- А ты не чеши! Сколько раз тебе говорить? – ответила Катя, снова посмотрев на него с некоторой опаской.
- Если бы это было так просто. Сама попробуй! – огрызнулся Дима, а после напряжённой паузы продолжил. – А чего это ты на меня так косишься? Я уже не первый раз замечаю.
- Ничего.
- Ничего? – переспросил тот и горько усмехнулся. – Да ладно, что я не понимаю, что ли? Только и ждете, как бы у меня жабры не начали расти или глаза на затылке, да?
- Чушь не неси, Дим! – Катя остановилась и посмотрела на него как на нашкодившего ребенка. – Постарайся держать себя в руках! Доберёмся до места, что-нибудь придумаем!
- Не доберемся.
- Что за ерунда? Не говори так!
- За последние несколько часов мне стало гораздо хуже, а мы ещё даже оружейную не нашли. - нахмурился парень. - Знаете, я давно заметил, что со мной что-то не так. Но по привычке списывал на последствия усталости и недосып. А потом профессор Серов мне какой-то витаминный коктейль вколол. Тогда стало заметно лучше, но всего на три-четыре часа. Я старался этого не показывать. Думал – ерунда, пройдёт! А теперь вот, прям чувствую, что-то...
Дмитрий тяжело вздохнул, но больше ничего не сказал, лишь махнув рукой.
Он шёл последним. Скат и Костолом шли впереди, то и дело ожидая появления из-за очередного угла какой-нибудь опасной твари. Следом шагал подполковник, иногда останавливаясь и вспоминая известную только ему одному карту технического уровня.
Затем Андрей. Настроение у него было - дрянь. Шутить напрочь расхотелось. Ещё бы, когда твой друг на грани срыва, вызванным жуткой неконтролируемой мутацией организма – поневоле будет не до шуток. Я и Катя шли вместе, стараясь держаться ближе к Диме – мало ли что? О том, что это может быть заразно, никто из нас даже не подумал. Да если бы это было так, Шевченко наверняка бы предупредил?!
Я не допускал мыслей о том, что друг может стать для нас опасным. Хрен его знает, что этот паразит, цвета дерьма, ввёл в его кровь. Подполковник на этот счет ничего дельного не сказал, лишь время от времени приводил какие-то воспоминания о наблюдениях ещё на ранних этапах создания организма-паразита. Информация была отрывочной и совершенно бесполезной.
Облачившись в добытые бывшими наёмниками противогазы, вся наша группа без инцидентов спустилась вниз. Бродить по техническому уровню было жутковато, хотя за сорок минут таких блужданий на нашем пути так никто и не встретился. Что именно отравило воздух мы тоже так и не обнаружили, хотя Шевченко и предположил что, скорее всего, окислились и потекли большие промышленные аккумуляторы, коих тут было очень много. Химическая реакция вызвала отравление воздуха, а тот в свою очередь потравил обитающих на уровне крыс-мутантов.
Никаких других тварей здесь не оказалось, что не могло не радовать. С огнестрельным оружием у нас было совсем плохо и попадись, не дай бог, какой-нибудь мутант – нам бы точно не поздоровилось.
Хотя о чем это я? О здоровье? Смешно пытаться самому оценить его состояние. Оно было настолько печальным, что я даже не хотел об этом думать. Организм держался лишь на морально-волевых. Или же некоторое поддерживающее действие всё-таки оказывала сыворотка Германова.
Противогазы вскоре сняли - воздух стал чище.
- Чтоб на тебя козла старого крысы наблевали! – подумал я, а вслух лишь промычал что-то многозначительное.
- Макс? – Андрей подошёл ко мне поближе. – Надо что-то делать.
- А поподробнее?
- Димка... Глянь на него. Кажется, бледный весь. Глаза какие-то мутные. Кое-как тащится, того и гляди упадет.
- Я заметил, – тихо ответил я. – Но прямо сейчас мы ничего не можем сделать. Нужно идти дальше.
- А почему мы не можем перелить твою кровь здесь? Тут же лаборатории...
- Эй! Не смотрите на меня, как на прокаженного, – тяжело выдохнул Дима, а затем закашлялся. – Я ещё... Черт! Нормально...
Олег Анатольевич, услышав мои слова, вдруг остановился.
- Парень! – позвал он. – А знаешь, есть некоторая вероятность того, что с тобой ничего плохого не случиться.
- Серьёзно? – расслабившись, произнёс Дима. – И почему же?
- Я тут вспомнил... Этот тип паразита с успехом поражал довольно простые организмы насекомых. Эта же генетическая составляющая паразита использовалась и при выведении червей и слизней. Но сложная структура человеческой ДНК ему вряд ли по плечу. Таких опытов мы не проводили. Точнее собирались, но до этого дело не дошло.
- Паразит? А если он эволюционировал? – спросила Катя. – Такое возможно?
На это Шевченко ничего не ответил, лишь неопределенно качнув головой.
- Не очень обнадёживающе. – Дмитрий прижался спиной к стене, сделал пару вдохов-выдохов, а затем произнёс. – Ох, чёрт! Я себя неважно чувствую. Как-то совсем неважно.
- Да? Вот, зараза... Что-то болит?
- Нет. - у парня появилась заметная одышка. - Я не могу сказать, что чувствую боль. Скорее наоборот – просто не пойму, что именно я чувствую. Но вместе с этим мне как-то нехорошо.
- Отдохнём? – спросил я.
- Нет... – тот упрямо покачал головой. - Лучше идти.
- Нужно торопиться! – торопливо пробормотал Андрей. – До «Лямбды» ещё далеко.
- Олег Анатольевич, долго ещё? – спросил я.
- В принципе нет. Выход из технического уровня, находится в зоне четыре. Мы прошли вторую.
- А там до арсенала далеко?
- Нет, не далеко. Но есть ли там мутанты – большой вопрос.
Мы ускорили шаг. В коридорах царила тишина. Лишь где-то вдалеке тихо гудели какие-то устройства.
Катя, то и дело оборачивалась и смотрела на плетущегося Диму.
- А почему мы не можем передать кровь Макса Диме прямо здесь? - поинтересовался Скат. - Тут же куча лабораторий. Зачем так рисковать и тащиться в другую часть комплекса?
- Во, мне тоже интересно! - поддакнул Андрюха.
- Здесь нет нужного медицинского оборудования. - не пожелав вдаваться в подробности Шевченко.
- Ага. Точнее... Его тут вообще нет, так? Подполковник?
Шевченко не прекращая движения обернулся, но ничего не ответил.
Абсолютно однообразные стены, когда-то выкрашенные краской непонятного цвета по большей части были ободраны и покрыты грязными разводами. На пролегающих сверху толстых трубах была заметна ржавчина, что говорило о высоком содержании влаги в этих коридорах. Да и на полу отчетливо были видны следы когда-то стоящей здесь воды.
- Тут что, был потоп? – поинтересовался Костолом.
- Да. Как раз перед консервацией комплекса лопнула одна из магистралей. Устранить – устранили, а воду так и не откачали. Помниться, пришлось мне в ту ночь поплавать здесь...
- Куда же вода делась?
- При аварии реактора, видимо, пострадала целостность бетона. Вода могла уйти через трещины.
Несколько минут шли молча. Вскоре впереди попался частично разрушенный участок. Пришлось снизить темп. Здесь стены были покрыты широкими трещинами, толщиной в руку. Кое-где вывалились целые фрагменты бетона, часть потолка осыпалась, но сквозных дыр ведущих на другие уровни не было.
Огромный обломок вывалился прямо на пролегающие трубы, сорвав их с креплений. Картина была удручающей. На полу лежали куски штукатурки, обломки бетона и кучки мелких камешков. Пол пересекала глубокая трещина, уходящая куда-то в стену.
Похоже, где-то над этим коридором и стоял рванувший реактор. Взрывная волна, да ещё и в замкнутом пространстве, хорошо встряхнула комплекс, слегка разворотив это место.
Подойдя к самой крупной щели, я заметил высыпавшуюся оттуда сухую земную породу и мелкие камни.
- Олег Анатольевич, а черви могли прорыть подземные ходы на поверхность? – спросил я у подполковника, осматривая разрушения.
- Нет. Исключено. Помимо самих стен, весь комплекс защищён ещё и бетонным поясом толщиной в полметра. Делалось для того, чтобы снизить воздействие на внутренние части комплекса воздействие сейсмической активности.
- Но в Москве нет сейсмической активности! Вы же о землетрясениях?
