шибануло! Я на мгновение и про ладонь, приколотую к столу кинжалом, позабыл. Поток брани, вырвавшийся из моего рта, морально раскатал Атойгаха, словно мощное цунами хилые береговые постройки.
— Ай-ай-ай, Гасан Хоттабович! — Снисходительно пожурил меня Пожиратель Душ, выдергивая кинжал из моей ладони и принимая на себя еще один поток отборной матерщины. — Зачем же вы так…
— А вот ты, млять, с какого перепугу так со мной?! — прижимая руки, постреливающие нестерпимой болью, к своей впалой груди, накинулся я на Шамана. И срать мне, хам он там, или не хам!
— Покажите руку! — жестко потребовал Атойгах.
— А хер свой тебе не показать? — огрызнулся я в ответ на его просьбу. — Чтобы ты и его ножичком попортил?
— Обещаю, что больше ничего такого не повторится! — торжественно произнес Великий Шаман, положив кинжал со светящейся рукояткой на край стола. — Покажите мне вашу руку?
— Тебе какую? — продолжая «баюкать» поврежденные руки на груди, буркнул я. Боль потихоньку отпускала.
— Ту, что я кинжалом пробил, — уточнил Шаман.
Я протянул окровавленную ладонь Пожирателю Душ. Он осторожно вцепился в нее пальцами и поднес к самым глазам:
— Ну, что я говорил? Третий контур творит настоящие Чудеса!
О чем это он? Какой, нахрен, третий контур?
Командир и Вревский подскочили со своих мест и сгрудились возле «трона» Великого Черного шамана, пристально уставившись на мою рану.
— Немыслимо! — выдохнул Вревский через несколько секунд. — Она закрывается…
Че там у него закрывается?
Я вытащил руки из цепких пальцев Хозяина и, поднеся к собственным глазам, уставился на сквозную рану, уже переставшую кровоточить. Сначала мне почудилось, что открытая мякоть заполнена тонкими и мелкими белесыми червячками, наподобие опарышей. И когда только успели? Но приглядевшись внимательнее, я понял, что это не так — никаких червей в разрезе не было. Я принял за банальных паразитов тонкие Энергетические «нити», что прямо на моих глазах стягивали края разрезанной кожи друг другу. И ранка стремительно уменьшалась в размерах!
— Поразительная регенерация! — согласился с Вревским оснаб, когда от ранки остался лишь незаметный белесый шрам.
Но через пару минут исчез и он. Такого поразительного эффекта я совершенно не ожидал
— Это чего ты со мною сотворил, морда протокольная? — Я все еще пребывал в полном а. уе, поэтому особо не церемонился.
— А вас что-то не устраивает? — Изумленно вскинул брови Пожиратель Душ. — Я был бы просто счастлив, случись со мной такое Чудо.
— Так что? — Продолжал я на него давить.
— Просто поправил вашу Энергетическую структуру, — туманно произнес Атойгах. — Она прибывала в жутком дисбалансе, и была абсолютно неэффективна…
— А теперь, значит… — Я все еще продолжал пялиться на абсолютно здоровую ладонь.
— Угу! — Многозначительно качнул головой Великий Шаман. — Теперь она эффективна. Даже через чур! Можете собой гордиться — таким регенеративным эффектом не может похвастать ни одно живое существо на планете!
— Все дело в избытке Праны? — спросил оснаб, усаживаясь на свое место.
— Я бы сказал — в переизбытке Живительной Энергии, — подтвердил его догадку хам Атойгах. — Похоже, «коллеги», что мы с вами только что подтвердили очередной миф о неуязвимости так называемых «Богов» и Хтонических Чудовищ, типа Лирнейской Гидры…
— Хочешь сказать, — уже более миролюбиво поинтересовался я, — если мне снести башку, то на её месте новая вырастет?
— Вполне может быть, — усмехнулся Атойгах. — Но, на вашем месте, я бы воздержался от такого опрометчивого шага. Голова-то у вас одна. А вот с рукой можно и попробовать… — Хищно оскалился Пожиратель душ, положив руку на светящуюся рукоятку кинжала.
— Идите-ка вы все в сад, господа хорошие! — Встал я «на дыбки». — Не хочу я рисковать даже рукой, хоть их и две…
— Жаль, — то ли подкалывая, то ли действительно сожалея, произнес с печальным видом Шаман. — Познавательный бы вышел эксперимент…
— Ага, ищи себе другого дурака! — отрезал я, засовывая обе руки в карманы штанов.
— Другого такого попробуй найди, — «парировал» Пожиратель Душ, реально пожирая меня глазами.
— Э-э-э! Не вздумай, дядя! — От осознания того, что может со мною сотворить этот мирный и абсолютно не страшный с виду мужичонка, у меня внутри все прямо-таки вскипело. Сердце заходило ходуном, легкие заработали мощным насосом, обильно насыщая кровь кислородом. Белки глаз разукрасились мелкой сеткой кровеносных сосудов (сам я не видел, но мне позже поведал оснаб), превращая меня в разъяренного быка. Запахло жареным… Вернее — паленым.
— Дымком потянуло? — Хам Атойгах втянул воздух трепещущими ноздрями. — Что горит?
Я тоже почувствовал, как моего обоняния касается запах чего-то откровенно горелого. Матерь божья — да у меня штаны дымят! Я выдернул руки из карманов. Браслеты-блокираторы на моих руках отчего-то раскались докрасна. Вот они-то и подпалили легкую ткань моих брюк. Твою налево — запястья начало ощутимо припекать! К запаху горелой ткани прибавился запах паленой свиньи.
— Слышь, деятель, ты обещал! — Мотая в воздухе руками не хуже иного вертолета, чтобы немного остудить обожженную кожу, обвинил я Шамана во всех своих грехах. — Прекрати, сука! А то я за себя не отвечаю!
— Клянусь, это не я! — Так же, как и все остальные, не понимая, что происходит, поспешно открестился Великий Шаман.
— Хоттабыч! — заорал командир, хватая графин с водой, стоявший на столе Атойгаха. — Успокойся! Похоже, это ты сам!
— Горячо! Горячо! — Я не переставая тряс руками, но от заклепанных на запястьях браслетов-Блокираторов не убежать! Кажа «горела», на глазах покрываясь огромными волдырями.
— Не дергайся! — крикнул оснаб, выплескивая воду на раскаленный металл.
Вода зашипела, соприкоснувшись с браслетами и превращаясь в пар. Если это и принесло облегчение, то всего лишь на несколько секунд. Если так и будет продолжаться, отгорят мои «культяпки» по самое «не балуйся»! А вот отрастут ли взад — это бабка надвое сказала. Не сразу, но и ошейник-Блокиратор тоже начал стремительно разогреваться.
— А-А-А! — заорал я во всю глотку, проклиная все на свете: и гребаного Шамана, со своим не менее гребаным Абаканом, и проклятую Магию, и вообще — весь этот жестокий и кровавый мир, куда меня забросило волей Случая и немилосердной Судьбы.
Я почувствовал, как кровь вскипает у меня в жилах, как она тяжелым
