рыцарь! — сказал я ему. — Пришло время испытать твой Медный Ключ.
— Ух ты! — выдохнул пацан.
Он вынул из кармана медяшку, которую мне подарил Терентий Жорыч. Старинный ключ, покрытый патиной, тускло поблескивал в луче фонаря.
— И что дальше? — спросил Кривцов.
— Не знаю… Поводи им из стороны в сторону, что ли…
Держа Медный Ключ на ладони, Толик принялся водить им туда сюда. Никакой реакции. Да и глупо было бы поверить в народную молву, но сдаваться мне не хотелось.
— Слушай! — сказал я. — Это же ключ, понимаешь! Его надо держать так, как будто ты собираешься замок открывать.
— Ага, понял! — сказал пацан и ухватил медяшку за узорчатое колечко.
Ничего не изменилось.
— На корточки присядь! — посоветовал я.
Восьмиклассник опустился на корточки, протянул Медный Ключ к стене, как вдруг тот вырвался у него из пальцев и вонзился в щель между кирпичами.
— Ой! — воскликнул с испуга Кривцов. — Я не специально… Он просто… просто примагнитился!
— Примагнититься он не может, — пробурчал я, не веря своим глазам. — Это же — цветмет…
— Выходит — сработало⁈
— Выходит, что так…
— А дальше — что?
— Попробую его повернуть.
Опустившись на корточки, я осторожно взялся за колечко, будто и впрямь собирался открывать дверной замок. Раздался скрежет, словно Ключ был вставлен в скважину старого приржавевшего замка. Кирпичная кладка дрогнула. Посыпался пересохший раствор. Из основания стены выдвинулся куб — метр на метр. Я ухватился за его шершавые грани и потянул на себе. Звякнул выпавший Медный Ключ. Он выполнил свою задачу и вновь стал прихотливо отлитой медяшкой.
Толик подхватил артефакт, а я вынул кирпичный куб полностью и аккуратно положил его на пол. Потом взял фонарик, посветил в образовавшееся отверстие. Луч скользнул внутренней части фундаментной кладки и уперся в черную пустоту, откуда вдруг дохнуло сырым холодом. Похоже, это была не просто ниша в стене, это был лаз, ведущий в подземную полость. Час от часу не легче! Кривцов спрятал Ключ в карман, опустился на колени и заглянул в отверстие.
— Класс! — выдохнул он. — А можно я туда залезу?
— Я тебе залезу! — пробурчал я. — В эту дыру без специальной экипировки и навыков лучше соваться.
— Так надо позвать Миху! — возразил пацан. — Он же в спелеологическом кружке занимался.
— Да? Тогда иди и позови его. А сам останься снаружи!
— Ладно, — пробурчал Кривцов.
Он встал и покинул башню. Вместо него в нее проник невеселый Парфенов. Посмотрел на меня вопросительно.
— Видишь дыру? — спросил я. — Кривцов сказал, что ты спелеологией занимался.
— С пятого класса.
— Посмотри, можно ли туда пролезть?
Взяв у меня фонарик, он опустился на колени, посветил в лаз и даже сунулся в него по самые плечи, а потом и глубже. Минут десять я видел только его ноги в старых кедах, затем он, попятившись, вылез. Поднялся, вернул мне фонарь, отряхнул крошку и пыль с колен, сказал:
— Можно. Даже вы пролезете, но без спецснаряжения лучше не соваться.
— Ясно! Спасибо!
Я снова ухватился за кирпичный куб и поставил его на место. О греха подальше. Раз нельзя без специального спелеологического снаряжения и, как я понимаю, соответствующих навыков, поиски тайника студента Никитина лучше отложить до лучших времен. Кивнув ученику, я легонько выпихнул его из башни, выбрался сам и подтянул дверную створку до упора. Все, путь перекрыт. Пацаны, собравшиеся на груде битого кирпича и щебня, смотрели на меня с недоумением. Не догадываясь, что совершаю серьезную педагогическую ошибку, я сказал:
— Все парни! Дальнейший поиск откладывается. Мы к нему пока не готовы.
— Так значит, там ничего нет? — спросил Толик.
— Может и есть, но я не хочу, чтобы вы шеи посворачивали, а потом со мною сделали бы тоже самое ваши родители!
Недовольно бурча себе под нос, разведчики пошагали назад. Пока мы исследовали Чертову башню, остальные разбили временный лагерь. Трещали в костре дрова, искры поднимались к постепенно тускнеющему небу. Девушки организовали импровизированный стол, накрыв его закупленными мною продуктами, а также теми, что вытряхнули ребята из своих тормозков. Не знаю — кто, Антонина Павловна или Вилена Игоревна, догадался захватить покрывало да еще и скатерть, но яства были разложены не на траве.
Разумеется, едва появилась у костра наша разведгруппа, нас тут же забросали вопросами. Пришлось рассказать все, как есть. Конечно, по лагерю прокатился вздох разочарования. Уж не знаю на что они рассчитывали, но явно не на то, что мы вернемся с пустыми руками. Понятно, большинство присутствующих еще находятся в том возрасте, когда жаждешь приключений и веришь, что взрослые нарочно мешают, потому что лишены воображения и веры в удачу.
Надо было как-то отвлечь народ от мыслей о невиданных кладах, таящихся в подземельях под Чертовой башней. Хорошо, что Журкин захватил гитару. И после того, как бутерброды с котлетами и колбасой, а также — газировка, были сметены подчистую, всем захотелось духовной пищи. Я взял шестиструнный инструмент и начал наигрывать популярные в эту эпоху туристические песни. «Милая моя, солнышко лесное…», «Здесь вам не равнина…», «Изгиб гитары желтой…» и так далее. И вся компания охотно подпевала.
Когда мне надоело играть, гитару взяла Вилена. Она пела хотя и не столь популярные песни, но зато голос у нее оказался настолько красивым, что вся компания слушала, затаив дыхание. В общем вылазка наша, которая переросла в пикник, удалась на славу. Одно плохо, я понял, что поговорить с учениками, как я запланировал, сегодня не удастся. Не та обстановка да и атмосфера — тоже. Нужно собраться только нам одним, без посторонних, к которым, к сожалению относятся и математичка и моя невеста и даже славный парень Вадик Красильников.
Стемнело. Высыпали звезды. Пора было отправляться по домам. Я проследил, чтобы участники пикника собрали мусор и тщательно загасили костер. И когда все было сделано, я совершил еще одну ошибку. Уж слишком хороший получился вечер, чтобы быть настороже. Ребята собрались на остановке, дожидаясь автобуса. Я предложил желающим сесть в машину, но из пацанов вызвался только Вадик. Нет, я не уехал тут же, как только определился состав моих пассажиров — десятиклассник и девушки — а дождался, когда покажутся со стороны моста лучи фар городского автобуса. И только тогда стартовал.
Сначала я
