— Как прошло?
— Он согласился…
Американец — покачал головой
— Я думал, ты один такой псих. Оказывается, вы все такие…
— Давай, рули… — сказал я — звонить лучше не отсюда.
Ирак, Баакуба
12 июля 2019 года
Баакуба, город к северу от Багдада, почти что город-спутник, его население в последнее время резко выросло и составляет не менее семисот тысяч человек. В переводе с арамейского, языка, на котором говорил Иисус Христос Баакуба — означает «дом Якова» — но это все давно уже забыли, равно как и Иисуса Христа. Во время американской оккупации этот город был одним из наверший так называемого «суннитского» или «железного» треугольника и местом самых безумных и жестоких боев. В этом городе действовала группа «Таухид и джихад» которую основал Абу Мусаб аз-Заркави, лидер иракской Аль-Каиды и сподвижник Осамы Бен Ладена. В окрестностях этого же города, в небольшом домике посреди апельсиновой рощи — он был выслежен и убит американской бомбой — теперь, это место поклонения, и с этим ничего нельзя сделать. Сам город типично арабский, сильно изменившийся во времена Саддама. Прямо через город — идут широченные шоссе, на которых американцы в свое время сильно нахлебались от гранатометчиков. Весь центр — застроен панельными многоэтажками, по четыре и по пять этажей, архитектура не советская и, положа руку на сердце — мне нравится гораздо больше. Все-таки хрущевки — уж совсем убогое жилье, говорить тут нечего. Окраины — частные виллы, окруженные высокими заборами из бетонных плит — и повсюду пальмы. И еще банановые деревья. Последнее — всегда производит впечатление, даже шокирует человека, выросшего в России. Помню, я только еще сюда прибыл, мы выбрались за город, и я начал собирать упавшие на землю бананы, чем вызвал неумеренное веселье иракцев из Мухабаррата. Оказывается, есть разные сорта бананов, и не все из них едят — многими откармливают скотину. Но на меня эти просто лежащие на земле бананы произвели такое впечатление, что право же… сейчас самому за себя стыдно.
Сейчас мы в Баакубе. Городе суннитского треугольника. Сидим в оживленной едальне на окраине города, здесь есть нормальные стулья и столы вместо постаментов — потому что едальня в основном обслуживает водителей из конвоев. Еда примитивная, но сытная. Здесь не подают таких диких для вкуса неподготовленного человека вещей, как например, печенье, замешанное на морской воде. Обычная еда здесь — жареное мясо, мясо качественное, потому что если будут подавать собачатину — пойдут слухи и водители станут питаться в другом месте. Мясо готовится куском или в виде фарша, если его завернуть в лепешку — будет донер, если положено в специально выпекаемую мягкую булку с полостью внутри — кофте, или турецкая пита, если фарщ на лепешке, немного припеченный — это лахмакун, если с зеленью и яйцами — это иракская пицца, которую мы и едим. Еще есть какие-то шарики из куриного фарша в курином же бульоне, не знаю, как называются, потому что не заказывал. Мы все едим пиццу и это вкусно. Ничего кроме мяса, хлеба и зелени иракцы не едят, овощи здесь не в почете, курятину тоже едят — но немного. Если у нас мясо считается дорогим удовольствием — то здесь оно доступно всем, даже почти нищим. Не знаю, почему это так…
А вот… кажется и американец. Он — тот, с кем нам надо договориться. Если договоримся — все будет. Если нет — ничего не будет. Будет, наверное, взрыв — потому что Тойота, на которой мы приехали — заминирована, заминирована качественно, взрывчатка находится внутри силовой структуры кузова, ее просто так не обнаружишь. Если американец привел с собой отряд спецназа и они попытаются действовать — я подорву машину, а потом пойду на прорыв.
Спрашиваете… я что, совсем рехнулся ездить на заминированной машине — или как? Ну, во-первых, я все-таки не каждый день на ней езжу, слава Аллаху. И мне это нравится не больше чем вам — одна случайная, попавшая не туда пуля, и вот ты уже в раю, а задница все еще дымится. Второе — с волками жить, по-волчьи выть, как говорится. Не мы устанавливаем эти дикие правила — но если с нами начинают играть именно так, мы никогда не отказываемся сесть за стол. В том числе и поэтому нас уважают на Востоке — многие опасливо называют русских «бидуна», то есть безумный, сумасшедший. Слышал одну историю, уже от ветерана… как группа советских десантников сунулась в кишлак, полностью занятый духами, чтобы чего-то там решить. Может, и чарс искали. Навстречу им вышел местный авторитет, они поговорили, а потом авторитет возьми да и скажи: мы не будем убивать тебя, шурави. Теперь я понял, ты сумасшедший. Иди с миром…
Американец — осмотрелся, подошел к нам, подвинул стул.
— Живой? — спросил он, глядя на Подольски
— Живой, сэр… — ответил тот
— Прошла информация, что ты похищен бригадой Таухида.
— Как видите, нет, сэр…
Американец перевел взгляд на меня.
— А это кто?
Я был в куфии — отличная арабская традиция, очень удобная, можно прикрыть свое лицо и сохранять анонимность даже в толпе, у нас для этого используется шапка — омоновка, что нехорошо. Сейчас я отстегнул куфию, чтобы наш гость мог видеть мое лицо. И взял еще кусок иракской пиццы, которая лежала на большом общем блюде, нарезанная для удобства
— Русский. Он спас меня и еще одного парня…
— Русский?!
— Русский. Сэр, я прошу вас выслушать. Это… кажется диким, но это так. И по моему- у нас нет выхода. Если то, что вы мне тогда сказали…
— Я работал с Джеффом Барски — сказал я — а вы, как я понимаю, полковник ВВС Салливан с базы в Рашиде?
— Вся эта страна одна большая дикость — заявил американец после нескольких секунд молчания, и тоже взял кусок пиццы — я слушаю…
Я сказал то, что хотел сказать
— Это безумие — сказал полковник — вы…просто рехнулись, парни. Это край. Все, финиш.
— Вы пишете разговор? — спросил я
— Нет, черт возьми. Но какое это имеет значение?
— Да в общем то никакого.
— Сэр — сказал Подольски — то, что вы мне сказали на летном поле… вы и в самом деле так думаете?
— Да, черт возьми. Но… вы понимаете, что нахрен собираетесь сделать? Это же террористический акт!
— Или антитеррористическое учение — сказал я — всем будет лучше, если это будет выглядеть именно так.
— Кой хрен учение?! Вы хоть понимаете, во что нахрен ввязываетесь?! Ты — палец уперся в Подольски — числишься пропавшим без вести при подозрительных обстоятельствах. Завтра — мы принимаем спецрейс, ты знаешь какой. Ты хоть понимаешь, что предлагаешь похитить американских граждан.
— Сэр, мой человек стрелял в меня — заявил Подольски и выложил на стол телефон — если бы не этот русский, он застрелил бы меня в спину. Приказ это сделать — ему дали с этого телефона. Посмотрите, кто звонил ему последний раз.
