Город буквально забурлил от столь радостных известий – перспектива красного нашествия не на шутку устрашала половину жителей края, значительную часть которых составляли недавние беженцы из Архангельска. На спешно собранном заседании правительства и представителей общественности скоренько приняли флаг РСК на основе сибирских цветов, в знак искренней признательности, только добавили в него темно-синий, являвшийся дополнительным символом заполярных морей. Правда, как расположить на флаге цвета, к единому мнению так и не пришли. Часть собравшихся на импровизированное «народное собрание» предложила «скандинавский крест», подобный принятым в соседних государствах. Другие ратовали за три горизонтальные полосы. Заодно учредили Повенецкий уезд, пятый по счету в новоявленном заполярном государстве. Договор с большевиками единодушно одобрили, теперь предстояло начать проводить его в жизнь.
И первым делом избавится от карательного лагеря заключенных в Йокоганьке, который устроили еще англичане для арестованных или плененных большевиков. Две недели тому назад туда был отправлен «Сибиряков» с грузом продовольствия, врачами и медикаментами – теперь Миллер прекрасно осознавал, что следует даже к врагам проявлять гуманность. Да и вывозить узников, умиравших десятками от цинги и полуголодного содержания, вместе со сторонниками советской власти в Мурманске, лучше в Архангельск пароходом, где и принимать на борт беженцев из РСФСР и военнопленных из состава бывшей Северной Армии.
- Вначале их надо хорошо откормить, вылечить от цинги, и лишь потом передать красным через посредничество Красного Креста, - Миллер в задумчивости прошелся по кабинету. Мысль о ликвидации узников лагеря он отогнал сразу – рано или поздно известие о массовой казни дойдет до большевиков и станет законным для них «казус белли». А воевать с красными категорически нельзя – самоубийственна такая война.
Так что нужно как можно быстрее отправить еще один ледокол в Йокоганьку, срочно доставить туда теплую одежду, английские консервы, хлеб и рыбу, несколько чрезвычайно ценных мешков с картошкой – последняя была крайне необходима для лечения цинготных больных. Причем задействовать представителей норвежской миссии и тех датчан, которых вывезли из Архангельска. Именно так и делать в дальнейшем, исключительно через посредничество иностранцев.
Евгений Карлович подошел к карте, внимательно и долго рассматривал на ней карельский участок. Восстанавливать железную дорогу до Медвежьей горы было бы опрометчиво. Полсотни верст перегона серьезно разрушены, а дальнейший путь до Сегежи хотя и сохранился, но мог быть уничтожен «белыми» в течение недели – станции, мосты и пути с насыпями минировались. Так что придется в предстоящих переговорах с красными в Повенце сослаться на непреодолимые обстоятельства. В дальнейшем наладить отношения с большевиками - исключительно в навигацию через Белое море. Причем отправлять ледоколы с репатриантами можно из Кеми – путь оттуда до Архангельска намного короче. И о безопасности не стоит беспокоиться - у «красных» не осталось пригодных для плавания судов, нет ледоколов, столь нужных для плавания в суровых арктических водах. При эвакуации на всех оставленных кораблях подорвали котлы, приведя в полную негодность…
- Ваше высокопревосходительство, телеграмма от министра Соколова из Кеми, - вошедший в кабинет адъютант передал лист бумаги, на который были наклеены телеграфные полоски с текстом. Миллер быстро пробежался по строчкам – новости были исключительно благоприятными, в них сквозило самодовольство Бориса Владимировича, которого за последние месяцы архангельской жизни генерал буквально возненавидел всеми фибрами собственной души. И было за что – интеллигент с либеральными взглядами, печатавший свои статейки во французских газетенках. В министры был назначен вопреки желанию генерала – уж сильно толкало Соколова на эту должность влиятельное земство, а не считаться с его мнением Евгений Карлович не мог ни там, в Архангельске, ни здесь, на Мурмане.
- Теперь будут прочить этого «народника» в премьеры! Надо же, сумел урегулировать Ухтинскую проблему…
Генерал скривил губы – ему категорически не хотелось назначать Соколова на пост Председателя Совета Министров, но теперь альтернативы ему не было. Съезд карелов пяти волостей в Ухте удовлетворился предложенной Мурманском автономией. Немаловажную роль сыграло полученное известие о Красноярском перемирии сибиряков с большевиками, причем в самой Ухте, благо там имеется связь с телеграфной сетью с Финляндией, о нем узнали на три дня раньше, чем в Мурманске. И эта новость поубавила среди карел сторонников объявления независимости или присоединения к Суоми. По сути, они стали перед выбором – или Карельская Трудовая Коммуна, объявленная большевиками (хотя последнее слово названия этой коммунистической автономии сразу отпугнет всех карел, людей в большинстве зажиточных, справных хозяев), либо присоединиться к «белому» Заполярью. Иного варианта – войти в состав Финляндии, или объявить о собственной независимости, у них попросту не имелось, ибо такое решение было чревато большой войной с Красной армией. И на помощь финнов рассчитывать не приходилось – все прекрасно знали, чем полгода назад закончилась их «карельская авантюра». Да и большевики не примирятся с потерей двух карельских волостей, Ребольской и Поросоозерской, временно оккупированных финнами, и в ближайшее время найдут возможность полностью восстановить границу в рамках бывшего «великого княжества».
Одним из факторов уступчивости карел послужило то обстоятельство, что сами белогвардейцы тоже показали «острые зубы» - вышибли чухонцев из Печенги - в Ухте о том явно проведали. Потому и пошли на примирение, а через это и к объединению в рамках федерации, выставив, правда, предварительные условия.
- Такой роток раззявили…
Евгений Карлович только хмыкнул, прочитав условия. Налоги с карел идут исключительно в округ, которому будет дана самая широкая автономия, с двумя государственными языками – русским и местным. Пошлины за карельскую древесину, что идет на продажу в Англию взыскивать в половинной доле, предоставить право свободной торговли на всей территории русского Заполярья, а также возможность там поселяться на постоянное жительство. Для ускоренного экономического развития северной Карелии правительство РСК обязуется в течение десяти лет проложить ветку железной дороги, что пройдет через округ в Финляндию, и восстановить телеграфные линии, а где возможно проложить и новые.
«Ухтинское правительство» взамен гарантировало полную лояльность карел «белой» русской власти и соглашалась выставлять на службу в армии определенное число рекрутов соответственно численности населения. Впрочем, тут сразу оговаривалось, что служить они будут в исключительно собственных формированиях (егерских ротах наподобие финских), вооружение, обучение и содержание которых примет на себя Северная армия. Также как и выплату денежного жалования, которое должно быть соразмерно оговоренным условиям. Присягу карелы будут давать как РСК, так и собственному народу и служить будут под своим национальным флагом, представляющим зеленое полотнище (видимо символ карельской тайги) с темно-синим «скандинавским» крестом в красной окаемке.
Генерал задумался, медленно прошелся по кабинету. Принимать условия в принципе можно, но не все сразу – кое-где требуются внести коррективы. В тоже время из Иркутска от Каппеля шли настоятельные просьбы «демократизировать» правление и хотя бы на время отказаться для вида от некоторых наиболее одиозных моментов имперского прошлого. Ту же автономию в Сибири даровали бурятам и якутам, вместе с правом служить в собственных частях и не платить налоги. Евгений Карлович еще немного поразмышлял и в сердцах взмахнул рукою:
- Хорошо, пусть будет так! Договоримся как-нибудь по всем пунктам! Даже по флагу… Хм… Ведь есть в нем нечто… Если мы красный цвет окантовки креста, уж слишком он революцией отдает, заменим на белый, то и вопрос с нашим общим государственным флагом решится к полному взаимному удовлетворению…
