звали жандарма, который завербовал этого писаку.
Это было отражено в том же листке, прикрепленном к папке про типографию Морозова. Эта же фраза являлась кодом, по которому агент должен понять, что я из жандармерии. И точно! Услышав мой ответ, плюгавый Аристарх засуетился, покинул свой стол, чуть не свернув печатную машинку и извинившись перед коллегами, вышел в коридор.
— Что-то случилось? — зашептал он, когда мы оказались в коридоре одни. — Ваша служба давно не обращалась ко мне. Я думал, про меня уже забыли.
— Мы никогда ни о ком не забываем, — напустил я тумана. — Особенно, когда некоторые имеют неосторожность влезать в дела службы и мешать нам.
— Но я же... — затрясся мужичок. — Я ни коим образом! Никогда в жизни! Да чтобы я... — постепенно перешел он с шепота, на все более громкие восклицания.
— Потише, — всего одно слово, а Аристарх уже заткнулся и стал опасливо озираться. — Все дело в статье, которую вы написали по заказу. Будто было нападение на студентов.
— Эээ... но меня заверили, что я ничего не придумываю... — растерялся мужичок.
— Вам соврали. Нападение было, но не НА студентов, а совершено ими на нашего сотрудника. Статья, опубликованная вами, дискредитирует его, что может привести к его увольнению из института. А вот это уже противоречит планам нашей службы. Кто вам заказал статью?! — против прежнего спокойно тона, резко спросил я в конце.
Аристарх вздрогнул от неожиданности и тут же стал взахлеб вываливать на меня информацию.
— Я его не знаю. Вообще впервые увидел. Мужчина, вел себя уверенно, сказал, что ему меня порекомендовали.
— Кто?
— Не знаю, — скривился Аристарх. — Он просто сослался на рекомендацию, не назвав имен.
— Как его зовут? Как выглядит?
— Он не представился. Молодой, но вид серьезный. Был одет в черный костюм, не дешевый, — периодически делая небольшие паузы и каждый раз слегка наклоняя голову, словно кивая, принялся за описание мужичок. — На руке у него часы были, с кожаным ремешком — тоже не у каждого такая вещь найдется. Лицо... лицо вот простое. На дворянина не похож. Вот в вас чувствуется порода, а он — из простых, без родословной.
— Особые приметы? Цвет волос? Стрижка может необычная? Шрамы?
— Русые у него волосы. Даже светло-русые. Короткие. Шрамов не заметил.
— Что он вам сказал? — ни на секунду не давал я Аристарху выдохнуть.
— Что нужно написать статью, обязательно без имен, о нападении на студентов.
— Вам не показалось это странным?
— Да. Я тогда тоже удивился, но он сказал, что событие реальное, однако прямое указание участников событий можно будет расценить, как попытка вмешательства в следственный процесс. А ему просто хочется, чтобы люди не прошли мимо этого вопиющего случая. Да. Он так и сказал — вопиющего!
— И вы вот так просто по доброте душевной согласились? — скептически поднял я бровь.
— Савва Тимофеевич — хозяин щедрый, оклад у нас поболее, чем в иных типографиях, но и он невелик. А ваша служба, уж простите, деньгами меня не балует. Но жить-то на что-то надо!
— Сколько он вам заплатил?
— Пятнадцать рублей, — вздохнул Аристарх.
Я молча постарался мимикой и всей позой показать, что не верю. Глаза Аристарха забегали, но вскоре он не выдержал затянувшейся паузы.
— Ладно, извиняюсь, что немного преуменьшил. Двадцать рублей.
Я продолжил молчать, заставляя журналиста нервничать еще больше.
— Да я правду вам говорю! — взмолился он. — Ну не удалось мне выбить из него больше.
— Хорошо. Он обещал снова к вам зайти?
— Нет. Только в том случае, если бы я не написал статью.
Попрощавшись с облегченно выдохнувшим агентом, я вышел на улицу. Идти к другим журналистам стало бессмысленно. Сомневаюсь, что им сказали больше. И что теперь делать? Ждать нового «удара»? Но откуда он прилетит? Не проще ли нанести его самому? У меня ведь есть подозреваемые.
С такими мыслями я отправился в институт. Там я хотел узнать адреса и имена родителей напавших на меня студентов, чтобы потом уже самостоятельно навестить их. Пусть Аристарх и описал его «нанимателя» весьма скупо, но это уже больше, чем ничего.
Однако, когда я пришел в институт, мои планы резко поменялись. Просто потому, что все родители тех студентов уже были у ректора и ждали только меня. Ну, как говорится, на ловца и зверь бежит! Сейчас-то я и узнаю, кто из них решил пойти против меня.
— Григорий Мстиславович, как ваше здоровье? — спросил Игорь Александрович, когда я зашел в его кабинет.
— Благодарю, уже лучше.
Кроме самого Котельникова тут же находилось трое мужчин. И никто из них не подходил под описание, данное мне агентом! С одной стороны, вроде как мое расследование снова в тупике, а с другой — вряд ли кто-то из родителей студентов пошел бы договариваться с журналистами лично. А значит, мне просто придется получше присмотреться к окружению каждого из сидящих передо мной мужчин.
— Вот, познакомьтесь, это наш наставник по дисциплине, Григорий Мстиславович Бологовский, — представил меня присутствующим ректор. — А эти господа, родители студентов, с которыми произошел неприятный инцидент. Илья Иванович Посеребренный, — мужчина мощного телосложения, этакий богатырь, только в костюме, а не латах, — Артур Артемович Сологуб, — ничем не примечательный брюнет со снулыми как у рыбы глазами, — и Тимофей Терентьевич Завилов, — худой и низкий с крючковатым носом и мозолями на ладонях. — Они бы хотели с вами поговорить. Вы не против?
— Хорошо, — кивнул я. — Предлагаю пройти в незанятую аудиторию, чтобы нам никто не мешал.
Не знаю, что они успели наговорить ректору, а потому в его присутствии вести диалог я не собирался. Но похоже это было в планах и самих мужчин, потому что они легко согласились, после чего помощник Котельникова проводил нас в деканат, сейчас как раз пустующий.
— Итак, господа, — когда мужчины расселись за стол, а я занял место, где обычно восседал ректор, начал я разговор. — Вы мне что-то хотели сказать?
— Кхм, — прокашлялся в кулак Посеребренный. — Да, Григорий Мстиславович. Мы понимаем, что наши дети совершили ошибку и хотели бы принести вам свои извинения, — тут он переглянулся с остальными и, получив их молчаливую поддержку, продолжил. —
