Виктор Побережных - Горячий июнь.часть 1

  - Это так, дружище...Но меня беспокоит реакция шефа. Слишком спокойно он разговаривал, узнав о провале операции. Слишком спокойно...

   Утро началось с сюрприза. Нужно признать, что сюрприз был приятным. Не успел я открыть свой кабинет, как появился Мартынов и заявил.

  - Замыкай и поехали в госпиталь. Врачи разрешили парней навещать!

  До меня не сразу дошло, что речь идёт о Яшке и Орлове. Но поняв, о каких парнях говорит командир, я стартанул так, что он догнал меня только у автомашины и через полчаса мы были уже в палате ребят. Если Юра выглядел нормально, для человека из которого достали три пули (одна прошла на вылет), то Зильберман... Именно про такой внешний вид людей и говорят, что краше в гроб кладут. Врач, который зашёл с нами в палату, шёпотом сказал, что у нас всего минута и что Яше нельзя разговаривать. Мы не успели ничего рассказать ребятам, как снова оказались в коридоре. Попроведовали, мля! Уже в коридоре, врач объяснил, что состояние ребят стабилизировалось, но всё ещё неустойчивое, что запуская нас, даже на эту минуту они очень рисковали, не зная, как волнение скажется на раненых.

   Вернувшись в управление, я вновь засел за бумаги. Снова отчёты, доносы, рапорта...надоели до невозможности! Столько мерзости приходится пропустить через себя, что физически противно становиться! А потом, их дети и внуки, да и сами эти люди, будут рассказывать о преступлениях Сталина и 'кровавой гебни'. М-да. Люди, люди. Что же вы творите! Сам не заметил, как распсиховался от своих рассуждений! Закурив, я со злостью уставился на папку с бумагами. Как же вы меня достали, соотечественники! Война идёт, а вы всё пишите и пишите всякую хрень! Особенно старается 'интеллигенция'. Что зависть и серость делает с людьми? Как можно, обвинив человека во всех смертных грехах, улыбаться и пожимать руку при встрече? В голове не укладывается! Ведь такой писаниной они человека на смерть отправляют! Не всегда, конечно, но очень часто. Окончательно распсиховавшись, я достал фляжку и хлебнул коньяка. Вспомнилось, как иногда, спорили на форумах об этих годах, о нынешних людях и власти в целом. Каким всё было ясным тогда! И какими мы все были балбесами! Только теперь, увидев изнутри часть мутного потока , вливаемого в НКВД советскими гражданами, я начал понимать - как мало мы знали об этом времени, о реальном положении вещей! Вот только не понимаю, как это можно прекратить? Чтобы люди писали только тогда, когда узнавали только о реальных врагах страны, а не сводили какие-то счёты, с помощью органов? Да ну всё это к чёртовой матери! Всё равно, ничего путного в голову не придёт. И работать не могу, устал я от всего этого, что ли? Вспомнился встреченный прадед. Так ничего и не знаю о его судьбе. Просил ещё Транеева разыскать его, тот передал мою просьбу руководству, но до сих пор никаких серьёзных результатов не было. Единственное, что мне сообщили о прадеде, была информация о том, что мой прадед оставался в заслоне, прикрывая наш отход по болотам. Но надежда на лучшее остаётся, всякое бывает. А остальных моих предков мягко охраняют - мало ли? Пока размышлял обо всём этом, время подошло к обеду. Уже привычно убрав бумаги в сейф, я замкнул кабинет и услышал телефонный звонок. Чертыхнувшись, вернулся назад и поднял трубку.

   - Срочно ко мне! - и гудки. Мартынов и, похоже, не в духе. Быстро дойдя до 'начальственных апартаментов', постучался и, после получения разрешения, вошёл. Раз шеф не в духе, изобразим службиста. Может не будет сильно наезжать, тем более, что вроде и не за что?

  - Вызывали, товарищ майор? - я 'ел глазами' начальника, отмечая для себя, что Мартынов не просто зол. Он с трудом контролирует себя.

  - Вызывал, товарищ старший лейтенант, вызывал! - подавшись ко мне из-за стола, он продолжил злым голосом, пытаясь при этом оставаться спокойным. От чего эффект появлялся обратный - я аж прибздёхнул чуть-чуть. Вины своей не знал, но не по себе стало! - Товарищ старший лейтенант государственной безопасности. Скажите мне, пожалуйста, вы идиот? Или удачно претворяетесь?! - Мартынов, перестав сдерживаться, перешёл на крик - Ты совсем о....л Андрей? Ты думаешь, что творишь, б....ь такая?! Сколько тебе говорили следить за языком?!!

  - Товарищ майор! Что случилось-то? - я ни черта не понимающими глазами смотрел на Мартынова.

  - Я тебе сейчас объясню! А потом товарищ нарком добавит объяснений! - Мартынов резко выдохнул и, уже более спокойно, продолжил, бросив на стол какой-то листок, - садись и читай!

   Усевшись, я приступил к чтению. Бумагой оказался рапорт одного из партийных работников, с которыми я пересекался при выполнении последней операции. Согласно рапорту, я представлял из себя ярого антисоветчика, шпиона сразу нескольких государств и извращенца, непонятно как оказавшимся в органах. Подтверждал он эти выводы некоторыми моими выражениями и шуточками. Согласно его выводам, основанным на моих выражениях, я очень разносторонняя натура: педераст (выражение - между нами, девочками, говоря), английский шпион (поговорка про лорда, хозяина своего слова: захотел - дал слово, захотел - забрал обратно), японский шпион и клеветник (за шутку о дорогах на псевдояпонском языке - тоям то канав и выражал недовольство действиями товарища Сталина) и много, много чего ещё. Если честно, то мне стало смешно. Я еле сдержался, что бы не заржать. Поднял глаза на Мартынова и смех куда-то убежал, скуля и поджимая хвост. Лицо Александра Николаевича выражало что угодно, но только не добродушие и понимание моему веселью.

  - Ясно. Ты так ничего и не понял, - к моему удивлению, командир не кричал, а говорил спокойно и устало, -Ладно. Пойдём к Лаврентию Павловичу. Он тебя ждёт. Может хотя бы он сможет починить твою голову? Какой же ты балбес, Стасов!

   Через десять минут, мы заходили в кабинет Лаврентия Павловича, в приёмной которого, я, с холодком в спине, увидел трёх сержантов, знакомых мне по подвалу. Не по себе мне стало от их внимательных взглядов на меня. Тьфу, тьфу, тьфу! Надеюсь не за мной! Берия нас встретил.... матами. К счастью, материл он не нас, а какого-то Целинского, обещая сделать с ним такое, до чего наши родные зэки фиг бы додумались! Махнув, что бы мы садились, Лаврентий Павлович пообещав, что '...если завтра, в 10 часов неведомый Целинский не закончит объект, то будет полировать своей тощей жопой зимники Колымы' и положил трубку. Потерев руки и блеснув знаменитым пенсне, он посмотрел на меня и, обращаясь к Мартынову, сказал.

  - Как я понимаю, наш молодой товарищ не осознал сути возникшей, благодаря его безответственности, проблемы. Что ж. Просвещу я. Старший лейтенант, - голос Берии неуловимо изменился и я, вскочив со стула, вытянулся смирно, - вы понимаете, какую форму носите и, какие обязанности, она на вас накладывает? Судя по всему, ни х.. ты не понимаешь - Берия перешёл на язык, которым он общался с неведомым Целинским. Причём он не переходил на крик, а говорил спокойным, даже скучающим, голосом. Тем не менее, именно это спокойствие напугало меня очень, очень сильно, - Как сотрудник государственной безопасности, ты не должен допускать ни малейших подозрений о своей неблагонадёжности в глазах простых граждан и, тем более, в глазах представителей партийных органов. А что делаешь ты? Своим неуместным 'юмором', - Берия аж скривился, как от лимона, - ты не только позоришь высокое звание чекиста. Ты, что ещё хуже, сеешь среди людей сомнения в правильности политики, проводимой Партией. А это уже очень, очень серьёзно, - слушая негромкий голос Лаврентия Павловича и глядя в его спокойные глаза, я начал понимать - доп...я! Стоя навытяжку, я чувствовал, как струйки холодного пота, бегут по спине, превращаясь в настоящие реки. Было не просто страшно, а... даже не знаю, как назвать своё состояние! Ни когда я стоял глядя в ствол пистолета на хуторе, ни под бомбёжкой, ни стоя под стволами немцев я не испытывал таких ощущений. А Берия продолжал, резко перейдя на Вы - Если вы считаете, что информация, предоставляемая вами, даёт вам право совершать всё это, то вы очень заблуждаетесь. То, что вы находитесь хоть и под присмотром, но на свободе, это добрая воля товарища Сталина, а значит и Партии, им возглавляемой. В вашем поведении, отчасти, виноваты и мы. Не объяснили вам некоторых вещей. Просто посчитали, что вы взрослый, поживший человек, сами всё прекрасно понимаете. Заблуждались! Судя по всему, попадание в здоровое, молодое тело не прошло для вашей психики даром. Что же, как говориться, лучше поздно, чем никогда. Майор, - он посмотрел на Мартынова, - побудь в приёмной, - дождавшись, пока Мартынов закроет за собой дверь, нарком продолжил, - Судя по информации, полученной от вас и Максимова, в вашем, состоявшемся будущем многого так и не поняли ни в действиях товарища Сталина, ни в действиях подчинённых мне органов. Я скажу это только один раз, второго, ТАКОГО разговора, у нас уже не будет. Если вы считаете, что для кардинальных изменений в политике государства достаточно только одного желания товарища Сталина, то вы просто дурак, не имеющий права носить эту форму, а способный только сидеть в комфортабельной камере, жрать и отвечать на вопросы специалистов! Или вы не слышали, в своё время, о внутрипартийных группах и их значении? Я не говорю о 'троцкистах', хотя они тоже относятся к этим группам. Я говорю о группах, поддерживающих политику, проводимую товарищем Сталиным. Но это происходит только до тех пор, пока не задеты их интересы. Судя по всему, в вашем, 1953 году, произошло что-то такое, что заставило некоторые группы начать действовать, что вылилось в смерть товарища Сталина и последующие изменения, приведшие, в итоге, к уничтожению Советского Союза. На основании полученной от вас информации, мы уже начали действия, по недопущению подобного развития событий. А вы...вы своим языком и неразумным поведением, создаёте проблемы, - после этих слов, мне совсем поплохело. Вспомнились знаменитые слова, про отсутствие проблем, в связи с отсутствием человека, их создающего. Видимо поняв всё по моему лицу, Лаврентий Павлович, слегка усмехнувшись, продолжил, - Не пугайтесь. Я это всё вам говорю не перед вашей ликвидацией. Для этого причин нет. Пока нет, - меня аж тряхануло от этого уточнения, - Всё это я рассказал, чтобы вы наконец поняли - пора браться за ум. А для лучшего усваивания моих слов, вы, на неделю, отправляетесь на гауптвахту Московского гарнизона. Там вы будете числиться командированным сержантом - дебоширом, для лучшего восприятия наказания. Ну а в случае рецидива, - Берия развёл руками и нажал кнопку на торце стола. В кабинет вошли виденные мной сержанты и, аккуратно контролируя мой действия, повели меня к новым 'приключениям'.