«Что же со мной творится? – я был поражён, – как вообще может рана затянутся за такой короткий срок, ведь глюк мой продолжался всего несколько секунд!».
Загиял начал расстёгивать крючки, чтобы снять с меня доспех, и мне пришлось лучше закрыться плащом, чтобы зеваки не заметили, как рана на боку заросла на глазах, могли и в колдовстве обвинить.
– Господин барон, – услышал я рядом с экипажем, когда шаман закончил перевязку и снова надевал на меня доспех. Я повернулся к говорившему и увидел своих следующих противников.
– Чем обязан, господа? – я слегка склонил голову.
– Господин барон, в связи с вашими ранениями мы хотели бы перенести наши встречи до того момента, пока вы не поправитесь, – вежливо ответил один из них.
– Нет никакой чести в том, чтобы сражаться с раненым противником, – подтвердил второй.
Я задумался. С одной стороны, усталость и ранения, а с другой – собственный престиж. Если местные дворяне будут знать, что я намерен в любом состоянии драться за свою честь, то дважды подумают, прежде чем бросать мне вызов. Да и действие зелья шамана, похоже, ещё не закончилось, я чувствовал в себе прилив сил. Поскольку пауза затягивалась, а дворяне в ожидании топтались на месте, то нужно было принять решение.
– Господа, я не привык откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, – решился я, наконец. – Я не настолько серьёзно пострадал, чтобы мои раны воспрепятствовали удовольствию скрестить с вами мечи.
Стоявшие рядом зеваки, в едином порыве выдали возглас удивления, они считали, что я буду только рад закончить серию дуэлей.
– Вы настолько в себе уверены? – один из дворян надменно скривился и приподнял бровь.
– Я уверен в том, что чем быстрее мы с этим закончим, тем быстрее я съем свой завтрак, – я улыбнулся дворянам, заслужив своей фразой их недоумённые взгляды, а также восторженные вопли толпы. Зевакам это было как одно сплошное развлечение.
– Раз вы, барон, так торопитесь умереть, извольте, – оба дворянина вежливо поклонились, – ждём вас на арене.
– Хочу предупредить, – шаман наклонился ко мне, – откат у снадобья ужасающий, лучше закончи всё быстрей.
«Вот куда запропастился этот проклятый негр? – вздохнул я, высматривая в толпе Рона. – Где его носит в то время, когда мне нужно его копьё?».
Так и не найдя нубийца, я подхватил обломок своего копья и, старательно припадая на ногу, которая не болела, заковылял на арену. Видимо, весть о том, что я согласился на продолжения дуэлей, уже облетела всех присутствующих, потому что часть экипажей и карет, начавших было разъезжаться с поля, стали поворачивать обратно.
Притворившись, что морщусь от боли в боку, я встал напротив первого противника.
– К бою! – сказал я и сделал вид, что старательно закрываю от удара раненую ногу.
Эти мои телодвижения не остались незамеченными, и когда противник принялся делать выпады, нацеленные на то, чтобы я как можно чаще двигался, я понял, что он клюнул на мою удочку. Показывая, что с каждым очередным шагом ступать на ногу всё сложнее и больнее, я отступал под его напором. В один из таких моментов, когда противник решил, что моя нога достаточно устала и я не смогу быстро отпрыгнуть, он резко сблизился и занёс оружие для удара.
Какое же удивлённое у него было лицо, когда я не только отпрыгнул от него, по- прежнему делая вид, что мне больно, но и, отбив посохом его руку с мечом, обратным движением с силой ударил его обломанной частью в горло. Бармица шлема не спасла моего соперника, сильный прямой удар хоть и не порвал её, но смял кольца и по его вытаращенным глазам и вырвавшемуся хрипу я понял, что горло повреждено. Я не успел сделать и шага, чтобы нанести добивающий удар, как противник закатил глаза и рухнул лицом вперёд. Выпавший из руки меч глухо звякнул, упав рядом с хозяином на утоптанную землю, песок с которой в результате предыдущих боёв был уже практически сметён.
Над ареной сначала повисло молчание, которое уже через секунду взорвалось восторженными воплями в мою честь. Кричали не только дворяне, но и простолюдины, стоявшие вдалеке, все скандировали: – «Виват барону Максимильяну!».
Мне снова пришлось раскланиваться и приветственно махать руками по сторонам. Что по настоящему грело мою душу – так это призывные взоры дам, которыми они меня одаривали. Удивительно, что не только молоденькие девушки приветственно и весьма благосклонно смотрели на меня, но даже женщины, прибывшие в сопровождении мужей, вели прицельную «стрельбу глазами», когда их мужья этого не видели.
«Становлюсь популярным, может и перепадёт что», – хмыкнул я про себя, предвкушая приятные знакомства. Некоторые из тех, что махали мне, были весьма и весьма недурны собой.
– Требую боя до первой крови, – мой последний противник был явно не в своей тарелке. Его взгляд бегал, а руки заметно тряслись, я определил это по дрожавшему кончику меча. «Мда, теперь его не убить», – сразу сообразил я. Поскольку условия боя ранее не оговаривались, то его требование было законным.
– Извольте, – я слегка поклонился ему, и спокойно сказал, – к бою!
Не знаю, может быть, этот дворянин и был хорошим бойцом, но мои предыдущие победы не пошли на пользу его психике. Было видно, что он думает не о победе, а только о том, как бы случайно не пропустить смертельный удар. К тому же дуэлянт решил не затягивать бой, а в один из моментов, когда я наносил очередной удар, стараясь пробить его защиту, он, вместо того, чтобы его отразить, раскрылся. Обрубок моего копья с силой ударил его по руке, прикрытой кольчужной перчаткой, и, закусывая в изломы стали её кольца, сильно содрал ему кожу. Брызнула кровь, и я увидел на его лице нескрываемое облегчение.
– Сударь, благодарю вас за бой, я удовлетворён, – всё, что мне оставалось, это вежливо ему поклониться и направиться к своему экипажу.
– Благодарю вас, барон, – ответил он мне вслед голосом, в котором не было ничего, кроме неприкрытой ненависти.
«Этот и в спину ударит», – подумал я, вспомнил о долге и сменил первоначальное направление своего движения.
Когда я приблизился к толпе дворян, они взорвались аплодисментами, по очереди подходили ко мне и, называя свои имена, поздравляли с победой и приглашали в гости.
Изрядно поредевшая группа молодых людей, в центре которой находилась моя должница, быстро раздвинулась при моём приближении, а дочь казначея, проигравшая мне сотню золотых, уже не выглядела такой уверенной, как в начале спора.
– Леди, – я вежливо поклонился, и широко улыбнулся ей, – когда я могу получить свой выигрыш?
– У меня нет с собой такой суммы, – от гнева её личико побледнело, и она закусила нижнюю губку.
