– Поднимайся. – Юний достал из ножен кинжал, и пастушонок дернулся, закусил губу.
– О, нет, – рассмеялся Рысь. – Я вовсе не собираюсь тебя резать. Хочу всего лишь освободить от пут.
– Ты прикажешь меня пытать или велишь предать смерти? – тихо спросил подросток. – Знай, я ничего не скажу!
– А ты уже все сказал, – Юний скривил губы. – Все, что мне нужно. Идем, я тебе кое-что покажу.
Вдвоем они вышли из амбара. Телохранители и тессарий Гай Каллист с двумя воинами почтительно двинулись следом.
– Не сопровождайте нас, – оглянувшись, приказал Юний. – Думаю, этот парень никуда от нас не сбежит. А если и сбежит, – он перешел на язык пленника, – так ничего не сможет рассказать своим о нашем городе и к тому же не получит обратно свою телку.
– Не телку, а дойную корову-двулетку, – обиженно заметил Зарко. – А вы точно ее отдадите?
– Отдадим, – со смехом заверил Рысь и, подозвав не успевших отойти далеко воинов, приказал пригнать корову к южным воротам.
– А теперь смотри! – Юний гордо обвел рукой строящийся город. – Смотри и спрашивай.
Посмотреть и в самом деле было на что. Быстро разраставшийся из военного лагеря город раскинулся на пологих склонах холма, которые спускались к широкой дельте реки, впадавшей в огромное озеро. Прямоугольный в плане, город имел крепкую деревянную стену, выстроенную на крутом земляном валу, широкий ров и четыре воротных проема, по одному на каждую сторону света. Две главные улицы, просторные и прямые, перекрещивались на форуме и пока еще не имели звучных названий, а именовались просто, как в любом римском лагере, – кардо максимус и декуманус максимус. От них под прямыми углами отходили улочки поуже, но тоже чистенькие, аккуратные, только что еще не мощенные. Впрочем, и до мостовых уже доходили руки. Назначенный квестором некий Авл Манний, прикидывающийся глуховатым простачком старый хитрован из вольноотпущенников, бывший аргентарий, изыскал-таки ресурсы для мощения улиц и даже для установления статуй. Оставалось лишь найти хорошего скульптора. А впрочем, чего его искать? Переманить из той же Колонии Агриппина с ближайшей оказией – следующей весной, когда вернутся очередные суда.
Зарко с удивлением вертел головою по сторонам. Особенно привлек его внимание строящийся из белого камня храм Юпитера – высокий, с куполом, коринфской колоннадой и портиками, он должен был стать истинным украшением города.
– А это что? – Пастушонок перевел взгляд на приземистое деревянное здание с колоннами строгого дорического стиля.
– Базилика, – охотно пояснил Юний. – А вон там, за нею, библиотека.
– Базилика? Библиотека? – по слогам повторил мальчик.
– Базилика – это место для проведения разных общественных слушаний, например – для суда или собраний граждан. А библиотека… – Рысь мечтательно прищурился. – О, библиотека, это поистине святое место!
– Святее капища?
– Конечно! Куда как святее. Ты умеешь читать? О, что я спрашиваю… Конечно же, нет… Ладно, у всех граждан будет возможность обучиться. Ну, не сразу, конечно.
– Ты произнес какое-то непонятное слово, – Зарко повернул голову, – граждан.
– Гражданин – житель города и округи, житель империи, пользующийся защитою и правами, – терпеливо пояснил Рысь. – Когда-нибудь ты сам ощутишь это.
Положа руку на сердце, новоявленная колония жила пока бедновато. Да и откуда было взяться богатству? Хлеба – и того почти не осталось, а все помпезные постройки, с гордостью показываемые Юнием, могли произвести впечатление разве что на полудикого варвара, отродясь не видевшего настоящих римских городов. Бедно было, кругом бедно… Случалось, что и жалованье легионерам выплачивали натурой – земельными угодьями, мехами и прочим, а серебро в казне легиона, увы, заканчивалось. Да и куда они дели бы это серебро, если на городском рынке купить можно было только что-то из того, что привезли с собой? Поэтому легионеры даже больше радовались, когда жалованье им выплачивали съестными припасами – серебряные монеты ведь жевать не станешь… Что ж, все знали, на что шли.
Вдруг слева послышался грохот калиг – четко печатая шаг, во главе с центурионом прошла на смену караулов двойная центурия. На воинах блестели доспехи: и чешуйчатые – лорика скуамата, и старого образца, из тонких железных пластин – лорика сегментата. Сам центурион был в кольчуге, называемой лорика хамата, с серебряной лозой на ней – знаком сотника.
Кивком приветствовав отдавшего честь центуриона, Юний покосился на прихрамывающего пастушонка – на лице того отражалась смесь восхищения и страха. Да, именно эти чувства и должна была вызывать римская центурия у всяких там варваров. Рысь усмехнулся – а он-то сам по происхождению кто?
– Ты правда хочешь меня отпустить? – с опаской посмотрел на него Зарко.
– Да, – коротко кивнул легат. – Расскажи своему роду о том, что видел. О моем городе, о воинской мощи – тот отряд, что только что прошел, отнюдь не единственный.
Мальчик вскинул глаза:
– Кто ты? Вождь?
– Пожалуй, вождь, – согласился Юний и тут же дополнил: – Сын вождя Доброя и Невдоги, дочери старейшины веси. Мой род – род Доброя – издавна проживал здесь, жил бы и сейчас, если б не коварство врагов. Но тем не менее я вернулся сюда, чтобы возродить былую славу рода!
– Но все эти люди… – Зарко замялся. – Они говорят на чужом языке.
– Они римляне, – усмехнулся Рысь. – Слыхал о таких?
– Римляне?! – Глаза мальчишки округлились от удивления. – Они римляне, а ты – вождь, сын Доброя и Невдоги. Что же, выходит, римляне служат тебе?
– Выходит, так, – коротко отозвался Юний. – Слушай, может, все-таки подлечить твою ногу? У нас есть хороший лекарь.
– Нет, не нужно, – отказался Зарко. – Она и так уже подживает.
– Что ж, как знаешь. Не забудь, в точности передай своим вождям и старейшинам о том, что видел и что узнал.
– Передам, о, великий вождь, не беспокойся. Память у меня хорошая.
– И еще скажи – пусть сам благородный Тарх… так ведь зовут старейшину?
– Да…
– …пусть благородный Тарх со своими приближенными пожалует ко мне в гости в любое время. Я буду рад видеть его.
– Передам и это. Только не забудешь ли ты о корове? Мне уже пора – вечереет, надо присмотреть за стадом.
– Ну, пора так пора, – подходя к высокому зданию, расхохотался Юний. – Кассий! – он подозвал одного из проходивших мимо воинов, молодого, чуть старше Зарко, темноволосого парня с узким смышленым лицом и открытым взглядом. Еще зимой Кассий в числе немногих изучал речь сло-вен спомощью Венты.
– Слушаю, господин легат! – Кассий – обычный солдат, милес грегариус – приложил кулак к сердцу.
