Ну в начале учебного года в моем классе было двадцать семь пацанов. С появлением Севы, их стало двадцать восемь, а вчера я освободил из колонии для несовершеннолетних еще двоих. Теперь их ровно тридцать.
— Мне кажется, что кому-то из нас в ближайшее время предстоит присоединиться к капитану Жихареву в Сухом Долу, — проговорил Граф, слегка успокаиваясь. — Уж я-то точно с тобой свихнусь… Ведь у тебя в этом классе брат учится! Что ты скажешь сестре, когда он пропадет?
— Давишь на больную мозоль? — спросил я. — А ведь тебя вовсе не интересует судьба этих пацанов, как и судьба девчонок. Тебя страшит не то, что там с ними всякий разный ароморфоз случится. Нет. Ты боишься, что вместе с ними уйдет СИЛА, которая поможет стать России в будущем самым могучим государством на планете.
— А хотя бы и так! А ты, что, против?
— Не против, но не за счет сломанных судеб несовершеннолетних.
— Они лишаться дома, родных, друзей — это разве не сломанные судьбы?
— Не пытайся быть более святым, чем Папа Римский! — сказал я. — Выслушай и попытайся меня понять. Эти мальчишки, как и до них девчонки, родились такими, какими родились. Если отнять у них шанс стать самими собой, они постепенно растеряют свои суперспособности, и станут не только несчастными людьми, но и абсолютно бесполезными, как для Родины, так и для человечества в целом. Я тебе сразу сказал, что буду рядом с тобой до тех пор, пока ты действуешь не России ради, а ради них. И когда узнал, что мальчишки моего восьмого «Г» могут тоже однажды исчезнуть, как это произошло с девчонками из восьмого «Г» девятнадцатой школы, то первым моим побуждением стало держать и не пущать! А потом я понял кое-что другое.
— Интересно, что именно?
— Им не нужно препятствовать. Пусть пройдут свою путь до конца, как им положено природой, но нужно объяснить им, что близкие в них тоже нуждаются. Что нельзя их делать несчастными людьми даже ради самых высоких целей, типа возрождения цивилизации в далеком будущем.
— Ну объяснишь ты им это. Допустим, они тебя поняли. Что дальше?
— А дальше вот — что. Не только не повторять ошибку, совершенную по отношению к девчатам из девятнадцатой школы, но и исправить ее.
— И каким же образом?
— Я попрошу своих пацанов иногда возвращаться в нашу реальность для свидания с близкими и чтобы они приводили с собой девчонок. Для этой цели нужно построить здание, где такие встречи могли бы происходить, своего рода — гостиницу между мирами. Я уже раздобыл участок и заказал архитектору проект такой гостиницы.
— Звучит любопытно, — вынужден был признать Третьяковский. — Хотя представить такое явление в нашей соцдействительности трудновато. Ну допустим, получится… Какая от этой гостиницы практическая польза?.. Да, ты прав, меня больше интересует судьба России, в которой живут и будут жить еще миллионы таких мальчиков и девочек и которым тоже надо дать шанс вырасти в могучем, богатом и независимом государстве.
— Я рад, что мы понимаем друг друга. В придуманном мною здании предусмотрены мастерские и учебные классы, только теперь я понял, что наши нагуали не учиться в них будут, а учить! Делиться с учеными и инженерами знаниями и технологиями будущего.
— Вот теперь я понял тебя окончательно! — обрадованно выдохнул Граф. — Если наши ребята будут осознанно делиться научно-технической информацией из далекого будущего, то это куда лучше того, что происходит сейчас.
— А что происходит сейчас?
— Сейчас они делятся тем, что знают и умеют не очень охотно. Приходится буквально реконструировать детали по косвенным данным. Так что, пожалуй, это наилучшее решение.
— Кстати, когда мы с Фирсовым возвращались из пансионата, нас тормознул гаишник и спрашивал, не видели мы фургон с надписью «Загородный» на брезентовом тенте. Вы что, украли всю эту аппаратуру?
— В каком-то смысле — да. Ведь я не мог выступить заказчиком ни от лица Конторы, а тем более — своего собственного. Так что по документам проходит сторонняя организация. И, видать, какая-то сука стуканула.
— Скорее всего — это проделки душевнобольного Жихарева.
— Похоже — на то. Какое счастье, что ты его обезвредил.
— Кстати, чем дело кончилось? Приехали с обыском?
— Приехали, — кивнул Третьяковский. — Пришлось немного поиграть на «домре».
— И что, опергруппа теперь тоже в Сухом Долу?
— Надеюсь, до этого не дошло.
— Мне предложили должность директора спортивного центра единоборств, — сказал я.— Центра этого, как такового не существует, поэтому мне же его и создавать. Под прикрытием этого центра мы и организуем нашу гостиницу между мирами. Не придется больше заказывать изготовление продвинутых устройств будущего, а потом у себя же и воровать их.
— Это отличная новость! — обрадовался собеседник. — Ты ими сегодня просто напичкан!
— Да ладно тебе! — отмахнулся я. — Все это пока в теории, главное, не упустить нужный момент. Очень надеюсь на то, что ребята меня поймут. Они хоть и сверхчеловеки, но на обычном уровне сознания обыкновенные хорошие пацаны. Каждый со своими закидонами, но добрые и не глупые. Так что я верю — мы договоримся.
— И я верю. Главным образом — в тебя. Ведь недаром же ты гений плюс.
— Ты тоже не дурак, — откликнулся я. — Вон какой меморандум сочинил!
— Меморандум?
— Ну да, это я его так окрестил — меморандум Третьяковского.
— Ясно… Выходит, прочитал.
— Пролистал.
— Ну и на том спасибо! Давай — по рюмашечке за успех нашего безнадежного предприятия!
— Давай!
Я разлил коньяк по рюмкам и прикоснулся было к своему, как раздался телефонный звонок.
— Извини, — пробормотал я, дотягиваясь до телефонной трубки: — Алло!
— Саша, добрый вечер! — послышался в наушнике взволнованный голос сестры.
— Привет! Как там пацаны?
— А разве они не у тебя⁈
— Нет, — сказал я. — Ну так они, с Севкой, наверное, еще не добрались. Они когда из дому вышли?
— Ну как — когда⁈ Днем, когда вы все на экскурсию поехали… Саша, я боюсь, десятый час уже!..
— Не бойся. Ничего с ними не случится. Я их отыщу и всыплю по первое число.
— Позвони, Саша, когда найдешь! А то ведь я всю ночь уснуть не смогу.
