— Ахмет!..
Здоровяк подскакивает, выдергивает из безвольных пальцев ствол, встряхивает товарища. Остановившийся взгляд командира медленно оживает.
* * *
— Она была певицей. Вздорной и своенравной, с отвратительным характером. Впрочем, пела тоже так себе.
Я не спеша рассказываю, а Кемаль и, хлебнувший коньячку из заныканной фляжки и почти вернувшийся к привычному состоянию, Ахмет внимательно слушают.
— На месте станции Олвич находился театр, а публика центра Лондона очень разборчива. Получив в очередной раз вместо оваций неодобрительный гул и свистки, она вернулась в гримерку и повесилась. В душе было столько ненависти и черной злобы, что получила личным адом жизнь привязанного к этому месту привидения.
— Когда это произошло?
— Сто тридцать лет назад.
— Искандер, откуда ты это знаешь?
— Командир, я не первый раз встречаюсь с призраками. Хочу огорчить вас, парни — наверняка, не в последний.
Двойное: «Что?!» прозвучало в один голос.
— В общем, я снял с нее информацию. Много личного, чуть-чуть по метро. Главное — она тут не одна.
— Песец. Эта тварь чуть всю душу не вытянула…
Ахмет, вспоминая, кривится, еще раз отхлебывает, передает в ответ на просящий взгляд фляжку здоровяку. Тот тоже делает глоток.
Когда привели в чувство командира, я, оставив с ним Кемаля, сходил за тележкой и вещами. На месте исчезнувшего призрака не было ничего — ни следов, ни праха. Только непотревоженная вечная пыль метро. Вернувшись, застал парней уже оклемавшимися и в относительной норме.
— Стояла у окна, смотрела и выла… Я думал — сдохну. Хорошо, что вы быстро управились.
— Все сделали, командир. Труба встала, как родная. Идеальная маскировка.
— Хорошо. Спасибо, Кемаль. Вопрос сейчас в другом — что делать, если еще заявятся… эти?
— Придут — урою.
Парни смотрят изумленными глазами. А я знаю точно — уничтожу, как и эту воющую жабу.
— Искандер, я тебе верю. Но как нам быть, если придется разделиться?
— Да, забыл сказать — они могут бродить круглосуточно, но, так сказать, имеют силу только с двенадцати ночи до четырех с копейками утра. По Гринвичу, разумеется.
— По Гринвичу, говоришь… Ну да, чисто английское расписание…
Кемаль хмыкает, командир прыскает, и, наконец, оттаявшие парни немного нервно хохочут. Ну, и замечательно. Улыбаюсь в ответ.
Отсмеявшись, Ахмет спохватывается:
— Искандер, а ты сам как это переживешь? Без последствий?
— Голова опять может разболеться.
Немедленно протягивается фляжка:
— Хлебнешь?
— Только в чай одну ложечку.
Кемаль укоризненно комментирует:
— Поэтому у тебя голова и болит. Недостаточная доза и нерегулярное употребление — вот источник болезней.
Парни опять смеются. Отходняк.
Не знаю, то ли щедро плеснутый товарищеской рукой в чай коньяк (к слову, очень пристойный «Хенесси») помог, то ли нашлась другая причина, но на следующий день проснулся вполне нормально. Время? На светящихся стрелках половина одиннадцатого. Пора вставать. Одновременно зашуршал, поднимаясь, воткнул вилку переноски (свет резанул глаза) Кемаль. И как парни ухитряются дежурить, дремля в полглаза? Я, как падаю, так и отрубаюсь.
— Утро добрым не бывает?
— Однозначно.
Вот и командир проснулся. Пора умываться, бриться и завтракать.
За неизменно приятным кофе с бутербродами и бисквитом составляем план мероприятий на день. Внимательно изучив фотороботы, напарники пришли к неутешительному выводу — им на улице ближайшее время лучше не появляться. Я же, чисто выбритый и в берете Кемаля, совершенно потерял сходство с Чарльзом О'Брайеном. Кому придется идти за продуктами понятно без лишних слов. А оставлять без контроля «любителя приключений» (вообще-то не ищу — сами находят) парни очень не хотят.
Итог раздумий и прикидок подвел командир:
— Чем ближе к мероприятию, тем жестче будет контроль. Уличного видеонаблюдения, супермаркетов и метро во время работы это касается в первую очередь. Поэтому запасаться продуктами надо сейчас. Искандер, собирайся. Сбегаем на Холборн, проверим информацию в Интернете, посмотрим, есть ли возможность выйти наверх. Нельзя засылать тебя через ту нашу шахту в круглосуточные магазины ночью — слишком велик риск.
— Понял.
Оказывается, парни за ночь успели зарядить обе батареи ноутбука и все аккумуляторы фонарей. Отличные у меня напарники.
Холборн, как всегда, встретил ярким светом, шумом функционирующего метро и полным безлюдьем. Пристроившись в нише перехода, Ахмет приступил к Интернет-поиску. Час работы принес необходимые данные по относительно близко расположенным супермаркетам (надо схемы проезда распечатать), просветил обстановку по главной задаче (возможно сокращение срока ожидания на день) и выдал массу информации о расследовании «Афинской бойни». Из интервью, домыслов журналистов, «утечек», «заслуживающих доверия источников» стало ясно — копают старательно и ищут серьезно. Единственное, что радует — не в том направлении, отрабатывая в первую очередь «ирландский след». Процитировав отрывки из очередного репортажа, Ахмет задумчиво прокомментировал ситуацию:
— Это не есть гут.
— Согласен.
— Искандер, держи ноут, пойдем искать выходы на поверхность.
После установки перехватывающего камеры девайса приступили к планомерному обследованию путей выхода. К сожалению, недолгому — везде ждал полный облом. Все-таки платформа очень близка по состоянию к функционирующей. Ряд дверей Ахмет даже не пытался открывать — сто процентов стоят концевики сигнализации.
— Какие будут мысли, Искандер?
— Надо проверить последнюю, шестую платформу Холборна.
— А отсюда перехода нет.
Да, тоннель перехода заложен кирпичом, судя по состоянию оштукатуренной и покрашенной стенки — давненько.
— Поэтому пойдем через старую платформу Олвич.
— Надеюсь, в лужах не утонем.
— Рельсы выглядывают, значит, должны пройти.
После обеда (накрывавший стол Кемаль с сожалением доложил об окончании первых блюд и явном недостатке хлеба), изучив распечатанные схемы, прикидываем — неподалеку есть два продуктовых супермаркета. Подумав, командир изрекает:
— Плохо, что нельзя взять много за один раз. Меня с рюкзаком могли вычислить, слишком бросался в глаза. Плюс фоторобот… Наверняка вычислили.
— Значит, с рюкзаком мне идти не судьба?
— Увы. А рассчитывать надо минимум на четверо суток. Нас трое.
Кемаль подхватывает:
— Двенадцать порций первого, вторых блюд в малой посуде двенадцать и готовых ужинов столько же. Хлеба минимум четыре буханки, а лучше шесть, потому что буханки маленькие. Бисквитиков не помешало бы с десяток.
