и лязгом клинков. Казаки свое дело знали туго и во двор ночью без оружия давно уже никто не выходил. В общем, перестрелки и яростные схватки на шашках и кинжалах то и дело начали вспыхивать по всей границе городской черты.
Перепрыгнув плетень, Сашка отбежал на другую сторону улицы и, быстро оглядевшись, бросился к соседскому плетню. Там уже несколько минут слышалась какая-то странная возня, словно мокрые мешки таскали. Во дворе, сопя и перетаптываясь, крутились две фигуры. Тихо выругавшись, парень перебрался во двор и, понимая, что не может разобрать, кто есть ху, негромко окликнул:
– Сосед, голос подай.
– Тут я, – прохрипел тот, что удерживал руки противника за запястья.
Примерившись, Сашка от души двинул второго прикладом по затылку и, тут же отступив назад, навел на спасенного ствол, скомандовав:
– На свет ступай, чтоб я лицо видел.
Тяжело, со свистом дыша, мужчина вышел из тени сарая и, встав так, чтобы слабый лунный свет осветил лицо, проворчал:
– Вовремя ты. Еще б немного, и все. Жилистый, сволочь.
– Вяжи его, – скомандовал Сашка, убедившись, что это действительно его сосед. – Будет с кем потом поговорить.
– А чего с ним говорить? – не понял сосед, кряжистый мужик лет пятидесяти. – И так ясно, из непримиримых, – бурчал он, ловко связывая горца.
– Хоть узнаем, с чего они в большой набег пошли, – пожал Сашка плечами.
– Весна скоро. Голодно у них стало. В прошлом годе пшеница не уродилась, а на одном мясе долго не протянешь, – негромко пояснял сосед, продолжая паковать пленника. – Вот и решили и едой всякой и рабами разжиться, чтобы серебра у турок получить. Да не вышло.
– Не торопись радоваться. Еще неизвестно, сколько их было и чего они тут натворить успели, – осадил его Сашка.
– Ну, больше сотни их никогда не бывало, а натворить… – сосед быстро осмотрелся, выпрямившись, и, задумчиво кивнув, продолжил: – Вовремя хватились. Раз ничего не горит, значит, не вышло у них ничего. Пошли по шерсть, а вернутся стрижеными. Они когда с добычей отходят, обязательно все деревянное поджигают. Знают, что люди бросятся огонь тушить. Пожар, он для станицы пострашнее набега будет. А солдаты еще воюют, – вдруг добавил он, прислушавшись к перестрелке.
На улице показались всадники с факелами в руках, и Сашка, всмотревшись, с облегчением узнал соседей. Увидев его, кавалькада остановилась, и атаман, свесившись с седла, всмотрелся в стоявших во дворе.
– По здорову ли, соседи? – узнав их, спросил он.
– Слава богу, – кивнул Сашка.
– Это верно. Вон ему поклон, – честно признался сосед. – Не поспей вовремя, этот пес меня б точно прирезал, – добавил он, пнув под ребра связанного.
– Никак живым взяли? – уточнил атаман, явно обрадовавшись.
– Его добыча, – снова перевел стрелки на Сашку сосед.
– Ай да француз! – рассмеялся атаман, хлопнув себя ладонью по бедру. – Опять удивил. Везучий чертяка. Что ни раз, всегда с прибытком. Добро. Ты, Ефим, вооружайся и на околицу ступай. Сейчас ватаги собьем и станем станицу прочесывать. А ты, – он повернулся к парню, – к казармам ступай. Помочь солдатикам надо. Найдешь там подъесаула Чубко, скажешь, я прислал. Он сейчас там командует.
– Сделаю, – кивнул Сашка и, перемахнув плетень, рысью помчался в указанную сторону.
Спорить с опытными бойцами, которые уже не раз проходили подобное, было глупо. С первого взгляда было понятно, они знают, что делают. Так что он, как и положено толковому солдату, отправился выполнять приказ. Добравшись до околицы станицы, Сашка перехватил винтовку поудобнее и, сместившись на самый край дороги, настороженно зашагал к казармам. Он и сам понимал, что перестраховывается, но идти по освещенной дороге, изображая движущуюся мишень, ему совсем не хотелось.
Но спустя несколько минут парень сам похвалил себя за осторожность. Из-за толстенного ствола высокого, пирамидального тополя выскользнула поджарая фигура с саблей в руке и стремительно метнулась в атаку. Разбираться и выяснять, кто это такой, у Сашки не было времени. Поэтому, взвыв про себя от злости и обиды, парень принял широкий рубящий удар на ствол винтовки и, не раздумывая, пнул противника в промежность. Хекнув, неизвестный глухо застонал и, выронив саблю, рухнул на колени.
Решив не поднимать шума, Сашка примерился и со всей дури всадил носок своего сапога в горло неизвестного. Потом, быстро оглядевшись и убедившись, что бросаться на него снова никто вроде не собирается, он присел над телом и одним движением свернул неизвестному шею. Ухватив тело за шиворот, он оттащил его в кусты и, переведя дух, зашагал дальше. Спустя еще десять минут он оказался под забором, опоясывавшим территорию казарм, и, сориентировавшись по выстрелам, помчался дальше.
Перед воротами казарм лежала перевернутая телега, из-за которой отстреливались человек пять. Еще пара десятков поддерживали их от ворот и со двора. Горцы, сгрудившись на другой стороне площади перед воротами, палили на каждое движение в казармах, попутно огрызаясь на стрельбу уже подошедших казаков.
– Это как это я им в тыл вышел? – удивленно проворчал Сашка, пристраивая винтовку к стволу акации.
Так было удобнее, и сам в укрытии. Акация была старая, с толстым узловатым стволом. Ветер отогнал набежавшую было тучку, и заходящая луна осветила отряд горцев, азартно перестреливавшихся со всем подряд.
– Блин, такое впечатление, что им уже пофиг с кем, лишь бы пострелять, – буркнул Сашка, высматривая самого активного стрелка, или командира этого бедлама.
– Ладно. Хрен с ним. Неважно кого, зато стрелков меньше будет, – вздохнул он, убедившись, что его затея провалилась. Понять в той толчее и дымовой завесе что-то было просто невозможно.
Поймав на мушку чью-то спину, он плавно нажал на спуск, и винтовка толкнула его в плечо. Чувствительно, но почти по-дружески. Быстро сместив прицел, он выстрелил снова. К тому моменту, как его заметили, он успел снять четверых. Потом пришлось в срочном порядке прятаться. Половина осаждавших казармы развернула стволы в его сторону, и пули зажужжали над головой, словно шмели.
Упав на землю, Сашка переполз метров на десять в сторону и, выстрелив еще пару раз, снова сменил позицию. Попал он в кого или нет, сам не понял, но сейчас это было не так важно. Главное, что они отвлеклись от казарм и казаков, а значит, у тех и других есть возможность что-то придумать, чтобы окончательно разобраться с возникшей проблемой. Под обстрелом он проползал минут двадцать.
Взмок, запыхался и в клочья изодрал одежду на коленях и локтях. Но когда со стороны казарм звонко рявкнула горная пушка, Сашка не удержался и, перекрестившись, прислонился спиной к какому-то дереву. Всё. Теперь дело за солдатами и казаками. Он свое дело сделал. Пушка выстрелила еще два раза, после
