Вечером того дня, когда вернулся и доложил о выполнении задания радист, я готовился к назначенному на следующее утро выходу. Этот день для меня был полон сюрпризов. С момента возвращения радиста, лагерь гудел. Все уже знали, что теперь отряд имеет связь с командованием. Но это было только половиной повода для радости. Главной причиной блестящих воодушевлением глаз бойцов был, непонятным образом распространившийся, слух о предстоящем большом деле. Причем, осведомленность партизан просто поражала — они знали даже то, что в составе группы иду я и еще двадцать бойцов отряда. Правда, цель нашего выхода удалось сохранить в тайне. Видимо людям настолько надоело сидеть без дела, что каждый, даже те, кто оставался в лагере, ощущал свою причастность к предстоящему и всеми силами пытался помочь тем, кто участвовал в выходе. Бойцы подходили к нам, делились табаком и едой. С самого утра я замечал неподалеку от себя Олю, которая не отводила от меня глаз. Но когда я подошел к ней и поздоровался, она, пролепетав что-то в ответ, тут же сослалась на дела и убежала. А через полчаса я снова ее заметил, но она снова исчезла, стоило мне направится в ее сторону. После обеда подошел Митрофаныч и завел разговор ни о чем. В конце разговора, он сунул мне в руки небольшой узелок с табаком и, хлопнув меня по плечу, скрылся по своим делам. Но больше всего меня удивил Горбунов. Когда мы отправились на склад за припасами — майор приказал выдать каждому гранаты и трофейные консервы из НЗ, он вместе с двумя РГД, протянул мне три полных магазина к МП. Увидев мой, ошалевший от такой невиданной щедрости, взгляд, завсклада хитро усмехнулся.
— Ну, чего встал? Больше ничего не дам!
Правда, он не забыл отобрать у меня пустой магазин. Но зато у меня теперь был полный боекомплект — шесть магазинов в самодельных подсумках и один в автомате. В общем, засыпал я с приподнятым настроением. Отношение партизан вызвало во мне чувство причастности к чему-то большому и важному. Героическому.
На рассвете, после напутствия майора, наш отряд, провожаемый всем лагерем, вышел на задание. Минут за двадцать до выхода основной группы отправилось в путь десять бойцов — разведка. Остальные, в последний раз проверяя и подгоняя снаряжение, дожидались команды. Наконец из головы колонны прозвучало 'Строиться!' и мы, закинув за спину нагруженные мешки, быстро заняли место в строю. Последним свое место занял я. Рана на спине уже поджила, но на мне висело два десятка килограмм тола, не считая прочих запасов. В конце концов я более-менее приспособил груз так, что б он поменьше бередил рану, повесил на шею МП и занял свое место.
Впереди шли партизаны, которых майор выделил для нашего сопровождения. Я шел по центру следовавшей за ними диверсионной группы. Парашютисты отправлялись на выход ввосьмером — раненый подрывник, как я уже говорил, не мог пойти с нами, а радиста, после долгих споров с майором, который не хотел снова остаться без связи, было решено тоже оставить в лагере. Поначалу мы довольно бодро шагали, делая остановки только когда впереди появлялась одна из лесных дорог, густой сетью испещривших лес. Вскоре, ближе к полудню, наш багаж дал о себе знать — вес за спиной неумолимо тянул вниз, вызывая безудержное желание присесть отдохнуть хоть на пару минут. К обеду я уже полностью выбился из сил, а команды на привал все не было. Но делать было нечего — группа шла дальше и приходилось, стиснув зубы, идти вместе со всеми. Я не буду подробно описывать наш путь. Скажу только, что, если не считать усталости, до железной дороги мы дошли без происшествий.
Первым признаком того, что мы приближаемся к своей цели, стал еле слышный гудок паровоза. Бредун скомандовал привал и группа, выставив охранение, обессилено развалилась под деревьями.
— Сейчас разведку дождемся, — сказал мне Коля, который во время марша шел впереди, — и решим как будем переходить через железку.
Я, жадно опустошая флягу, только кивнул. Сил говорить почти не было. Хотелось только спать. Вдобавок ко всему, плохо замотанная портянка начала натирать ногу. Пока я снимал сапог и перематывал портянку, Коля уже успел достать из своего мешка одну из пресных лепешек, которыми нас снабдили в дорогу, и сосредоточенно жевал. Разобравшись с портянкой, я, отгоняя от себя сон, последовал его примеру. Так мы просидели минут сорок, пока из-за кустов не вышел один из наших разведчиков.
— Железка в двух километрах. — доложил он лейтенанту. — Около трех километров влево — полустанок…
Лейтенант развернул планшет и принялся определять по карте наше местоположение.
— Хорошо вышли. — наконец произнес он. — Продолжай.
— Пока мы наблюдали за железкой, прошел один состав.
— Что в составе? — лейтенант доставал блокнот и, сверившись с часами, начал в нем что-то записывать.
— Четыре платформы с танками, платформы с бочками и теплушки. — без запинки ответил разведчик.
Лейтенант, записав сведения, кивнул.
— Охрана на железке?
— Пока наблюдали — не заметили.
— Хорошо. — лейтенант спрятал блокнот. — Переходить через дорогу будем как стемнеет. Продолжайте наблюдать за дорогой. В девять часов вернетесь и доложите.
Разведчик снова исчез в лесу, а лейтенант, посидев немного над картой, назначил всем очередь на дежурство и сразу заснул. Я, как и большинство бойцов, последовал его примеру. Сон не пришлось долго ждать — марш-бросок с грузом по лесу настолько вымотал все силы, что я вырубился сразу же. Казалось, я только закрыл глаза, а уже кто-то начал бесцеремонно трясти меня за плечо. Просыпаться совсем не хотелось — сон никак не хотел отпускать меня из своих объятий.
— Найденов! — кто-то настойчиво мне в ухо. — Просыпайся, твоя очередь!
Я все же смог разлепить глаза. Когда сознание более-менее вернулось, я, что-то промычав, потянулся за флягой и остатками воды промыл глаза. Боец, разбудивший меня, уже устраивался на земле, готовясь отойти ко сну. Я посмотрел на небо — солнце явно клонилось к западу. Мотнув головой что б отогнать остатки сна, я взял автомат и занял свое место на периметре лагеря. Потянулся было за трубкой, но вспомнил, что вроде бы по уставу курить в карауле запрещается. Тихо выматерившись, что б не заснуть я принялся расхаживать взад-вперед.
Когда начало темнеть, снова появился давешний разведчик. Лейтенант уже давно проснулся и изучал карту.
— Докладывай. — кивнул он когда боец подошел.
— Вдоль дороги ходят патрули. — начал боец. — всего четыре человека, и то из полицаев. Ходят по двое навстречу друг другу по разным сторонам насыпи.
— Каких полицаев? — переспросил Бредун.
