склонила голову, демонстрируя небрежность прически.
Несколько прядей выбилось из пучка, а накрашенные ресницы с бровями требовали мыла с водой. Макияж, татуировки, яркие цвета в одежде и украшения на слугах не приветствовались во дворце. Из косметики девушкам разрешали пользоваться только прозрачным блеском для губ или гигиенической помадой без цвета. Некоторым еще позволяли корректировать лица при помощи тональных средств, если на коже обнаруживались высыпания.
«Прислуга Зимнего дворца всегда незаметна и безлика» — гласило непреложное правило.
— Совет на будущее, Оксана, — я низко склонилась к оттопыренному уху. — Сотри макияж и поправь волосы. Никогда не кричи людям, стоящим выше тебя по положению, иначе кто-то обязательно донесет. В местном серпентарии доносы пишутся быстрее, чем ты причесываешься.
Оксана похлопала ресницами, потом кивнула и присела в книксене. Она застыла в нем до тех пор, пока я не отошла от нее.
Сожрут и не подавятся. Девочки подобного типажа в Зимнем дворце надолго не задерживались.
Причин тому много: кто-то подпадал под обаяние местных офицеров или аристократов, кто-то уходил в декрет и не возвращался. Подобное не поощрялось, ведь считалось, что из молодых матерей никудышные работники.
А кого-то попросту уничтожали местные пираньи.
Ценились доносчики, лгуны, восхвалители императорских достоинств. Скажешь слово поперек — уволен, сделаешь что-то не так — уволен. Преступишь закон…
Я судорожно вздохнула и сжала кулак, чувствуя, как магия распространяется по телу живым теплом.
Расстрел без права на амнистию, тюремное заключение — так поступали с магами-отступниками. С теми, кто родился с даром хаоса, усиливающим природные способности.
С такими, как я.
Работа на Алексея, его благосклонность — единственное, что спасало меня от репрессий. Уж лучше шпионаж для него, чем смерть по приказу его отца, императора Николая III.
За последние полтора года в Российской империи многое изменилось. Нападение на Зимний дворец активировало цепь событий, которым никто не мог противостоять. В том числе и я. Оставалась надежда, что массовые проверки минуют меня и моих родных. В противном случае нас спас бы только побег за границу.
Я вышла из здания и замерла, когда впереди замаячили знакомые до боли мундиры. Ногти едва не разодрали кожу на ладонях. Глубокий ультрамариновый цвет формы и околыша фуражки с кроваво-красными выпушками сразу бросились в глаза. На правом плече высокого мужчины, идущего впереди отряда, отливали серебром аксельбант. Еще у двоих человек, чином младше, ярко выделялись красные шнурки.
Отдельный корпус жандармов — опора престола. Гончие, карающие и милующие по указу императора. Политическая полиция, что выискивали среди населения предателей родины. Именно они шли мне навстречу.
— Генерал-майор, господа, — я перешагнула порог и отступила в сторону, чтобы не мешать слуге, который услужливо придерживал дверь.
— Здравия желаем, Ваше Сиятельство! — хором отозвались жандармы.
Они склонили голову, прижали ладони к груди и застыли в ожидании приказа от командира корпуса. А он стоял неподвижно, рассматривая меня внимательно. Буквально прощупывал каждый сантиметр тела своим светло-серым взглядом. Очень похожим на тот, что пять минут назад сверлил меня в кабинете.
— Вольно, господа. Проходите во дворец, — от мягкого баритона я вздрогнула и вжалась в стену, чтобы мимо меня прошагали подчиненные Владислава Ящинского.
Несколько пар глаз мимолетно прошлись по нам, затем десять человек исчезли в здании. Мы остались вдвоем с Владом, посреди крыльца, и выжидающе смотрели друг на друга.
Я в сотый раз отметила, насколько сильно похожи Алексей и генерал-майор. Цвет глаз, черты лица, разве что у Влада подбородок был квадратным, волосы светлее и шире скулы. Точь-в-точь как у императора.
А так ли врали средства массовой информации, когда намекали на родственную связь между Алексеем и Владом? После потери магии последнему сразу предложили теплое местечко во дворце без всяких условий.
— Ваше Сиятельство, — прервал мои размышления Влад, — вы вновь пренебрегаете охраной, хотя его императорское высочество несколько раз на ней настаивал.
Я приподняла брови от столь резкого выпада.
Ишь какая забота о любовнице цесаревича.
— Вряд ли Зимний дворец для меня опасен, — ласково промурлыкала я, следя за его движениями.
Влад сунул фуражку себе подмышку, и шаловливый февральский ветер растрепал каштановые волосы, и одна из волнистых прядей упала на высокий лоб. Поймав мой взор на белых перчатках, он стиснул кулак.
— Ваша безопасность очень важна, Ваше Сиятельство, — официальным тоном проскандировал Влад. — Для признанной фаворитки беспечно разгуливать по улицам Петербурга без сопровождения.
Глаза превратились в маленькие щелочки. Для острастки.
— Вы плохо выполняете свою работу, генерал-майор? — от яда в моем голосе он передернул плечами, и серебряные аксельбанты на груди качнулись. — Не всех предателей переловили?
Как ему не зябко на таком морозе в форме? Еще одно хладнокровное создание.
— Некоторых очень трудно выловить, — темные ресницы дрогнули, серая падь во взгляде вспыхнула откровенной неприязнью. — Высоко забрались, укоренились за троном.
Цокнув, я с фальшивым сочувствием опять покосилась на его перчатки, что скрывали старые руны на пальцах. Под рукавом прятался защитный браслет, а под мундиром — бронежилет. Кожаная кобура с пистолетом висела на поясе.
Вот и вся защита бывшего демонолога, лишенного магии.
— Все мы за троном. Да, генерал-майор? Как ваши стремления вернуть силу?
Влад скрипнул зубами, а я негромко хмыкнула. Его ярость не угасла даже спустя полтора года после тех страшных событий. В тот роковой осенний день он выжег дар в борьбе с носителем хаоса. В глухом Урюпинске, спасая жизни мирных граждан. Поступок благородный, но никем особо не оцененный.
Все-таки быть героем очень невыгодно.
— В любом случае я свяжусь с командиром лейб-гвардии цесаревича Алексея. Уверен, у Баро Степановича найдется пара человек для постоянного наблюдения, — взял себя в руки Влад. Вопрос о силе он благополучно проигнорировал.
«Шпионить, ты имел в виду», — промелькнуло в голове.
Я открыла рот, чтобы высказаться, но не успела. Со стороны ворот послышались отчаянные крики. Кто-то безрассудно прорывался через блокпост охраны дворца. Выглянув из-за плеча замершего Влада, я заметила женщину в длинной шубе до пят. Она билась в руках солдат и истерично вопила:
— Пустите меня! Я нужно поговорить с его императорским величеством!
— Вам ясно сказано, барышня, что его
