новый еще более резкий и отвратительный визг «поросенка», которого схватил волчонок за жирную ляжку. В крике этом не было боли, лишь нотки страха заносчивого карателя, не ожидавшего отпора. Мальчик упал на траву и начал кататься на спине, мотая ногами в воздухе. Змея не отпускала его палец, по которому струилась тонким ручейком алая кровь. Воспитатель, вначале не отреагировавший на происходящее, будто проснулся, вспомнив, что воспитанник из знатной семьи и бросился к нему на помощь. Он схватил ногу мальчика, чтобы прервать судорожные движения, похожие на конвульсии. Спокойным и мягким движением надавил на глаза змеи, она ослабила хватку и была отброшена в траву. Другие воспитанники бросились искать ее в траве с намерением разорвать на мелкие кусочки и видно похвастаться первым трофеем в своей жизни. Но змея бесследно исчезла. Тогда взгляды детей вновь переключились на змеиное гнездо, где среди потоптанных яиц лежали мертвые младенцы ужи и лишь одно яйцо было нетронуто. С боевым кличем они бросились вперед, соревнуясь кто первый убьет еще не родившуюся «гадину».
Актеон первым оказался возле гнезда. Он держал огромную дубину в руках, пожалуй, сравнимую с его ростом и грозно смотрел на своих соратников по обучению.
– Кто из вас подойдет, покалечу! – грозно сказал мальчик и впервые в жизни голос его едва начал ломаться и грубеть.
В глазах его стояли слезы. Нападавшие увидели в них решительность и неотвратимость предупреждения. Кроме этого – бесконечную смелость, перемешанную с праведным гневом и яростью.
Все юноши встали как вкопанные. Актеон отбросил дубину, схватил чудом уцелевшее яйцо и бросился наутек. Через пару секунд он скрылся с ним в зарослях колючего терна. Никто не последовал за ним.
Он бежал долго и когда достигнул какого-то дикого места, где ни разу не был, остановился и бережно уложил яйцо на теплую траву под маленьким фиговым деревцем. Отправившись в обратный путь, он захотел обернуться и к своему изумлению увидел мать змею, обвившую последнее свое яйцо. Их зрачки встретились. Змея внимательно и нежно смотрела своим матовым глазом в Актеона. В этот момент, какое-то новое незнакомое ощущение проникло в него и наполнило все его тело, каждую клеточку мозга невероятным блаженством и радостью. Шатаясь, он пошел прочь, голова его закружилась и, теряя сознание, упал сначала на колени, а потом весь, как подкошенный, повалился на мягкий песок. В забытьи, не понимая где находится и что все это значит, он принялся рыдать, слезы полились из глаз, добавляя к потокам рыданий внутренний крик.
Пролежав неподвижно около часа, Актеон наконец пришел в себя и первым делом решил понять в какой местности он находится. Все было незнакомо. Он забрался на старый дуб и с него увидел, что город находится довольно далеко. Нужно выбираться обратно, а то воспитатель накажет его за самовольство.
Он продирался сквозь колючий кустарник и размышлял: «Я совсем не хочу видеть своих, как казалось ранее, друзей. Внутри меня теперь живут такие чувства, что никогда не жили прежде. Я почувствовал огромную любовь и благодать божью, я чувствую в себе силу, способную противостоять злу, но не просто сопротивляться, а карать это зло. Я готов был убить каждого, кто приблизился бы ко мне в ту роковую минуту! Нет, пожалуй, нет, не смогу. Самое большее, что я бы сделал, выбил бы пару зубов обидчику или набил бы шишку на его голове. Надо брать пример с нашего учителя и воспитателя, он мастер, помог этому ублюдку и оставил в живых змею и остался при этом невозмутим. А может за свою долгую жизнь насмотрелся такого, что наши детские шалости не берут его. Наверное, так и есть. Ведь он был в походах, спина, плечи, живот, все у этого старого «волка» в шрамах и вмятинах от наконечников стрел, не сумевших преодолеть тяжелой кольчуги».
К вечеру наш Актеон выбрался на тот самый пляж на берегу реки. Вокруг ни души, только его боевой подросток-жеребец дожидается хозяина у воды. Мальчик с радостью бросился к черному как смоль другу. Конь узнал его и заскакал на месте, помахивая хвостом. Всадник вскочил на черную спину, и они устремились в крепость.
Этой же наступившей ночью воспитатель младшей группы всадников доложил в мельчайших подробностях о происшествии на реке военному совету крепости. Через два дня Актеон был переведен в группу старших конников и поставлен на должность командира разведывательного конного дозора. Своих старых «приятелей» он больше не встречал до той поры, о которой будет рассказано много позже.
Итак, наш Царь заключил с маврами военный контракт на поставку последним военных кораблей к исходу трех лет с минуты подписания договора. Обе стороны расслабились.
Мавританский Император и властелин решил не торопить луну по небосводу, а подчиниться воле мироздания и напасть на «бедный город» через три года.
Он стоял на роскошном балконе своего дворца, смотрел в Средиземное море и мечтал: «Как раз можно сделать передышку в военных походах. Соседи покорены и исправно везут дань. И как иногда хочется окунуться в Бахчисарайский фонтан, испробовав сок юных девственниц. Ведь мы стареем, пусть война подождет два, три, четыре года, какая разница. Ведь город с его глупым царем у меня в руках. Я просто подчиню его себе, поставлю своих наместников. Возможно мне не придется разрушать и сжигать его. Истинно, с годами мы становимся мягче. Сыновья растут и рвут из слабеющих рук отца меч и власть вместе с ним. Но все же завоевание красивейшего из городов мира я оставлю за собой».
Император сбросил дорогой халат и обнаженный погрузился в ароматную ванну, усыпанную лепестками роз. К нему присоединилась его новая и юная наложница, дочь одного старинного друга, которому верховный простил многочисленные долги. Девушка была прекрасна и относилась к Императору с нежностью, переходящую регулярно в непристойную страсть. Это нравилось стареющему властителю правоверных. С этой женщиной он чувствовал себя вновь молодым и сильным.
Обычно она никогда не прислушивалась к его настроению и не интересовалась его делами, чутко понимая, что любопытная женщина плохо кончит. Однажды, после любовных утех и купания в водопаде, Император вдруг посмотрел в глаза своей любимой наложнице и захотел узнать любит ли она его или всё это самообман старого ловеласа и бессмысленное прелюбодеяние на которое пророк давно закрыл глаза. Ни секунды не раздумывая, прелестница бросилась на шею его и, назвав возлюбленным и мужем, повалила на тахту, и отдалась любви с ним с таким нетерпением и страстью, будто не имела
