— Да. — несколько нервно произнес этот посланник.
Он с самого момента прибытия в Крым испытывал нешуточную тревогу. Полуостров напоминал встревоженный улей. Да еще и эти взгляды, что на него бросали тайком. Мрачные. ОЧЕНЬ мрачные. Словно не в союзные земли прибыл, а к врагам. Однако же, посланник держался. И торжественно передал волю Сулеймана:
— Ты и твои люди должны незамедлительно выступить в Молдавию и разгромить Александра Лэпушняну, который поднял восстание.
Давлет-хан никак не отреагировал на его слова. Он просто уставился куда-то в точку перед собой, погрузившись в захлестнувшие его мысли. От него отвернулись все союзники. Своих же сил на равных бороться с Александром, которому, без всякого сомнения кто-то помогает, у него не было.
Ногаи Гази в теории могли бы поучаствовать. Но им не до того. Их самих били в хвост и гриву. Как Кабарда, так и Большие Ногаи, которые ныне всецело стояли на стороне Москвы. Понятно, что Молдавия не Московское Царство. Но вряд ли Иоанн Васильевич разрешит им этот поход. Он явно не в его интересах.
И если Большие Ногаи склонились к союзу с Москвой по праву первенства сильного, то Кабарда пошла куда дальше. У них, как доносили хану, видели православных священников… Новых. Довольно много. Что грозило региональной катастрофой…
Все дело в том, что Кавказ в XVI веке был не такой как в XXI-ом.
В свое время Византия его успела обратить в христианство. Номинально. То есть, фактически оставалось старое язычество с легким декоративным налетом христианства сверху в качестве обертки. Из-за чего после ее падения сложилась очень специфическая ситуация — местные племена держались этого самого номинального христианства как некоего маркера независимости. Дабы отгородится таким образом от экспансии исламских стран.
На Кавказе, конечно, уже имелся ислам к 1557 году. Но ОЧЕНЬ локально и занимал он там крайне слабые позиции, локализуясь по большей части в вокруг Дербента и земель к югу от него. Да и там имелись вопросы. Весь же Кавказ к северу от хребта был либо номинально христианским, либо иудейским[1]. Одна беда — священников практически не имелось. В будущем, когда начнется исламизация региона, это скажет свою роль[2]. Но сейчас там эти священники появились, что грозило БОЛЬШИМИ проблемами. И судя по всему, они пришли из Московской Руси. Ему доносили о том, что там после церковной реформы начались какие-то странные подвижки с монахами. Из них спешно ковали священников. Обычных простых клериков, которые должны были пойти в малые города и села. Вот, видимо на Кавказ их тоже отправили…
— Что скажет хан? — уставши ждать, поинтересовался посланник Султана.
— Я слышал, что Великий Султан щедр и не забывает своих верных слуг.
— Это так, — прищурившись ответил посланник.
— Крымское ханство понесло очень большие потери во время последнего похода на Русь. И выступить в земли Молдавского княжества мы можем. Но разбить Александра не в состоянии. Нам нужно оружие, доспехи и деньги. Наш Великий Султан может помочь своим верным слугам?
Посланник скривился, но промолчал. Хан отказывался. Он мог выступить, но отказывался.
Немного помедлив, советник поведал Давлет Гирею, что если его войско просто появится возле Молдавии, то бунт, скорее всего стихнет. Александр решил воспользоваться моментом, но вряд ли готов драться насмерть. Поэтому его достаточно просто припугнуть.
— А я так не думаю, — возразил хан. — Александр никогда бы не решился выступить против Великого Султана. Даже несмотря на все неурядицы. Это значит, что ему кто-то помогает.
— Кто?
— Мне этого не известно. Подозреваю, что Польша. Если я прав, то войдя в Молдавию я окажусь меж двух огней. И мое войско просто уничтожат… Оно не готов к серьезным сражениям.
— Оно никогда к ним не готово… — едва слышно буркнул посланник.
— Что ты этим хочешь сказать? — холодно переспросил хан.
— Сулейман обращается к тебе за помощью в тяжелую минуту. За тем, чтобы ты выполнил свой долг. Сдержал свое слово. Сколько раз уже он тебя помиловал? А как поступаешь ты?
— Ты понимаешь, какие последствия будут, если меня разобьют в Молдавии? — спросил Давлет, с трудом сдерживая раздражение.
— Я понимаю, что будет, если ты откажешься выполнять приказ Султана.
Разговор зашел в тупик. И хан понял — нужно действовать. Ему передали прямой приказ Султана, который он не мог и не хотел выполнять. На фоне предыдущих проблем — это означало только одно — конец. Для него.
Давлет-хан размышлял недолго.
Секунды две-три.
После чего широко улыбнулся.
Встал.
Сделал несколько шагов перед. И лихо выхватив саблю рассек горло посланцу Султана.
Брызнула кровь.
Он вопросительно взглянул на своих воинов. И… спустя минуту все было кончено. Все люди, сопровождающие посланника, присутствующие в зале, пали. А к остальным, в том числе и слугам, уже бежали…
— Это… — тихо произнес один из советников, не находя слов.
— Видит Аллах — он сам этого желал. — процедил Давлет. — Собирай всех, до кого сможешь быстро дотянуться. Мы должны как можно скорее достигнуть Кафы. Пока еще янычары не узнали о случившимся. И перебить их.
— Кафы? Но зачем?
— Деньги! Нам нужны деньги! Проклятье! Действуй! Не медли! — рявкнул он, буквально пинками выгоняя этого советника из зала.
— А что делать мне? — тихо спросил другой.
— Пошли своего человека к Александру. Сообщи, что Крым больше не служит османам. И еще, — остановил он уже пошедшего советника. — В Москву тоже пошли. И попроси у нее помощи. А если и не помощи, то покоя. Азак так или иначе не должен ударить по нам. Понял ли?
— Понял. А Литва? Польша?
— Пока повремени. Нужно понять, как они во всей этой истории себя поведут…
В тоже время в Кракове шел не менее напряженный разговор. Король Польши Сигизмунд обсуждал ситуацию и думал, что делать. Пропустить ТАКОЙ кризис в Османской Империи было попросту преступно. Но его очень сильно смущал Иоанн Московский и его нарастающий конфликт с Ливонией.
— Войны не будет. Ливония не решится. — твердо произнес один из советников.
— А если решится сам Царь? — тихо спросил король, вглядываясь в какую-то точку на карте. — Ему нужен хороший порт на Балтике.
— У него есть Нарва.
— Нарва не Рига.
— Ригу ему не видать, как своих ушей!
— А если он все-таки решится? — перебил спорщиков Сигизмунд.
— То Ливония капитулирует, — спешно произнес Ян Мелецкий, великий коронный маршалок. — Не сразу, но без всякого сомнения.
— Что?!
— Но почему?!
— Потому что они не решатся связываться с этим чудовищем.
— С чудовищем?
— С каким чудовищем?
— С Андреем — графом Триполи и Шат, разорившим всю черноморскую торговлю осман и спалившего их столицу, имея под рукой всего лишь две сотни воинов.
— Но какое же он чудовище?
— А кто он как не чудовище?
— Повторишь ему эти слова в лицо?
Ян Мелецкий промолчал, побледнев. Его старый враг решил воспользоваться моментом, чтобы избавиться от него. Вон как ухмыляется. Ведь если он передаст эти слова Андрею, тот может оскорбиться и вызвать Яна на дуэль. И отказаться от нее — потерять уважение шляхты, как трус и пустобрех, а согласится — умереть.
— Хватит! — рявкнул король.
Это оказалось настолько неожиданно, ибо Сигизмунд всегда был спокоен и уравновешен, что все как-то растерялись.
— Что ты предлагаешь? — спросил он у Яна.
— Войну.
— Очень интересно. И с кем?
— Мы должны начать сборы для вторжения в Молдавию. Александр поднял восстание. Скорее всего он сумеет отбиться от посланных против него османских отрядов. Просто потому, что Сулейману не до него. Мы же, хорошо подготовившись, выступим против Александра, когда собранное им ополчение начнется расходится по домам, а наемники окажутся вновь без платы. Его деньги не безграничны.
— А Ливония?
— Ничего с ней не случится. Иоанн осторожен. Граф же вряд ли готов немедленно отправиться в поход. Ему нужен отдых. Ему и его людям. Пройти ТАКОЕ расстояние — это огромное испытание. В будущем году — может быть. Но я не уверен. У графа нет интересов в Ливонии, а Иоанн всегда очень основательно готовится к походам.
