Собираю воевод на совет, передаю полученную от пленного информацию. Реакция большинства из них ожидаемая - мы их одним махом побьем, дай нам только сойтись в бою. Даже многоопытный Якоб Делагарди высказался почти теми же словами: Михаил, не беспокойся, нам противник не страшен. Возьмем в плен Жолкевского, я подарю ему в утешение соболью шубу, как он когда-то мне подарил рысью.
Якоб напоминает рассказанную мне историю, что когда Жолкевский взял его в плен, то в насмешку одарил этой шубой, теперь жаждет дать отместку. Особенно расхрабрились царские воеводы, Голицын и Мезецкий, настаивают на немедленной атаке противника. Останавливаю "храбрецов" выговором, что поспешность, необдуманные решения к добру не доводят, воевать надо не числом, а умением. Продолжать пререкаться со мной не стали, но затаили свое недовольство, потом выдадут царю в своем свете. Другие воеводы стали серьезнее, совет пошел в более конструктивном русле. Общими думами решили не идти нахрапом, противник или уйдет от прямого столкновения, чтобы потом наносить неожиданные удары, пользуясь своей мобильностью, или подготовит какие-либо ловушки, а после также уйдет в отрыв.
Я предложил план, который приняли и детально проработали. Исходил из идеи, что если в прежнем варианте истории он дерзнул напасть на лагерь превосходящего противника, пользуясь внезапностью, то вероятно решится и сейчас. Нам надо позволить ему с основными силами втянуться в лагерь, а затем заблокировать и не дать уйти. Для этого за пределами лагеря нужно обустроить скрытые острожки и засеки, разместить в засаде наиболее боеспособные подразделения из опытных бойцов, которые должны дать врагу пройти к лагерю, а затем встать на его пути при отходе. В самом лагере демонстрировать неготовность к отпору, по внутреннему кругу установить надежные укрытия и артиллерию, при налете гусар всем отходить к нему и там встретить точным огнем.
Из прочитанной истории мне известно, что Жолкевскому сообщили о нашем подходе два перебежчика из отряда Делагарди, к концу дня направился к Якобу, попросил проверить личный состав. Через некоторое время один из его командиров подтвердил мои подозрения, двоих на месте нет. После дал команду Семену Головину, назначенному командиром засадного отряда, приступить к обустройству укреплений, а ночью залечь в засаду. В самом лагере также приступили к работам по плану, перенесли пушки, собрали, но не поставили на повозки "гуляй-город", расчистили пути отхода, приготовили колючки, норы и другие ловушки для лошадей противника, своих же завели в круг. Трудились до самой ночи, но в основном успели обустроить и замаскировать.
В рассветный час наши дозорные заметили приближающегося врага, дали условный сигнал. Лагерь затаился, никто не спал, только караульные делали вид, что они сидя засыпают. Враг поймался на уловку, с тихими командами всадники бросились в атаку. По свисту дозорных все "спящие" быстро соскочили, стремглав бросились по специально оставленным между ловушками проходам в защищенный круг, а его защитники уже ставили и укрепляли "гуляй-город". Когда гусары ворвались в лагерь, последние ратники скрылись за надежным укреплением. Набравшие ход всадники продолжили стремительную атаку, и тут для них начались "сюрпризы" в виде ловушек и дружного огня стрелков и пушек. Редко кто добрался до укреплений, большая часть стала разворачиваться, образовалось столпотворение, увеличивая сумятицу среди напавших. Наш огонь собрал обильные жертвы, мало кому удалось выбраться из лагеря, а там их встретила наша засада.
После, когда бойня закончилась, посчитали потери сторон. У поляков убитыми и ранеными оказалось около пяти тысяч воинов. Сдались в плен более тысячи, среди них сам гетман, ушла из нашей ловушки только малая часть, меньше тысячи. С нашей стороны погибших меньше сотни, в основном из засадного отряда, раненых больше. После весь день занимались расчисткой лагеря, восстановлением укрытий, пленные хоронили своих погибших соотечественников. Лечением раненых занялись наши лекари, как своих, так и поляков, но многие не выжили. Отправил Жолкевского с конвоем в Москву, а также свой рапорт о сражении. Первый в моей судьбе бой завершился полным успехом.
После суточного отдыха отправились дальше на выручку героическому Смоленску. Настрой у воинов приподнятый, бодрый, понятный после такого почина, может быть, даже излишне. Предостерег своих помощников не ослаблять осторожность, пресекать зазнайство и головокружение от успеха. Польское войско очень сильное, а "крылатые" гусары одни из лучших в Европе, нам удалось побить их за счет неожиданности, в подготовленном лагере. В открытом поле нельзя ожидать легкой победы, потребуются все наше воинское мастерство и стойкость.
Воеводы прочувствовали мои доводы, сумели внушить своим ратникам, их отношение к врагу и будущим сражениям стало более сдержанным, внимательным. В командовании Правого и Левого полков провел перестановку, первыми воеводами поставил Федора Шереметева и Семена Головина. Назначенных царем воевод Голицина и Мезецкого перевел своей властью к ним в помощники. В ответ на претензию о невместности такого назначения пригрозил отстранить от войска и отправить в Москву под конвоем за неподчинение командующему в боевых условиях, после чего они обижено замолкли.
До самого Смоленска нам еще несколько раз встречались польские отряды, но они в бой не вступали, немедленно ретировались при нашем приближении. По-видимому, разгром сильной, можно сказать, элитной группировки и пленение самого польного гетмана повлияли на боевой запал авангардных групп польско-литовских войск, не захотели на себе испытать силу нашего удара. Встреча с основными силами противника произошла 20 июня на правобережье Днепра у деревни Колодня, в 7 верстах от Смоленска. Переправились через Днепр выше по течению, на Соловьевом перевозе, оттуда маршем направились к лагерю поляков. Наши разведчики постоянно следили за действиями и расположением неприятеля, захватили пленных, так что мы знали достаточно о противостоящих силах.
Общая численность армии короля Сигизмунда III под Смоленском после потери отряда Жолкевского составляет 22 тысячи человек. Против нас в лагере 18 тысяч, часть войск осталась блокировать осажденный город. Основную силу представляют коронные войска, с ними литовские под командованием Льва Сапеги, несколько тысяч запорожцев и реестровых казаков гетмана Петра Конашевич-Сагайдачного. Общее командование в отсутствии Жолкевского принял на себя король, как стратег ничем не выдающийся, практически за него руководит Сапега. Боевой дух объединенных войск после разгрома и пленения польного гетмана не на высоте, среди некоронной части волнения и шатания, появились дезертиры. Надо воспользоваться таким немаловажным фактором, организовать панику в их рядах.
