себя как большой начальник,, котором он не так давно являлся осадить меня, наорать, хмурить брови и бежать из собственного кабинета чтобы не видеть моей морды. Пока что его колебание выражалось в том, что он стоял за своим столом. Не сидел, а именно стоял, а этот стол выступал в качестве невербальной баррикады, которая его психологически защищала.
— Сергей Макарович, вы взяли письмо, мой запрос на зачёт и пошли с ним к новому начальнику фискальной службы…
— Не надо в таком тоне говорить, Аркадий Ефимович, это моя работа, эта задача…
— Я не против вашей работы, — перебил его я и поднял вверх палец. — Даже не говорю, что вы поступили неправильно.
Он моргнул, сфокусировавшись на пальце.
— Мы с вами не первый раз общаемся, и вы уже могли понять, что я не прошу от вас прыгать выше головы. Всё вы правильно сделали. Решение важное, сумма громадная, это же не коробка спичек на базаре? Начальник службы принял политически весомое решение об отказе, наверное и визу свою на письме поставил.
— Да, — кивнул Пистунов, — но я не могу вам её показать. Служебная тайна. Законы, знаете ли…
— Нет проблем. Пишите письменный отказ, выдавайте мне на руки, я его обжалую в суде.
— Как в суде? — искренне и моментально опечалился начальник управления.
— А чего вы расстраиваетесь? Посмотрите на ситуацию с другой стороны.
— С какой, другой? У меня нет другой стороны, барон!
— Ну вот вы не сами приняли решение об отказе, а ваш босс, так?
— Т-так.
— Какой с вас спрос? Дальше, ну пошёл вредный адвокат в суд, вы не могли ему запретить?
— Не мог…
— Ну выиграл он суд. Нет, не так. Мы же с вами не знаем какое решение примет судья?
— Не знаем, — Пистунов обреченно посмотрел на меня, по его глазам было понятно, что на самом деле мы оба знаем.
— Допустим… Предположим, — продолжил я, — суд вынесет решение о зачёте, и бюджет не получил ещё миллион четыреста. Кто принял такое решение?
— Суд, — быстро ответил Пистунов, как школьник, который знает правильный ответ на вопрос кто разбил окно и этот ответ — «не я».
— Вот. Суд вынес решение. Не вы приняли решение об отказе, не вы его отменили, какой с вас спрос? Вы честно делали свою работу.
— Да, да, честно, — с готовностью согласился Пистунов.
— Больше того, вы единственный, кто пытался меня остановить, кто боролся со мной. Но суд… Законы, знаете ли.
— Да, именно, я всегда говорю! Законы, знаете ли…
— Ну и вот. Мы с вами на вот таком пути, — я прочертил в воздухе пальцем кривоватую горизонтальную линию. — И знаем, что произойдет в конце. Предполагаем. Сейчас находимся примерно в этой точке пути.
Я показал пальцем где-то в области трети воображаемой линии.
— Весь путь ни я, ни вы законы магические, финансовые и административные не нарушали. Мы с вами этот путь просто и с достоинством проходим. Вот и всё. Мы поняли друг друга?
— Не нарушаем, мы никогда не нарушаем, — повторил Пистунов спасительную мантру.
— Пишите отказ, я его завтра заберу у любезной Алевтины. А сейчас, когда будете меня провожать и откроете дверь, строгим голосом скажете, мол Аркадий Ефимович, мы вам отказываем, но просим в суд не ходить, а смириться. И брови хмурые.
— Да зачем этот цирк?
— Так надо, — доверительно сказал я.
…
Дверь распахнулась, Пистунов напряг всё лицо разом.
— Аркадий этот, как его… Ефимович, я вас прошу смириться. Отказываем мы вам, прошу в суд не ходить. Законы, знаете ли… — Пистунов усилил нажим на мышцы лица, а пара чиновников в коридоре обернулись на его словесный выпад.
Услышали. Хорошо.
Я подмигнул ему правым глазом, так, чтобы Алевтина этого не видела и подал руку для прощального рукопожатия.
— Игорь Джан, вот тебе книга.
— У меня есть что почитать, барин, — скептически скосил он взгляд на обложку. Там было написано «Нефть и нефтяная промышленность. Рагозин В.».
— Так что… не надо, — подвёл итог извозчик.
— Надо, Сеня, надо.
— Я Игорь, — не соглашался китаец, хотя в такие моменты он уже понимал, что во мне включается упрямство.
— Больше тебе скажу, — продолжил я, — ты должен не просто прочесть эту книгу, а прочесть за выходные, а потом пересказать мне. Это нечто вроде экзамена.
— На кой ляд мне нефть, барин? Ну, где я и где нефть? — взмолился он.
— Не могу тебе всего рассказать, но ты должен реально знать про нефть и в большей степени про нефтепереработку на достойном уровне. Я тебя редко о чём-то прошу…
— Часто.
— О таком впервые.
— И хвала Предку. Ты посмотри какая она толстая?
— Читай, Игорь, очень надо. Брось всё и читай как никогда ничего не читал.
— Темнишь ты, барин и издеваешься над бедным извозчиком, — нахмурился он.
— Я тебе не барин, мы это уже сто раз говорили. Премию тебе дам, пятьдесят рублей.
— Сто.
— Бляха… Хорошо, сто. Крохобор! Только ты мне потом их вернёшь.
— Ничего подобного, подарочки не отдарочки, — неожиданно заулыбался Игорь и открыл книгу. — К понедельнику прочту и буду знать.
— Может, мне тоже что-то почитать? — озадаченно спросил стоящий рядом Чен, — я даже дешевле возьму.
— У меня нет самоцели обогатить вас финансово и интеллектуально, — огрызнулся я. — Пошли, помощник адвоката, у нас с тобой сейчас очень важный процесс.
— А ты, — я ткнул пальцем в Игоря, — Время покажет, может сам захочешь вернуть. А пока оставайся в офисе, запрись изнутри, садись на своём любимом стульчике, с чашечкой чая и читай, читай.
— Офигеть у него рабочие задачи! — возмутился Чен. — А, мне, значит, переть в пыльный тоскливый суд?
— Не тебе, а нам. Пошли, а то опоздаем.
Хорошо работать в центре города. Я примерно знал сколько времени занимает путь, поэтому мы прошли пристава на входе в центральный суд примерно за четыре минуты до времени начала судебного заседания.
В коридоре были аскетичные лавки, куда мы с Ченом и угнездились. Как это часто бывает, если ты приходишь вовремя, то судебное
