— Останови коня! — увидев отбивающихся от нападения турок парней, вдруг попросила она. — Эти люди — мои друзья. И вообще — хватит жестокости!
— Но, любовь моя… Это ведь не мой отряд — чужие. Я не могу приказать… Но все ж прикажу!
— Эй, кызбаши! — он подъехал к «зеленым кафтанам». — Я — Керим Челери, каракулчи. Приказываю вам прекратить побоище!
— Едь по своим делам, каракулчи! — обидно засмеявшись, отозвался один из «кафтанов», и дальше они заговорили уже на турецком наречии, так, что Лешка не понимал ни слова. Впрочем, и без слов все было понятно — ругались, причем — довольно зло.
Остальные турки — те, что окружили сражающихся — на всякий случай перестали стрелять и застыли в немом ожидании — мало ли, какой мог поступить приказ?
— Предательница! — закричал Анне Корнелис. — Турецкая шлюха!
Девушка вздрогнула, словно от удара:
— Нет… Это неправда. Я никого не предавала!
— Она права, — негромко заметил Лешка. — Предатели-то — Лисандр и его дружок Стефан!
— Врешь!
— Клянусь святым Николаем! После расскажу, как дело было… Да вон, посмотри-ка!
Корнелис, а за ним и все остальные, повернули голову — верхом на черном иноходце к туркам, посмеиваясь, ехал Лисандр! В руке он держал короткое турецкое копье, на которое… на которое была насажена отрезанная голова Авдея Агрипулоса!
— Отец… — не веря своим глазам, сдавленно прошептал мальчик. — Как же так? Как же?
— А что здесь делает эта сука, уважаемый Иглар? — подъехав к туркам, осведомился Лисандр, злобно кивая на Анну.
Он спешился.
— Замолчи, подлый пес! — девушка бросилась на него, норовя вцепиться в горло.
Предатель без труда оттолкнул ее. Силен, ничего не скажешь.
— Я лично отрублю ей башку с одного удара! — похвалился он. — Ставлю десять акче против медного обола! А, Иглар? Поспорим? Кто это с тобой?
— Твоя смерть, гяур! — вытащив меч, Керим без лишних слов воткнул его прямо в сердце предателя.
— Как это? За что? — тихо опускаясь на землю, успел прошептать тот. — Не правильно… не правильно… не…
Черная кровь вытекла изо рта убитого, впитываясь в мокрую землю.
— Шакал! — коротко бросил «кафтанный» турок и, посмотрев на своих воинов, быстро вытащил саблю.
И тут началось!
Керим и его воины были сразу же окружены, но, казалось, не испытывали от этого никакого смущения. Наоборот, радостно бросились в драку! Сверкали сабли, высекая искры об латы, кто-то уже стонал, кто-то орал, кто-то, отползая в кусты, харкал кровью.
— Эти турки, что, за нас? Или это не турки?
— Турки, — усмехнулся Лешка. — Только не те…
Владос ткнул обоих в бока:
— А не пора ли нам поскорей смыться отсюда, парни? Я помогу Георгию… А ты, Алексей — мальчишке…
Подхватив под руки раненых, друзья побежали к морю…
Солнце садилось, опускалось в быстро чернеющие волны прибоя, как раз на границе между морем и сушей. Оранжевая дорожка, слепя глаза, убегала далеко-далеко, к самому горизонту. Сильно пахло соленой рыбой и йодом.
— Вот лодки, — через силу улыбнулся Корнелис. — Черт! — он присмотрелся и поник головой. — Продырявленные…
Лешка потрепал мальчишку по волосам:
— Ничего, починим. Сейчас выберем, какая получше.
Вдруг позади послышался стук копыт. Друзья обернулись, готовые ко всему…
На вороном иноходце убитого Лисандра скакала Анна. Светлые волосы ее развевались на ветру, подобно боевому стягу, глаза сверкали решимостью и затаенной болью.
— А, вот вы где… — спрыгнув с коня, произнесла она. — Так я и знала… Вот что, Корнелис… скажи всем, кто еще жив — пусть уходят морем, только морем, понял? По суше вам не уйти, тут везде турки.
— Что, Керим Челери победил? — с усмешкой осведомился Лешка.
— Да, — коротко кивнула Анна. — У вас есть еще дня два. Спасайтесь.
— А ты?
— У меня другой путь. — Девчонка упрямо мотнула головой и, крепко сжав губы, пошла к коню.
Вихрем взметнулась в седло, обернулась:
— Прощайте!
И только мокрая песчаная грязь комьями полетела из-под копыт.
— Ну, что ж, — пожал плечами Владос. — Придется ремонтировать лодки. Признаться, я кое-что смыслю в этом деле.
— Я тоже, — слабо улыбнулся Корнелис. — Всегда помогал отцу… отцу…
Мальчишка отвернулся и тихо заплакал. Лешка дернулся утешать…
— Не надо, — придержав его за руку, шепнул Владос. — Пусть… Лучше, давай, поможем Георгию…
Обломки стрел глубоко сидели у парня в руках.
— Алексей, поищи в тех кустах самшита, — деловито распорядился грек.
Лешка кивнул и зашагал вдоль пляжа. И опять появился всадник. Вернее, всадница. Анна. Турчанка.
— Совсем забыла… — она быстро спешилась. — Послезавтра с утра здесь пройдет большой торговый корабль. Он идет в Константинополь. Шкипера зовут Абдул Сиен. Это друг Керима. Вот письмо!
Девушка вытащила из-за пазухи свиток. Отдала, потом оглянулась на остальных:
— У вас есть раненые… В доме несчастного Авдея еще осталось снадобье. Корнелис знает, где…
— Спасибо, — запоздало поблагодарил Лешка. Девушка улыбнулась:
— Не за что. Это я должна быть благодарной. Если б не ты — меня бы сожгли… Закрой-ка глаза…
Лешка послушно исполнил просьбу, догадываясь, что за этим последует — ну, конечно же, соленый вкус поцелуя!
— Вот! — девушка оторвалась от Лешкиных губ, выдохнула: — Боже, ну как же вы похожи! Одно лицо! Тебе сколько лет?
— Восемнадцать…
— Керим чуть постарше… Глаза…
— Что — глаза?
— Закрой их опять!
— Пожалуйста.
И снова поцелуй: жаркий, глубокий, трепетный… и последний. Прощальный.
— Не забудь про Абдул Сиена, — обернулась в седле Анна.
— Не забуду, — Лешка улыбнулся. — Прощай, и да хранит тебя Боже!
Налетевший ветер швырнул в лицо юноше…
Глава 15
Весна 1440 г.
Черное море — Константинополь
ШКИПЕРА ЗОВУТ АБДУЛ СИЕН
Он осмелел при нынешнем смятении
Ведь нету при волненьях правосудия.
Давид Дисипат. «Обличение духовного «спаивания» молодежи философом-еретиком Акиндином»
…Грязную мокрую взвесь.
— Эй, Владос! — вытерев лицо, возмутился Лешка. — Греби поосторожней, да!
Законопаченная наспех лодка все равно протекала, и ноги парней болтались в воде. Лешка все никак не мог приноровиться к манере гребли приятеля — оба стукались веслами, брызгали друг на друга, ругались.
Сидевший на носу Георгий время от времени принимался вычерпывать воду. Впрочем, от этого она нисколько не убывала.
