Но это, если среди верблюжатников найдется какой-то доисторический шерлокхолмс, который сумеет прочитать следы, найти улики и вычислить виноватых. Мне почему-то представляется куда более вероятным, что между лагерями будет сначала вестись долгая перебранка, потом выяснение отношений, поиски крайних, казни и прочие жизненные удовольствия. Наш младший научный сотрудник Тов’хай как раз вызвался остаться и проследить за результатами нашей гнусной подставы. Я возражать не стал, только велел больше, чем на полдня, не задерживаться. Опять же, у меня будет повод бежать не торопясь, мотивируя это тем, что надо соглядатая дождаться. Хотя можно и не сомневаться, что этот гаденыш догонит нас без особого труда. Длинный, тощий, типичный кенийский бегун, разве что блондин. Думаю, он даже Лга’нхи уделает. Потому как у последнего хотя бы плечи есть, да еще какие, а у этого – одни ноги, растущие сразу от коротеньких (видно, чтобы уменьшить сопротивление воздуха) ушей. Но на всякий случай предложил ему отдать нам свой панцирь. Если он нарвется на аиотееков, то панцирь ему поможет разве что продлить агонию, а убегать от врага налегке – попроще будет.
Собственно, панцири нам нужны были исключительно для большей похожести на настоящих строевых оикия. Я вообще поначалу хотел сделать их имитацию из чего-то, вроде папье-маше, но отсутствие бумаги и прочих подходящих материалов меня остановило. Теперь бы по-хорошему их бросить, чтоб бежать не мешали. Однако, учитывая сколько они стоят! Ирокезы заработали свои доспехи собственными потом и кровью и просто так с ними не расстанутся. А значит, и мне придется тащить всю эту сбрую на себе.
В последний момент догадался не спрашивать у Тов’хая, не заблудится ли он в степи. Оно, конечно, в иных обстоятельствах это прозвучало бы как забавная шутка. Но лучше не стоит. Мне и так предстоит скоро сильно упасть в глазах соплеменников, так что не буду давать им еще и повод подозревать, что их шаман и впрямь думает, что кто-то, старше трех-четырех лет, способен заблудиться в неизвестной местности.
Подумаешь, полсотни километров, повторял я себе, уговаривая не терять сознание. Это всего-то чуть больше марафонской дистанции. Ты такие пробегал за день с грузом воды на плечах, да еще попутно успевая говнецо собирать. А тут – какие проблемы-то?
Ага, действительно, никаких. Почти что сутки без сна, да пробежаться по раскаленной степи, в клубах пыли, под солнцем, выжигающим своим ярким светом глаза. С весящим с десяток килограммов панцирем за спиной да протазаном в руке и поясом, набитым оружием (и на фига мне понадобилось брать столько кинжалов, ведь почти никогда в драке ими не пользуюсь), это ведь сущее удовольствие! А еще жрал в последний раз тоже примерно сутки назад. Но голода уже почти и не чувствуется – все сенсоры забила усталость. А еще боль в переломанных давным-давно ребрах, про которую я за последние полгода уже и думать забыл, вдруг напомнила о себе весьма настойчиво и абсолютно нестерпимо. Да еще и внезапно появившаяся боль от последней раны.
Да, я явно переоценил свои силы. Думал, что если я раньше бегал на пару с Лга’нхи, то могу считать себя крутым бегуном. Забыл, однако, что, пока я бежал по прямой, он круги вокруг меня наворачивал, успевая и поохотиться, и в разведку сбегать. А тут всем стадом несемся в одном направлении, и озвученная мной же цель – добежать как можно быстрее.
Лга’нхи, конечно, понимает, что я за этими жеребцами ни в жизнь не угонюсь. (Даже тумбочка Нит’кау словно летит над землей, не пачкая ноги травой. Если бы не видел собственными глазами, ни в жизнь бы не поверил, что человек с комплекцией перекачанного качка может так двигаться). Но и Лга’нхи не может бежать медленнее всех. Потому как он Вождь! Вождь не может быть отстающим. А у степняков сейчас работают не мозги, а инстинкты. Стоит им только начать бежать, и сразу начинается соревнование по выявлению вожака. Кто впереди всех – тот и вожак. Это у них на уровне спинного мозга. Вот все они и пытаются вырваться вперед, показывая, чего стоят.
Уф-ф-ф. Кажется, Лга’нхи опять заметил, что я вот-вот потеряю сознание, и дает отмашку. Остальные нехотя останавливаются, ведь рожденному для бега степняку это всегда очень трудно. Ага, он посылает их на разведку! В разные стороны с приказом пробежаться большим кругом и вернуться назад. Это, кстати, тоже обычная практика во время перегонки стада. Воины начинают нарезать большие круги, высматривая хищников или врагов. У меня есть полчасика, чтобы прийти в себя. Все разбегаются, а мне очень хочется упасть, но Лга’нхи мне это не позволяет и заставляет идти, восстанавливая дыхание, словно ребенка или старика какого-то. Наконец, можно плюхнуться на землю.
– А что там Духи говорят? – спрашивает меня Лга’нхи с озабоченным видом. – Получилось твое колдовство?
– Вот Тов’хай вернется, у него и спросим, – несколько злобно отвечаю я. – А то привыкли, что все им Духи подсказывают. Вот подохну я сейчас, чего делать без подсказок будете?
– Так ведь… – У Лга’нхи настолько серьезное выражение морды, что я начинаю подозревать, что этот вопрос он уже обдумывал. – Я думаю, Духи нас не оставят! Коли они нам так помогают, то, когда ты помрешь, они через Витька начнут говорить. Или через Осакат. Хотя она и баба!
И ведь это он на полном серьезе! Я еще толком подохнуть не успел, даже не собрался пока еще подыхать, а он, оказывается, мне уже замену подыскал! Ну спасибо, брат. Вовек тебе твоей заботы не забуду!
– А своей головой думать?! – рявкнул я на это. – Пионерская клятва или культурный код не позволяют?
– Ты опять, что ли, с Духами говоришь? – Не поняв больше половины слов, Лга’нхи логично предположил, что мои слова к нему не относятся.
– Говорю! И Духи намекают, что не фиг на них всю работу спихивать! Вот скажи, неужто мы и сами не могли бы все те хитрости придумать, что нам Духи подсказали? Ну вот хотя бы в последней большой драке с верблюжатниками? Ну там ям перед верблюдами нарыть, в ловушку этих заманить и все такое?
– Может, и могли бы, – задумчиво, но с каким-то подозрением глядя на меня, ответил Лга’нхи. – Но ведь Духи лучше подсказывают! Они же Видят! А как мы такое выдумывать будем, мы же так никогда не делали!
Да, тут он прав. За моей спиной несколько тысяч лет военного опыта человечества и сотни тысяч томов приключенческой литературы, в которой авторы умудрились понапридумывать тысячи неработающих стратегий и миллионы нереальных выходов из безвыходных положений. Так что мне всегда есть из чего выбрать. А у него за спиной лишь то, чему его научили Нра’тху со товарищи, да, может, еще, что от меня или Гит’евека успел понахвататься. Очень немного, хотя и чуточку больше, чем у большинства местных.
– Знаешь, – слегка остыв, устало сказал я, – Духам ведь тоже не очень нравится, что им нас все время из дерьма вытаскивать приходится. Это вроде как ребенок, которому раз за разом объясняешь, как костер разжигать, а он никак запомнить не может. Что с таким дитем делают? Ага. Ничего. Прекращают его чему-то учить, и вырастает неумеха, которому не выжить. Вот и Духи так же. Мы пока племя – самое молодое на свете, таких, как мы, раньше и не было никогда. Вроде только родившегося ребенка. О нас и забота идет, как о младенце, которому пока сиську ко рту не поднесешь, он и не поест. Но коли сами расти да умнеть не будем, отвернутся Духи от таких нерадивых детей, потому как до самой старости сиську в рот никому не пихают. Коли сам прокормиться не можешь, чего с тобой, дураком, возиться?
Хе! Сдается мне, пример я правильный выбрал. Лга’нхи сильно задумался. Оно, конечно, от такой постановки вопроса может и мой авторитет пострадать, ведь кому нужен шаман, который у Духов подсказки выпросить не может, но хоть у этого дылды будет стимул над собой работать. А то для Осакат с Витьком, из которых я взялся «быстрых разумом невтонов» тесать, пока все это нудная тягомотина, и не более. Они половину того, что я им говорю, мимо ушей пропускают. Пропускали бы и больше, если бы я не пообещал им, что без всяких там математик и прочего они в мир Духов никогда проникнуть не смогут. А вот читать-писать им явно нравится! И хотя у меня были огромные проблемы с уточнением, какой именно звук какой букве соответствует (они тут реально и слышат как-то по-другому, одних только звуков «е» штук шесть различают), но сейчас эти кадры даже заимели привычку записочками обмениваться, вместо того чтобы подойти и прямо сказать. Я это, конечно, поощряю, хотя иной раз меня их дурь и задалбывает.
– Так ведь и пока ирокезы не появились, – прервал мои размышления Лга’нхи, – Духи тебе подсказывали! – Поймав меня на противоречии факта, умник состроил страшно довольную физиономию. – Как же это так-то?
– Это Тут, пока ирокезов не было, – с ходу нашелся я и, сделав жест, относящий мои слова к миру Духов, продолжил: – А Там они всегда были! Это вроде зернышка – лежит годами, пока время прорасти ему не наступает. Или теленок, – я перешел на более доступные ему аналогии, – что еще не родился. На свете его пока еще нет, а у мамки в брюхе уже есть. Иной раз еще и не видно ничего, а теленок-то уже там. Короче, «идея» это называется! Очень сильное колдовство, я тебя научу им пользоваться. Только сначала на Витьке с Осакат потренируюсь, как это сделать лучше. А то они, блин, меня иной раз своей тупостью до такого доводят. Намедни вон Осакат подзатыльник закатил. А тебе-то ведь не закатишь!
