- Швеции давно пора определиться, на чьей она стороне: Объединённых Наций или Оси.
- Но, господин атташе, Вы же контактируете с послом Японии! А он находится в состоянии войны с Великобританией и США. Если обе страны доверяют мне, то почему я должен отказывать им? Швеция - нейтральная страна. Мы на своей стороне.
- Мы уважаем Ваш нейтралитет, но он какой-то однобокий. Германии вы разрешаете значительно больше, чем нам и нашим союзникам. Ну, вот, например, мне требуется виза Вашей страны. По состоянию дел мне придётся часто ездить или летать в Стокгольм.
- Министерство Иностранных Дел непременно рассмотрит этот вопрос, но, заранее я не могу ничего пообещать.
- Второй момент: это транзит через Швецию немецких войск.
- Этот вопрос зафиксирован договором с Германией 1940 года для снабжения группировки войск, обороняющих бывшую Норвегию. Германия - крупнейший партнёр Швеции во внешнеэкономических вопросах. Не думаете же, Вы, что в тот момент, когда войска Гитлера оккупируют большую часть Европейской территории СССР, Вы можете диктовать нейтральной стране, что она должна делать, а что нет, полковник! - "Вот наглая шведская морда!"
- Некогда, войска Карла 12-го были в тех же местах, что и Гитлер сейчас. Не припоминаете, чем это кончилось для него? Честь имею, господин посол!
Возле "шведского стола", ко мне подошёл Рамсай, и предложил пройти в его кабинет. Там я задал вопрос об готовом эшелоне с зерном и консервами.
- Требуется определить маршрут движения по степени готовности путей и сообщить об этом Президенту.
Рамсай снял трубку телефона и позвонил в Министерство транспорта. Затем довольно долго разговаривал с Маннергеймом. На Карельском перешейке сейчас странная ситуация: войска перемешались. Во многих местах финны оставили линию обороны, но ещё не успели вывести войска за нашу границу. Вся финская армия находится в движении. Железнодорожные пути забиты воинскими эшелонами, но хлеб важнее. В первую очередь, для социал-демократического правительства Паасикиви.
- Господин Президент передает Вам привет и наилучшие пожелания Вашей супруге. Эшелон можно пустить через Виипури, Выборг по-вашему. Пограничной страже будут немедленно отданы приказания. Как только он пересечёт границу, мы сделаем важное правительственное сообщение об этом по радио.
- Лучше завтра в газетах, а не по радио. Немцы могут воспользоваться информацией о нём.
- Скорее всего, они узнают об этом немедленно, в стране слишком много людей с ними сотрудничающими.
- Господин министр! Меня уполномочили согласовать с Вами вопрос о сроках прохода 1-го отдельного ударно-штурмового корпуса в Порккала-Удд. Корпус выводится из боёв под Кингисеппом, будет пополнен, и, через две недели будет готов для переброски сюда. По имеющейся у нас информации, фон Кюхлер начал стягивать к Таллину плавсредства. Больших резервов у него нет, но есть вероятность переброски в Таллин войск из Западной Европы. Наши тральщики работают круглосуточно, но немцы активизировали минные постановки в Финском заливе. Они обоснованно беспокоятся, что Балтийский флот может выдвинуться к Таллину, и решить судьбу 18 армии под Нарвой.
- Я думаю, господин полковник, что нам с этими вопросами требуется ехать в Президентский дворец. Я, конечно, попробую ещё раз поговорить с Карлом Густавом, но... - он опять снял трубку и стал повторять мои вопросы Президенту. В этот момент вошёл секретарь министра и положил на стол ему бумагу. Тот вцепился в неё глазами, но, продолжал говорить с Маннергеймом. Прикрыв трубку рукой, сказал мне, чтобы я шёл в зал и забирал жену, сейчас поедем к Маннергейму. Хочет выпроводить меня из кабинета. Я вышел. Мы с Женей ждали его на лестнице ещё минут двадцать. Наконец, он появился уже одетым.
- Великобритания объявила о присоединении к перемирию и восстановлению дипломатических отношений на уровне постоянного представителя. Они запрашивают о возможности принять самолёт с посланником. Маннергейм ответил положительно на их просьбу.
"Засуетились, союзнички! Сейчас начнут вставлять палки в колёса! А Рамсай здорово обрадовался этому". Министр предложил завезти Женю к нему домой, познакомить её с его женой, и оставить их там. А самим съездить к Маннергейму. Так и поступили. Госпожа Хенриикка приобняла Женю за талию, и повела её на белую кушетку. Им есть о чём поговорить! Мы поехали на дальнюю дачу Маннергейма, где он находился. Дачей этот дворец назвать, ну, очень тяжело! Маннергейм, основные имения которого находились в Финляндии, практически не пострадал в результате революции, и жил на довольно широкую ногу, как привык ещё в Санкт-Петербурге. Охрана открыла ворота, и мы проехали к имению. Нас встретил адъютант, помог снять верхнюю одежду. Я поправил прическу, и мы двинулись в левое крыло здания в кабинет маршала.
- Господин Президент! К Вам Министр Рамсай и военный атташе СССР полковник Иволгин! - доложил, при открытой двери, адъютант!
- Пусть войдут!
- Господин Президент! - поприветствовали мы его.
- Полковник! Вам очень к лицу военная форма! Господи! Сколько наград! - маршал с интересом рассматривал ордена. - А Героя за что получил?
- За взятие Спасской Полисти.
- Суворов? У вас чтут его?
- Да, господин маршал. Чтут всех, кто приносил славу и победы России: Александра Невского, Михаила Кутузова, адмиралов Ушакова и Нахимова, и, конечно, Суворова. Это высший полководческий орден в СССР. У него три степени. Этот - второй, а этот - первой степени.
- За что дали?
- Второй степени - за вскрытие направления главного удара немцев весной 42 года. А первой за освобождение Новгорода, разгром Манштейна и вывод Финляндии из войны.
Глаза Маннергейма сузились, превратившись щелочки, он решительно повернулся к своему столу. Прошёл туда, открыл ящик стола и достал две коробочки. Вернулся обратно.
- Господин полковник! Как Президент и Главнокомандующий Финской Армии награждаю Вас за это Командорским Крестом I класса ордена Белой розы Финляндии, с мечами. - он повесил мне на шею орден на синей ленте и показал нагрудный знак, немного напоминающий орден Суворова.
- Этот орден, некоторое время назад, мы хотели вручить Йохиму фон Риббентропу, но, после срыва наступления под Харьковом, я положил его в этот стол. Он по праву Ваш, полковник!
- Служу Советскому Союзу!
- Я, конечно, знаю, что это соответствует Вашему уставу, господин полковник. По мне было бы лучше услышать "Рад стараться", но... Вы, действительно, служите ему. С чем приехали?
