на этом свете, — он закончил привинчивать лист и ушёл. Фёдор проводил его недобрым взглядом.
Аня содрогнулась от последних слов Ивана. Она смогла прикоснуться к вещам, с которыми работал Князь. И он теперь стал для неё чем-то большим, чем просто царь из глубины веков. Вместе с остальными подростками и Алвой они сидели на детской площадке недалеко от входа в метро и прекрасно слышали разговор мужчин.
— Что это с ними? — спросила Аня. — Я думала, они вчера всё высказали друг другу.
— Видать, их всё же задело за живое, — сказала Инна.
Вскоре появился Сергей с мячом.
— И как ты его достал? — спросила Ира.
— Сказал, что Алва хочет поиграть, — запыхавшимся голосом ответил Сергей. — Для неё-то никому ничего не жалко.
— Что? — резко повернулась к нему Аня.
— Ну, ты же для неё просила, — залепетал Сергей.
— Просила-то я, а не она, короче… — Аня махнула рукой на Сергея. — Значит, так, — она подошла к Алве, забрала у неё из рук куклу и положила её в карман её же куртки. — Иди сюда. Для начала просто попинаем мяч. Я Серёже, он — Ире, та — Инне, Инна — тебе, ты — мне. Поняла?
Алва посмотрела на неё пустыми глазами.
— Не поймёт она, — сказала Инна. — Давай, начинай.
Ребята стали по очереди пинать друг другу мяч. Когда очередь дошла до Алвы, девочка не рассчитала силу и слишком сильно ударила по мячу ногой. Мяч улетел в кустарник, ограждающий с одной стороны площадку, мимо головы Ани. Аня отклонилась корпусом назад, и мяч просвистел совсем близко от лица.
— Ты чё? — Аня посмотрела на Алву. Та виновато опустила глаза вниз. Сергей убежал за мячом. — Отдай ей, — сказала Аня. — Пусть нормально пас даст.
Алва ещё раз пнула мяч, но с меньшей силой. Мяч покатился в сторону от Ани.
— Мяча никогда не видела, что ли? — произнёс Сергей.
— Скорей всего, — ответила Инна. — Она бьёт по нему, как маленький ребёнок. Ногу, вообще, не так ставит.
— И направлять его в нужную сторону не умеет, — добавил Сергей.
Они продолжили игру. Алве всё никак не получалось ударить по мячу. Она стала расстраиваться. Понимая, что игра уходит не в ту сторону, ребята начали её учить, как правильно бить по мячу. У Алвы стало получаться. Однако, мяч, всё равно, так и норовил уйти в сторону или улететь в кустарник.
— Где же ты только жила до этого? — вздохнула Аня. — Играть не умеешь, драться тоже, от матери кукла одна страшная осталась. Что же это за поселение такое?
— Зато агрессии нет, — сказала Инна. — Мародёры тоже живут абы как, но злые, как черти. А здесь хоть цивилизованное начало увидеть можно.
Тут к ним подошёл Костя.
— В коем-то веке вижу тебя, спокойно играющую на детской площадке, — улыбнулся Костя, садясь на скамейку рядом. — Последний раз я такое видел лет десять назад.
— Не обольщайся, — усмехнулась Аня. — Мы сегодня хотели на Территорию идти. Просто Алву жалко стало. Сидит одна-одинёшенька, на куклу смотрит, с таким печальным видом, что самой плакать охота.
— И вы решили ввести её в свой круг?
— Да, — ответила Аня. Тут Алва опять сильно пнула мяч. Мяч покатился по дороге, Сергей бросился за ним вдогонку.
— Ёлки-палки, — выпалила Ира. — Опять не туда.
— Зато не в окно, — сказал Костя.
— Хочешь, смейся, — сказала Аня. — Но она, вообще, с мячом играть не умеет.
— Может, она его и не видела никогда, — ответил Костя.
— То есть?..
— Жрец думает, что в городе есть ещё одно поселение. Скандинавское, скорей всего.
— Где викинги живут, — усмехнулась Ира.
— Пьер с Зигмундом говорят, что Алва на каком-то северном языке говорит. То ли датский, то ли норвежский… Сами не знают.
— А её можно русскому языку научить? — спросила Ира.
— Можно, конечно, — ответил Костя. — Только на это время надо.
— Научить всегда можно, — сказала Аня. — Родителям бы её вернуть, вот, что важно. Они её уже по ходу похоронить успели.
— Если ещё у неё родители остались. Кто знает, может, мародёры и поселение их разбили. Сама знаешь, на что эти уроды способны.
— И как быть? Учить её нашему языку, пока она не сможет нам всё рассказать?
— Подожди, — ответил Костя. — Есть у меня одна шальная идея. Как раз, сегодня хочу по этому поводу потолковать с ведущими умами нашего государства. Я же тебе говорил, что мы танки там нашли?
— Да, было дело, — ответила Аня. — Игорь сказал, что ты ещё и смог завести один.
— Я думаю, пригнать пару машин сюда. Есть у нас несколько ветеранов, воевавших в танковых войсках. Обучим молодёжь танками управлять, приёмы нужные покажем. А там проведём зачистку города.
— Это как? — оживился Сергей.
— Просто, — ответил Костя. — Закончим дело Великого Князя. Будем кататься по городу и уничтожать всё, что движется. Заодно и сам город получше изучим. Живём здесь, как на необитаемом острове. Ничего не знаем, даже об окраинах города. То линкор нашли совсем рядом, то Алва эта взялась откуда-то. Кстати, и поселение родителей Алвы поищем тоже.
— И кого в танкисты позовёте? — насторожился Сергей.
— Тоже хочешь? — усмехнулся Костя.
В это время послышался рёв двигателя и из-за поворота выехал новый «Урал». Он подъехал к площадке и остановился. Из окна со стороны водителя высунулся брат Ани.
— Батя, Анька, — довольным голосом произнёс Сергей. — Зацените новую технику.
— А работает, всё-таки, — сказал Костя.
— Чё-то почистили, чё-то заменили, — ответил Сергей. — И заработал. А двигатель как звенит, просто песня. По сравнению с нашими тарантасами — это сказка.
— А танки тоже сделаете, — крикнул Сергей своему тёзке в машине.
— Конечно, — ответил тот. — Всё сделаем!
Ночной город ничем особо и не отличался от своего дневного двойника. Людей нет, животных нет, птицы стараются облетать его стороной… Никто не нарушает покой руин и ржавого металла. Только железные листы могут издать лёгкое лязганье под напором ветра. Свист одного ветра в пустых трубах, скрежет и скрип металлических конструкций — всё, что нарушало тишину города ночью, как и днём.
Среди чёрных руин и страшных силуэтов перевёрнутой техники затерялась фигура одинокой женщины, стоявшей на куче битового красного кирпича. Её фигура совсем не выделялась на фоне большого города. Одна женщина и одна судьба слишком мало, чтобы привлечь к себе внимание мёртвого мегаполиса. Она смотрит пустыми глазами в темноту и молча ждёт кого-то. Ветер колышет её длинные белые волосы, он идёт прямо с океана и несёт собой холод большой, безграничной воды. Но женщина не чувствует холода. Она готова стоять здесь и ночь, и день. Нет ни усталости, ни голода, ни страха…
— Mammy… —
