Юрий Корчевский - Атаман. Княжий суд

— Понятно, барин. Только вот строились мы по старым местам, где ранее избы стояли, потому оно и получается криво.

— А вы лучше делайте, чтобы и глазу приятно, и проехать на повозке свободно можно было, не застрять меж домами на перекрестке.

Озадаченные уличные старшины ушли.

Следуя установившимся обычаям, мастеровые одной профессии ставили свои избы на одной улице. Так и было — улица кожемяк, улица кузнецов, улица плотников. Не без исключений, конечно, поскольку купцы и служивые строились там, где считали удобным.

Я уже свыкся с мыслью, что мне приходится совмещать и гражданскую и военную власть в городе. Хотя город — не поместье, где боярин сам хозяин. В городе обычно бывает наместник — ставленник государя, правящий городом от его имени. Это — гражданская власть. Должен быть и воевода, также назначаемый государем. В его подчинении все дружины, он — военная власть. Друг другу наместник и воевода не подчиняются, они равны в правах.

Но бывают и редкие исключения, когда государь назначает одно лицо и наместником и воеводой.

Так вот, как-то мне сообщили: в город приехал наместник, боярин Шклядин. Должен сказать, что он мне сразу не понравился. Боярин — не девица красная на выданье, мужчину оценивают по поступкам и делам. А вот первые его дела мне как раз и не понравились.

Началось с того, что он прислал за мной слугу, передав пожелание, чтобы я к нему явился. Но — мы равны, я в Коломне уже не один месяц управляюсь, а коли ты новичок, так не грех и самому первому явиться для знакомства. Похоже, гордыня боярина обуяла. Обычно так ведут себя бояре из придворных. Интересно, Коломна для него опала или карьерное повышение? Говорят, из дворца наместниками в города не попадают. Это для меня, служивого, быть воеводой в Коломне — повышение по службе. Я и передал слуге ответ, что князю негоже ломать шапку перед боярином, и коли он хочет, пусть сам приезжает для знакомства. Мол, приму!

Дня через три боярин все-таки подъехал к моей избе. Толстый, пыхтевший в теплынь под тяжестью громоздкой московской шубы, да в бобровой шапке — это летом-то! Зашел, отдуваясь: двое слуг под руки поддерживают. Ну — все атрибуты удавшейся жизни. Боярин был уже немолод — значительно старше меня. Лицо одутловатое, глазки маленькие, прямо поросячьи какие-то, поблескивают остро. Борода умащена маслами и гладко расчесана. Точно, из придворных шаркунов. Я уж видел таких при дворе.

— Ну, здрав буди, князь! — отдышался он.

— И тебе долгих лет, боярин.

— Давай знакомиться. Шклядин Гаврила, боярин московский, государем назначен наместником во славный город Коломну.

— Князь Георгий Михайлов, боярин вологодский, государевым соизволением назначен воеводой сего города, — ответил я.

— Ты что же, служивый, к наместнику явиться не соизволишь? — укорил меня боярин, выделив голосом слово «служивый» и попытавшись уколоть этим. Неужель в самом деле из столбовых дворян? Что-то спеси в нем многовато.

— А разве мы не равны, боярин? — выделил я голосом слово «боярин» — ответная шпилька с моей стороны. Княжеское звание выше боярского.

Лицо боярина скривилось, как будто он лимон раскусил. Однако тут же взял себя в руки.

— Нам дружить надо, князь. В одной упряжке мы ноне.

— То верно.

— Ну вот, хорошо, что понимаешь, а в мою епархию вмешиваешься.

Я удивился.

— Это когда же я успел? Ты третий день как появился.

— А кто старшинам уличным приказал улицы спрямить? Ответствуй!

— Так стройка-то идет, а наместника нет. Когда построим, поздно будет исправлять.

Он что, с глузду съехал? Я и за себя и за него трудился, а теперь он мне это еще и в вину ставит.

— Я ведь и государю при случае доложить о твоем самоуправстве могу, — попытался слегка припугнуть меня новоявленный наместник.

— Так ведь и я ко государю вхож, могу ответить тем же, — парировал я.

Как-то нехорошо у нас знакомство начинается. Еще не работали вместе, а Гаврила уже укоряет да под себя подмять пытается. Только не выйдет у него ничего — не на того напал. И посильнее я противников видал — да хоть тех же татарских мурз, уж не чета этому жирному борову. И ничего, не сломался. Конечно, если враждовать, для города это однозначно плохо. Потому пусть будет хотя бы плохой мир.

Боярин, как заслышал мои слова, оторопел слегка. Не ожидал, что я отвечу тем же. Развернулся круто, едва шуба с плеч не слетела, буркнул: «Прощай князь», и вышел вон.

М-да, вот повезло так повезло. И хоть не подчиненный я ему, по службе встречаться все равно придется. А не хочется что-то. Наверняка интриги плести будет, государю жалобы на меня строчить. Ну, это мы еще посмотрим, кто кого. Надо бы у Кучецкого разузнать, что за птица этот спесивый боярин?

С одной стороны, мне полегчало — отпали гражданские заботы, и я всецело отдался воинскому делу. Набирал ратников, назначал десятников, руководил бучением. Но жил в тревоге за безопасность города, город едва начал подниматься — даже стены защитной вокруг него пока нет, рать малочисленна и необучена, посадского люда мало и, случись нападение — аже тех же казанцев, город можно будет взять едва и не голыми руками. И пушек нет, как и огненного припаса, пушкарей нет тем более. Вот этим я и ре-шл заняться. Даже пара пушек с умелыми пушкарями может нанести серьезный урон врагу. И я бы предпочел иметь пару пушек крупного калибра, чем два Десятка ратников.

И я поехал в Москву. Дьяк Пушечного приказа встретил меня неприветливо.

— Ишь чего захотел, воевода. Пушки, вишь, ему подавай, — разошелся дьяк в ответ на мою просьбу. — Вот скажи — крепость в Коломне имеется ли?

— Нет еще, строится только.

— Вот! — дьяк назидательно поднял указательный палец. — Крепости нет, а пушки ему дай!

— Так потому и прошу, что крепости нет — даже тына вокруг города пока нет. Там и город-то — одно пепелище, люди избы только ставить начали. Случись нападение — голыми руками ведь город возьмут. У меня только полсотни ратников в дружине, и те — необученные.

Дьяк засмеялся.

— Дружинники, говоришь, необучены? А пушкари у тебя есть?

— Нету, — откровенно сознался я. — Надеюсь, ты дашь.

— Откель я их тебе возьму, ежели приказ сам немецких пушкарей на чужбине нанимает? Вот что, князь! Ищи пушкарей. Найдешь — пойду навстречу, дам пару пушек и огненных припасов выделю. А ранее — и не проси.

— Так все равно ведь в крепости пушки нужны будут!

— Вот когда кремль стоять будет, тогда и указ государев выйдет. После выхода оного — милости просим. Найдутся пушки. А пушкарей сам ищи или учи.

— Помилуй бог, как же мне их учить, коли пушек нет?