и вышел со двора.
— Что там? — тихо спросил я Еноха.
— Моню нашел, — сказал он каким-то странным голосом.
— Что случилось? — у меня аж сердце дрогнуло от нехорошего предчувствия.
— Пошли, сам увидишь, — проворчал Енох.
Когда мы подошли к какому-то сараю, я обнаружил Моню, который крепко спал, свернувшись калачиком на стожке сена.
— Ну как тебе? — злорадно спросил Енох. — Может, пугнуть его?
— Тихо, — шепотом сказал я, — пусть спит.
Я тихонько обошел сарай и вышел на огороды:
— Где баба эта может жить? — спросил я Еноха, — ты помнишь, старик говорил, что дочка у него тут, с другой стороны, живёт. Давай глянем, может и не врал старик.
— Ты думаешь, та женщина наврала? — спросил Енох.
— Я уже и не знаю, что и думать, — поморщился я, — но то, что здесь какая-то ерунда происходит — однозначно. Вот и проверим.
— Тогда пошли побыстрее, — сказал Енох и первым полетел в сторону дальней линии изб с другой стороны огородов.
Мы вышли через один из заброшенных дворов на соседнюю улицу и прошлись, заглядывая в каждый двор. Везде царила пустота и запустение.
— Старик врал, — констатировал я.
— Да, все дома брошены давно, — подтвердил Енох и спросил, — а зачем ты Моню не стал будить?
— Потому что задолбал он! — возмутился я, — то напьётся и блюет, то шляется где-то, а помощи от него нету. Вот пусть спит. Мы сейчас всё осмотрим и уедем домой. А он пусть как хочет, так потом и добирается!
— Жестоко ты с ним, — помрачнел Енох, — а ведь он тебе жизнь спас.
— Воспитательный процесс. Он такой, — развёл руками я и скомандовал, — пошли к той женщине вернемся. У меня ещё много вопросов осталось.
Обратно мы возвращались уже не через огороды (земля была сыроватой и на ногах налипло так, что было тяжело идти, поэтому я решил обойти по дороге. Так хоть и дальше, зато идти легче).
Когда мы дошли до того двора — никакой женщины там уже не оказалось. Более того, на окне ставни так и висели.
— Чертовщина какая-то! — опешил я, — я же сам, своими собственными глазами видел тут женщину. Она отдирала топором ставни. И просила помочь.
— И я видел, — подтвердил Енох, — и песню её слышал.
— Слушай, Енох, а, может, призраки это какие-то?
— Да что, я призрака не отличу, что ли⁈ — рассердился Енох, — да ты же и сам уже сколько с нами общаешься, разве походи они на призраков?
— А, может, духи?
— Так чем духи от призраков отличаются? — хмыкнул Енох, — и те, и те бестелесные. А старик и баба эта были обычными людьми. Я ничего такого и не почувствовал.
— Тогда кто это был? — хриплым шепотом спросил я, оглядываясь.
— Не знаю, — растерянно сказал Енох и тоже оглянулся.
— Слушай, Енох, — решил я, — воспитательный процесс пока что отменяется. Сам видишь, какая чертовщина творится вокруг. Так что лети давай к Моне, буди этого придурка и пусть пулей бежит сюда.
— А ты?
— За меня не беспокойся, я у меня нож есть, — сказал я, нащупав артефакт в кармане пиджака.
— Ладно, — кивнул Енох и исчез.
А я остался сам посреди двора. Тишина вокруг была такая, что аж звенело в ушах. Даже птицы не пели. Рядом со мной пролетел шмель. Молча.
Надо зайти в эту избу и посмотреть, может, там какие следы будут. Идти внутрь не хотелось. Тут и во дворе было страшно, а внутри так вообще.
Я покачал головой. Вроде никогда ничего такого не боялся, а теперь какие-то детские страхи полезли.
Сердито сплюнув, я взял себя в руки и пошел в дом.
Изба была заброшена, причём совсем недавно. Часть вещей крестьяне растащили, а вот огромный, окованный металлом, сундук остался. Я обошел всё помещение (изба состояла из чёрной комнатки, где была печь и кухонная утварь, и белой (или чистой), где были полати, стол и лежанка.
Нигде ничего подозрительного не заметил. Никаких чёрных ходов тоже. Знаков колдуна также не было.
Ну ладно.
Я вернулся в чистую комнату и подошел к сундуку. Странно, что рачительные крестьяне его не утащили. Сундук был здоровый, крепкий, тем более оббитый по углам металлом. Для любой избы такой сундук — украшение и законная гордость хозяйки. И вот как так, всё из избы вывезли, даже ухваты, а такой козырный сундук бросили?
Недоумевая, я хотел раскрыть его, но крышка сундука была заперта на замок. И вот что делать? Ключа у меня не было, Енох тоже не вернулся.
Я походил вокруг сундука, и от нечего делать попытался сдвинуть его. Я, конечно, не верил, что хлипкое Генкино тело сможет сдвинуть такой груз, но попробовать стоило. Неожиданно сундук съехал с места легко. Очень даже легко.
Ну ладно. Под сундуком, на том месте оказался люк в подпол. Конечно, глупо было лезть туда, но я решил только заглянуть и глянуть. У меня были спички, поэтому я открыл люк, нагнулся и посветил туда спичкой.
К моему разочарованию, там было пусто. Самый обычный подпол, совсем неглубокий причём.
Внезапно затылок пронзила боль. От удара у меня потемнело в глазах. Что было дальше — не помню.
Очнулся я в полной темноте. Долго не мог сориентироваться и понять, где я и что со мной. Попытался подняться и больно ударился головой и потолок. Аж искры из глаз посыпались.
Сдавленно зашипел, сдерживая рвущиеся наружу проклятия и потрогал затылок. Он был весь липкий от крови.
Здорово же кто-то меня приложил.
И вот кто? И как у них получилось незаметно подкрасться?
Подумав об этом, я рассердился — ну ведь говорил мне Енох, давай бросай всю эту мутную историю и иди домой. Так нет же! Захотелось в героического героя поиграть! Баран! И теперь, в результате, лежу, скрючившись, непонятно где, и опять меня чуть не пришибли.
Рука нащупала коробок спичек. Я черканул и подсветил — чёрт! Всё оказалось ещё хуже, чем я думал. Оказывается, я лежал в подполе под сундуком. Потому и встать не мог — низко. Подпол-то неглубокий.
Получается, пока я осматривал избу, кто-то подкрался ко мне (так тихо, что я ничего и не услышал), ударил по
