предполагаемый вор не знал, где кнопка.
— На подходе, Ваше Императорское Высочество. На Невском пробки, из-за них никак не проедут.
Одно к одному. Давно бы разгрузили столицу, но императору не до того, а градоначальник — форменный павлин. Балы, бахвальство и молодые фрейлины интереснее проблем в государстве, когда встречаешь закат жизни.
— Сообщите Баро Степановичу, чтобы сразу шли на помощь жандармам, — приказал я, позволяя дрожащему секретарю набросить мне на плечи пальто.
— Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество!
Слуги носились по коридорам вместе с компьютерами, украшениями, картинами и другими произведениями искусства. Протокол предполагал спасение императорского имущества семьи Романовых, но не включал в себя заботу о людях и нелюдях.
В России же миллионы жителей. Несколькими тысячами нестрашно пожертвовать.
Да, отец?
— Ах ты криворукая падаль! Смотри, куда прешь! — заорал кто-то впереди меня.
Оказалось, что под тяжестью шедевра какого-то средневекового художника рухнул маленький домовой. Он вцепился в треснувшую рамку крохотными пальчиками, когда я бросил взгляд на холст и скривился.
«Раскаяние Магдалены» — очень показательная картина, учитывая нынешние обстоятельства. Полный печали взор женщины, обращенный к небу, будто взывал к божьему милосердию и умолял о прощении. Для всех нас.
— Ну? — гаркнул молодой солдат из Дворцовой полиции. — Шевели лапами, нечисть! Видишь, его императорское высочество идет. Нарушаешь протокол! Расстреляю без суда и следствия!
Я прищурился и по узкой поперечной нашивке определил с ходу звание сопливого задиры. Без командира, который побежал на помощь товарищам, мелковозрастный гаденыш возомнил себя главой отряда. Четверо рядовых переглянулись, молча уставились в пол и замерли.
— П-простите, господин ефрейтор, — задрожал под моим взглядом перепуганный домовой. Его торчащие уши покраснели, заискрились от магии прилизанные волосы.
Еще немного, и бедолага шарахнул бы какой-нибудь шваброй всех присутствующих здесь людей. Причем неосознанно.
— За порчу государственного имущества тебя накажут, — раздулся от важности солдат.
Баран безмозглый, сам же тянул время.
— Ефрейтор! — рявкнул я, отчего спесь моментально слетела с парня. Он застыл, а с ним вжали головы в плечи его товарищи.
— Ваше Императорское Высочество? — послышался мышиный писк.
— Прикажите всем покидать здание через черные ходы.
— Но…
— Живо, — прошипел я, — иначе будете в пять пар рук все греческие статуи носить.
Сопляк сверкнул темным взглядом, однако послушно коснулся гарнитуры в ухе.
— Всем постам, говорит ефрейтор Соболев из Дворцовой полиции. Срочно покиньте здание. Личный приказ его императорского высочества.
Сквозь треск раций раздался нестройный хор о принятии сигнала. Домовой быстро убрался с дороги, прихватив картину, а солдаты остались ждать меня. Для них любая задержка по протоколу грозила неисполнением личного приказа императора. Но и мне они не сопротивлялись, потому косились друг на друга в надежде на волшебное разрешение конфликта.
— Выполнено, Ваше Императорское Высочество, — отчитался Соболев.
Он мелко подрагивал от страха. Русая прядь упала на широкий лоб, стоило ему склонить голову.
— О вашем поведении мы поговорим после эвакуации, — сказал я. — Передо мной выслуживаться не надо. Я не ценю унижение людей и нелюдей.
Влад бы вряд ли допустил подобные вольности среди подчиненных. Будучи командиром, он отвечал за репутацию всего корпуса жандармов и лично обучал молодых новобранцев. В Дворцовой полиции же давно все пошло по известному месту ввиду отсутствия нормального финансирования и грамотного управления.
Плохо. Несдержанные военные заканчивали свою жизнь раньше остальных.
— Прошу прощения, Ваше Императорское Высочество, — пустил петуха Соболев и развернулся.
Собственный подъезд, куда мы направлялись, находился между Детским и углом северо-западного ризалита. Не очень приметный, в отличие от того же парадного Иорданского, он выходил прямо на Неву; как раз со стороны Адмиралтейского проспекта. Спустившись со второго этажа из моих апартаментов, мы вышли на лестницу, которая вела к нему.
Перед глазами запрыгали ступеньки, облаченные в кроваво-красный ковер. Внизу нас ждали старший унтер-офицер из Дворцовой полиции и два рядовых, чьи амулеты на запястьях полыхали от переизбытка чужеродной магии за стенами.
— Ваше Императорское Высочество, машина подана. Вас отвезут в Александровский дворец под присмотром лейб-гвардии его императорского величества, — услышал я, когда подбежавшая служанка подала мне перчатки.
Безразлично скользнув по лицу старшего унтер-офицера, я вдруг зацепился за медную макушку горничной. Она застыла за его спиной, покосилась на погоны и сжалась, когда он шевельнулся. Ее тонкий аромат ужаса я почуял сразу, едва заметил, как ловко девчонка спрятала руки в карманы рабочего платья.
Маленькая лживая гадина. Неужели пробралась в Зимний дворец ради моего убийства?
— Княгиня уехала? — спросил я и сделал шаг в направлении дверей.
Рыжая крыска шевельнулась, но как-то неуверенно. Явно не магичка. Даже не нечисть, иначе ее бы сюда никто не пустил. Выход предназначался только для императорской семьи. Или очередная революционерка, воспитанная в идеалах утопичного равенства, или просто дура.
Нападать на императорского сына, если рядом присутствуют несколько боевых магов среднего уровня — настоящее самоубийство.
— Ее Сиятельство? — моргнул удивленно старший унтер-офицер. — Простите, Ваше Императорское Высочество, но Ольга Павловна…
— Ее сиятельство вышла через парадный выход, Ваше Императорское Высочество! — перебила его служанка. Она вытащила руки и сжала кулачки, после чего приподняла острый подбородок.
У меня потемнело в глазах от страшной догадки.
— Кто сейчас у входа? — я шагнул к вздрогнувшему старшему унтер-офицеру, затем сделал незаметный знак рукой.
— Я… я… — заикаясь, выдавил он.
— Кто?!
— Командир Отдельного корпуса жандармов, генерал-майор Владислав Ящинский, его люди и часть дворцовой стражи, — забормотал старшему унтер-офицер и потянулся к оружию.
Рыжая служанка кинулась наутек, но рядовые оказались быстрее: скрутили ее и заставили бросить нож. Девчонка вырывалась бы дальше, не сдави я хрупкую шейку.
К затылку старшего унтер-офицера ефрейтор Соболев приставил пистолет и активировал антимагический амулет.
— Вызывайте сюда спецназ. Трое рядовых отправляются на помощь генерал-майору, — прорычал я взбешено и сдавил шею рыжей служанки. — А с крысой я разберусь сам.
Амулет вновь сработал, и на сей раз на коже остался ожог.
Проклятие! Неужели Ольга использовала дар?
Всю правую сторону обожгло болью, когда мы рухнули на крыльцо. Сверху на меня приземлилось тяжелое тело Влада. В последний момент он не дал моему затылку встретиться с мрамором. Придержал голову и закрыл собой от магической волны.
Вой защитных амулетов смешался с криками дворцовой стражи
