Два доллара - Герман Иванович Романов

федеральной армии. Но попал в плен при капитуляции к испанцам, завербовался в созданный «Легион Освобождения», и вернулся с передовым отрядом десанта, в знакомом сером мундире, на рукавах которого красовалась нашивка с полузабытым военным флажком армии КША.

— Испанцы никого не тиранят, в еде отказа нет, одежду выдали, купить можно что угодно, были бы в кармане доллары или песеты. Правда, ром полагается только офицерам, солдатам дают полпинты тафьи — но тем, кто на вырубке зарослей, работа трудная, мачете махать. Но то работа во благо, гнездилища комаров, что переносят желтую лихорадку и малярию, уничтожать, а потом и выжигать. Не знаю, правда ли насчет комаров, но шлепать их стали, и сетками на ночь укрываться, вроде заболевших стало немного меньше. Посмотрим через три месяца на результат — если так, то адмирал великое дело сделает, что ни одному врачу не под силу.

Майора слушали внимательно, черпая информацию из «первых рук». Нужно было точно знать, насколько слова испанского адмирала, хотя вряд ли чистокровного кастильца, соответствуют истине, и нет ли где обмана — благо трое из пяти были юристами, и дело свое хорошо знали.

— «Легион» создал адмирал, лишь потом маршал Бланко, а за ним генерал Линарес начали нас опекать. Всем выдали обмундирование, даже нашивки на рукава курток сделали наши. Вооружили, разбили по ротам по двадцать-тридцать солдат каждая, и оружие дали еще на две сотни пополнения, тех, кого наберем после высадки. Вот только офицеров пока в рядах мало, едва один только, субалтернами сержантов везде ставят. Таких рот тридцать, дюжина распределена по одной на каждый испанский батальон. А еще восемнадцать, если пополнить милицией штатов до полного состава батальона, то через две недели можно развернуть шесть полнокровных бригад с приданной артиллерией и конницей. Кавалерия из испанцев — по эскадрону на каждую бригаду — их всего четыре, три высаживаются. Еще четыре полка всадников формируются из бывших кубинских повстанцев, с добавлением одного эскадрона конных егерей, как я понял. Генерал Линарес ничего не скрывал, когда собрал всех офицеров конфедератов.

— Хм, серьезный подход, — первым отозвался генерал, пустой рукав колыхнулся — слишком резко обернулся. — Испанцы уверены, что наши штаты выступят, и мы снова объявим сецессию. Четыре бригады, частично укомплектованы нашими солдатами, еще все необходимое заготовили для развертывания шести бригад. И на все, как понимаю, оружие имеется?

— Еще шесть бригад, они так рассчитывают, развернут сами штаты — и тогда на первых порах в нашей армии будет двенадцать бригад по четыре тысячи человек, и еще четыре испанских бригады экспедиционного корпуса, в которых тоже будут «дикси». Но это на первые два месяца войны, а там прибудут подкрепления из самой Испании, да и Конфедерация начнет мобилизацию. На нее они и рассчитывают, ведь если округленно посчитать только наши шесть южных штатов, без Техаса, то в Алабаме и Джорджии примерно по два миллиона, в Луизиане, Миссисипи и моей Южной Каролине по полтора миллиона жителей, а во Флориде полумиллион человек населения.

— Надо же, все за нас просчитали, — губернатор Луизианы только покачал головой, зато три воевавших ветерана переглянулись, было заметно, что такой рациональный подход им пришелся по душе — это свидетельствовало о серьезности намерений, что говорило в пользу начала сецессии.

— Меня это устраивает, — негромко отозвался Маклорин, — хотя на половину населения не стоит рассчитывать. Часть из них переселившиеся янки, однако большинство все же за «черными», их у нас треть. Но четыре с половиной миллиона все же мало, чтобы начинать большую войну!

— Есть еще четыре штата, что точно примкнут к нам, но там только третью жителей, то есть два с половиной миллиона. И столько же наших сторонников даст трехмиллионный Техас — мы можем рассчитывать на десять миллионов белых и индейцев, которым наглое господство янки обрыдло. Я за войну! К тому же у нас уже есть заводы, которых не было прошлый раз, и союзник, имеющий сильную армию и военный флот, которому «северяне» мало что могут противопоставить!

— Только прежних ошибок не стоит допускать — немедленно собираем милицию и всех сторонников «северян» берем под арест, чтобы смуту не вносили в умы. И чтобы их не разодрали в клочья — жители уже понимают, что власть окончательно переменилась. Возбужденными толпами по улицам ходят, многие с оружием в руках. Их уже не сдержать — надо поторопиться!

— Тогда немедленно рассылаем телеграммы во все штаты нашим сторонникам — пусть выступают как можно скорее!

— Да будет так! Мы выступаем! Другого шанса у нас не будет!

Губернаторы пришли к общему мнению, и подошли к раскрытому окну — небольшая площадь была запружена возбужденным народом, многие пришли в старой форме Конфедерации, с оружием, над головами подняли несколько красных знамен с синим косым крестом и белыми звездами. Говорить ничего не потребовались — стоявший внизу народ взорвался единодушным радостным ревом. «Дикси» долго ждали часа отмщения…

— Вроде пошли дела, состоялся переход от войны империалистической к гражданской. Теперь пусть воюют меж собой хоть до посинения!

Рамос нисколько не сочувствовал ни «дикси» — рабовладельцы, пусть и бывшие, вызывали отвращение, ни янки — это сейчас они другие, но он то прекрасно знал, что будет через век, когда взявшие под контроль весь мир их финансовые воротилы, установят свои порядки. И потому единственным выходом для него самого стала идея развалить будущие США на возможно больше количество «независимых» стран, а для этого ставка на Конфедерацию была наиболее лучшим вариантом для достижения этой цели. Да и момент самый удобный — ныне САСШ не та держава, она промышленно развитая, как ни одна страна мира, но не «великая» по своим притязаниям, так как не имеет должным образом сформированной вооруженной силы. Армия крохотная по европейским меркам, а милиционные формирования не есть нормально подготовленные регулярные части, их боевая ценность соответствует испанским формированиям из резервистов. А вот главных сил флота уже нет, и их быстро никак не восстановишь. Канонерки и вооруженные пароходы хорошо подходят для колониальных войнушек, но не против броненосных крейсеров, пусть и не самых лучших типов.

Америка вошла в список «великих держав» только после победы над Испанией, и то только одной ногой, быстро создав океанский флот из двух дюжин броненосцев. А вот настоящая регулярная армия появилась только в годы первой мировой войны, и то ближе к ее окончанию.

— Сейчас пока