1715, ноябрь, 22. Тула — Москва — Кандагар
— Ну, за дружбу! — торжественно произнес мастер рабочей бригады.
Все подняли чарки с медом…
— Эй, Вась! — окрикнули кто-то задремавшего соседа.
— Утомился человек. Не трожь. — добродушно произнес мастер. — Он второй месяц в две смены работает.
— Чего не трожь-то? Мы же по паре чарок выпили. А он куда?
— Говорю же — устал сильно. А тут парилка — вот и размяк.
И тут Васька, которого кто-то сердобольный тормошил за плечо, очнулся. Обвел всех мутным взглядом. И выдал мрачным голосом:
— Все пьете, да? И пьете, и пьете. И пьете, и пьете. Все пропили. Думаете что? Кончилась Россия, да? Во! — показал он фигу. — Боитесь чего-то? Спасение в ней ищете? Что вы в ней нашли? Зло и яд…
Сосед подсуетился и поднес ему под нос чарку.
Пара секунд размышлений.
Он ее взял. Опорожнил в миг. Вернул. И молча вернулся ко сну, на автомате взбив салат рукой, словно подушку…
— Вот так и работай, — тяжело вздохнув, произнес мастер.
— Совсем себя не бережет.
— Так пятеро детей и все девки. Тяжко. Каждой приданое надо. И жена хочет в отпуск в, как его… — задумался рабочий.
— Пансионат! — назидательно подняв палец чуть ли не на распев, продекламировал мастер.
— Да, в пансионат поехать.
— Бесплатно же вывозят. Ежели трудишься добре.
— А там денюжка-то нужна. Как без нее? У него же Ульяна жуть какая ретивая. И то желает, и это.
— Эх… жаль Ваську.
— Как бы не пропал.
— Сопьется еще.
Послышали со всех сторон голоса.
— Да кто ему даст, — усмехнулся мастер. — Ульянка-то страсть какая бойкая. С ней не сопьешься.
— Вон же — в салате лежит.
— Так устал. Сомлел. Сейчас подремлет и будет как огурчик. Выпил-то всего ничего.
— А может хворь какая?
— Сына хочет. Вот и вся хворь. — хохотнул мастер.
— А ежели снова девки пойдут? В три смены работать будет?
— Хорошо ведь работает. Тебе жалко, что ли?
— Жалко. Его жалко. Сгорает же.
— Может его на учебу куда послать? Не, ну а что? Работает добре, да и башка варит.
— Вот… — хотел было что-то сказать мастер, да не стал. Все его ребята как один закивали, хотя ему отправлять Ваську на учебу не хотелось — он ведь особо старался, тянул как ломовая лошадь. — Вот и пошлем, — нашелся он после затянувшейся паузы. — Завтра как выйдем — пойду к инженеру.
И разговор пошел дальше.
Им-то всем было и невдомек, что Васька хоть и лежал в салате, но внимательно слушал. Он давно хотел уже развития и роста, чтобы и денег больше, и времени свободного. Да только не пускали. Каждый раз какую-то причину находили. То заказ горел, то еще что. Вот Ульянка его и подговорила. Ну и стал он стоически изображать из себя умирающего лебедя, жалуясь подспудно о тяжелой судьбе своей.
Денег хватало. Но и стоять на месте не хотелось. Вот он и искал пути… а тут как удачно совпало. Мастер, конечно, что-то подобное подозревал, однако, явно подловить на игре не мог. Тем более что Васька действительно много и хорошо работал…
А вообще, жизнь сильно изменилась.
Круто.
Пятнадцать лет назад никто ни о каких пансионатах и слышать не слышал. Теперь уже несколько лет как отправляли семейных работников с детьми на отдых во время законного отпуска, если нареканий.
Не на море. Нет.
Транспорт пока не позволял перевозить людей вот так массово, далеко и быстро. Поэтому строили на местах и недалеко от крупных городов. Чтобы и отдохнуть в приятных условиях, и по городу погулять праздно.
Мало их пока было. Но потихоньку все это начинало раскручиваться и разворачиваться…
* * *
В Москве тем временем шли переговоры с османами…
— Мы не можем вас принять в Союз до тех пор, пока вы не закончите войну, — устало произнес Алексей.
— Но вы же не желаете, чтобы Габсбурги нас завоевали, не так ли?
— Нет. Поэтому мы организовали многочисленные восстания у них в тылу. — спокойно ответил царевич.
— О! — вскинул руками султан. — Там такие восстания, что вернуть эти земли будет крайне сложно.
— Скорее всего, невозможно.
— Как невозможно?
— За все нужно платить. Разве не ты долго тянул с принятием нашего приглашения? Все выторговывал себе более выгодные условия. Из-за чего оказался один на один против Габсбургов и Бурбонов. И, как следствие, потерпел сокрушительное поражение.
— Я понимаю, — со скорбным лицом произнес Ахмед III. — Но… это же земли османов.
— Если бы ты не стал тянуть кота за всякие места, то никакой войны не произошло. Габсбурги с Бурбонами не рискнули бы влезать в драку со всем Союзом. Но ты — тянул. Ты торговался.
— Я понимаю, это была моя ошибка, — нехотя согласился султан, — но…
— Слушай, — влез Петр. — Мой сын пытается сказать тебе, что мы сделали все возможное, дабы остановить наступление Габсбургов и Бурбонов. И мы их остановили, выигрывая время. Тебя это не устраивает? Ты хотел бы, чтобы они
