повинен в этом не араб, а Коран. Бесплодие ислама – это рок».
Победа Карла Мартелла не исказила сути цивилизации и не изменила ход нашей истории. На самом деле, не в ней заключается причина, обусловившая падение Меровингов, она его лишь ускорила. Последние, во всяком случае, система, которую они представляли, уже утратили свое значение. Успех Карла только позволил ему распоряжаться троном, который пустовал в час его смерти.
«Он собрал своих воинов, – пишет продолжатель Фредегара, – и среди них и с их согласия управлял королевством как собственной вотчиной».
Здесь напрашивается отступление о семейной жизни и потомстве Карла Мартелла, объясняющее все то, что касается его наследства. Его первая жена Ротруда, умершая в 724 г., подарила ему двух сыновей Карломана и Пипина, а затем дочь по имени Хаделога.
В 725 г. он вернулся из одного из походов вместе с Суннихильдой и ее матерью. Очень скоро, устав от этой последней, он выслал ее под каким-то предлогом, не забыв предварительно лишить ее всего имущества. В результате ей пришлось покинуть Галлию, гоня перед собой ослицу, навьюченную всем ее жалким скарбом. Она удалилась в Италию, где и умерла. Ее дочь Суннихильда произвела на свет сына, Гриппона или Гриффона.
Карл был отцом еще четырех других детей: Ремигия, ставшего архиепископом Руана, Бернарда, который получил титул графа, Иеронима и, наконец, дочери, Хильтруды, сделавшейся супругой Одилона.
Удерживая в памяти пример Пипина Геристальского, можно было ожидать сложностей в наследовании. Но Карл, умирая, сделал уступку церковному учению о браке. «По совету своей знати» он лишил незаконных детей права на долю наследства.
Старшему сыну Карломану он передал титул майордома Австразии со всеми ее угодьями, Швабией, Тюрингией и другими германскими странами, подвластными франкам, кроме Баварии.
Пипину он отвел Нейстрию, Бургундию и Прованс. Аквитания избежала этого раздела, оставшись независимым герцогством, но тем не менее признавала главенство Пипина. Гриффон получил только несколько поместий, разбросанных по государствам его братьев.
Это распределение вызвало осложнения. Гриффон восстал и в конце концов был заточен в Шевремон. Освобожденный впоследствии Пипином, он снова попытался подтолкнуть саксов и баваров к мятежу. Этот инцидент не имел продолжения.
Что касается Карломана, то в 747 г. он передал управление Австразией Пипину, поручив ему в придачу своего сына Дрогона. Затем в сопровождении свиты сеньоров, следовавших за ним, чтобы оказать требуемое уважение, он отправился в Рим. Папа Захария постриг его в монахи. Тогда Карломан приказал выстроить для себя монастырь в окрестностях Рима на горе Сократ.
Впоследствии стремление к еще большему уединению заставило его удалиться в монастырь Монте-Кассино, где он, став верным последователем устава св. Бенедикта, скончался. Пипин остался один на том пути, который вел к королевской власти и империи. Усилия Карла Мартелла не оказались тщетными, и его право, право сильного, пользовалось большим признанием, чем в случае Пипина Геристальского, так как его в меньшей степени подвергали сомнению. Зная об ошибках своего отца и помня о хаосе, воцарившемся после смерти Пипина, Карл обрел средство, способное дать его власти более прочное основание, в силе оружия. Пипин Геристальский всегда представал в образе защитника; его сын стал завоевателем – по необходимости, но еще по своему характеру, суровому, несгибаемому и жестокому. Без жалости он приносил жертвы военной необходимости, так что под влиянием его завоеваний у франков сформировалось новое общественное право: отныне с этими народами обращались как с побежденными, тогда как воины и их командиры стали послушным орудием абсолютного владыки. Эта военная революция стала возможной благодаря созданию системы «бенефициев»[188] в обмен на военную службу. Чтобы претворить свой план в жизнь, Карл воспользовался жестоким и тираническим средством – разграблением имущества Церкви, однако это был единственный путь, приемлемый для завоевателя, ценящего лишь средства к укреплению своего величия и не берущего в расчет ничего прочего. Как пишет Жилермоз: «Отныне размеры вассальных пожалований привлекают не только лиц небольшого или среднего достатка, но даже магнатов».
Таким образом, Карл Мартелл восстановил повиновение, подорванное упадком древних королей, и вновь привлек подданных к государю с помощью эффективного и нового института, основанного на взаимных обязательствах покровительства и службы.
Дело скороспелое, немного непрочное, несмотря на фантастическую активность Карла. Тем не менее по смерти он оставил Пипину Короткому великолепие и могущество, добытые силой и оружием. Это было наследство великого и талантливого полководца.
И вот в знойный, торжественный и сосредоточенный день нашей истории, день возвращения праха Наполеона, ему, как непререкаемому таланту, была отдана дань уважения. На эспланаде Инвалидов, запруженной жителями Парижа, высились статуи королей и военачальников, прославивших Францию: Гуго Капета, Жанны д'Арк, Франциска I, Генриха IV, Тюренна, Дюгеклена, Байярда и всех тех, кем мы восхищаемся.
И среди тех, кто созидал Францию, между Хлодвигом и Карлом Великим стоял принцепс франков, Карл Мартелл.
Битва при Пуатье в источниках
Второй продолжатель Фредегара
(текст написан по инициативе Хилъдебранда, брата Карла Мартелла)
Как (Карл) побил и победил саксов, герцога Аквитанского и Абдирамана, короля сарацинского.
По прошествии года Карл собрал неисчислимую рать, переправился через Рейн, миновал страну аламаннов и свевов и дошел до Дуная, он перешел через него и завоевал страну болгар. Покорив эти земли, он пустился в обратный путь с множеством сокровищ, некоей женщиной и ее дочерью Соннехильдой, в это время герцог Эд уже не соблюдал условий договора. Получив известие об этом, Карл собрал войско, перешел через Луару, обратил в бегство самого Эда, захватил большую добычу (враги дважды грабили страну), вернулся в свою землю.
Эд, оказавшийся побежденным, стал искать помощи от принцепса Карла и народа франков у коварного народа сарацин. Выступив вместе со своим королем Абдираманом, они перешли через Гаронну и достигли Бордо. Сжигая церкви, избивая жителей, они достигли Пуатье, где предали огню базилику св. Илария. Какое горе говорить об этом! И вознамерились уничтожить обитель блаженного Мартина. Принцепс смело и воинственно повел свое войско и напал на них. С помощью Христовой он опрокинул их шатры и обрушился на них, чтобы окончить битву избиением. Он умертвил их короля, разбил и уничтожил их армию, сразился и одержал верх. Так отпраздновал победу над врагами.
В начале следующего года король Карл, блистательный воин, с помощью уловки вторгся в земли бургундов. Его слава, испытанная в боях, и умение его воинов усмирять мятежные и неверные народы позволили ему установить границы своей страны, когда был заключен мир, он отдал Лион своим верным. Он утвердил договоры, которыми были закреплены подати, и уверенно вернулся с победой.
Между тем умер герцог Эд. Получив эту весть, уже поименованный принцепс Карл посоветовался со своими людьми и вторично переправился через Луару, он подошел к Гаронне, взял Бордо и занял замок Блай, он завоевал эту область, покорив сопредельные с этим замком города и земли. Он вернулся победителем с миром, благодаря помощи Христа, Царя царей.
Аминь.
