И тогда я сказала:
— Слушайте, а давайте сделаем так: вы меня регистрируете, «с условием», выдаете только удостоверение. У себя в журнале номер ставите карандашом. Я обязуюсь до какого-то определённого срока найти ещё четыре кандидата и все заявления мы почтой вам отправим. И доверенность, чтобы вы в журнале расписались от их имени. А вы потом тоже почтой пришлёте нам книжечки для оплаты членских взносов и удостоверения для остальных? А если я, к примеру, до определённого срока не выполню обещание, то вы потом резинкой запись потрёте и всё.
Коля восхищённо цокнул языком. Женщина немного помялась, но в результате тоже согласилась.
И вот уже через полчаса я выходила из этого неприветливого здания. В сумочке у меня лежало новенькое удостоверение члена ЛДПР. А на лацкане пиджака блестел новенький значок с жёлтой надписью: «ЛДПР» на тёмно-синем фоне.
Я шла и улыбалась.
И теперь не важно уже, чем закончится вопрос с финансированием нашей поездки в Америку от областной общины «Союза Истинных Христиан», зато у меня есть прекрасный альтернативный вариант. Вот на нём теперь и нужно сосредоточиться.
Да, там ещё даже не начато. Надо сперва найти четыре человека. Адекватных только. Объяснить, зачем им это надо. Я понимала, насколько это будет трудно. Сейчас в стране наступили тяжёлые времена. Народ выживал, в буквальном смысле этого слова. От слова «партия» у всех начинал дёргаться глаз. Люди устали от бесконечных партийных мероприятий. Дорвались до условной свободы и загнать их обратно на ближайшее десятилетие не представлялось возможности.
А ведь это только начало. Ещё нужно было как минимум имитировать бурную партийную деятельность. Отправлять с областную ячейку протоколы заседаний и какие-то решения. Предлагать инициативы. Иначе не попасть мне к Жириновскому. Там, в ЛДПР, таких желающих хоть пруд пруди.
Я посмотрела на часы — время поджимало, и я заторопилась.
Нужный адрес нашла без особого труда.
В отличие от отделения ЛДПР, областная община «Союза истинных Христиан» находилась в одном из центральных зданий, на главной улице. Куда легко было добираться.
Я расписалась в журнале посещений у вахтёра-охранника и поднялась на четвёртый этаж.
Здесь даже был лифт. А на полу — бордовый ковёр. Почти новый.
Я прошла по длинному коридору промеж высоких кадок с фикусами и китайскими розами и остановилась у двери с номером «сто сорок восемь».
До начала заседания оставалось еще минут пять. Поэтому я постучала и заглянула в кабинет (это был то ли большой-большой кабинет, то ли маленький зал для заседаний).
— Любовь Васильевна! — сразу увидел меня поверх голов многочисленных присутствующих Всеволод и махнул рукой, — проходи быстрее. Скоро начинаем.
Я юркнула на место, которое придержал для меня старейшина, и устроилась за столом.
— Аргументы подготовила? — строго шепнул мне Всеволод.
— Угу, — кивнула я, мучительно думая, что же говорить. Аргументов сочинять мне было некогда, я полдня провоевала с бюрократами ЛДПР. Но расстраивать Всеволода не хотелось. Да и не красиво бы это было с моей стороны — всё-таки он меня в город бесплатно свозил.
— Братья и сёстры, — начал заседание маленький сухонький мужчина с благообразным лицом, — давайте начинать, помолясь, что ли?
Остальные закивали. Шум в кабинете помалу стих.
Благообразный принялся зачитывать повестку заседания. Я мысленно порадовалась, что наш вопрос о финансировании был аж четвёртым по списку. Значит, я успею придумать хоть какие-то аргументы.
Но благообразный нарушил все мои планы, когда вдруг сказал:
— Вот такая у нас повестка. Единственное, я предлагаю немного поменять очередность вопросов. Дело в том, что наши братья из другого города ещё не успели доехать. И будут примерно, через полчаса. Поэтому давайте сперва заслушаем нашу калиновскую общину. Вопрос о финансировании поездки в Америку. Они считают, что именно они должны лететь в Бруклин. Давайте же послушаем их. Пожалуйста, Всеволод Спиридонович.
В зале зашумели, а наш старейшина, гад такой привстал и сказал:
— От нас с этим вопросом будет выступать Скороход Любовь Васильевна!
Все притихли и уставились на меня.
Я встала на ватных ногах. В голове набатом звенела пустота.
Это был эпический провал.
Я уже набрала воздуха, чтобы извиниться и отказаться от выступления, как тут, на лацкане пиджака Благообразного, я вдруг увидела знакомый значок — жёлтые буквы на тёмно-синем фоне.
Глава 21
— Прежде, чем я начну свой доклад, — начала вступление я, — хочу отметить, что рада, что мы с вами состоим не только в одной религиозной общине, но и в одной политической партии.
Я мило кивнула Благообразному, и все взгляды моментально скрестились на нём. Благообразный прищурился и испытывающе посмотрел на меня нечитаемым взглядом. Но мне и не нужно было от него внятной реакции. Главное — перевести фокус внимания на него, а дальше я уж сама…
— Это свидетельствует о том, что мы — соратники с вами во всех смыслах и на всех уровнях, — чуть улыбнулась я и решительно продолжила дальше. — Теперь, что касается финансирования. Во-первых, идея с поездкой делегации в Бруклин была исключительно нашей. Это был наш замысел и наша стратегия. Под этот проект мы уже провели несколько эффективных благотворительных мероприятий на общегородском и межгородском уровнях. И которые дали колоссальный результат, как вы все знаете. Но подробнее результатах, если надо, лучше расскажет Всеволод Спиридонович.
Старейшина чинно кивнул, мол, да, если надо — расскажу.
А я опять продолжила:
— Теперь же, что же касается самой поездки. Не знаю, с какой целью планируют туда ехать наши братья из областного центра, а вот мы собираемся укреплять международные отношения…
— Мы тоже собираемся укреплять международные отношения! — коротко хохотнул какой-то вальяжный мужик в строгом костюме и при галстуке. — Тоже мне, нашли чем удивить…
Я замолчала и недоумённо-вопросительно уставилась на него.
Любопытно, что никто не сделал ему замечания.
Выждав паузу, я спросила:
— Мне можно продолжать?
