— Значит, с рюкзаком мне идти не судьба?
— Увы. А рассчитывать надо минимум на четверо суток. Нас трое.
Кемаль подхватывает:
— Двенадцать порций первого, вторых блюд в малой посуде двенадцать и готовых ужинов столько же. Хлеба минимум четыре буханки, а лучше шесть, потому что буханки маленькие. Бисквитиков не помешало бы с десяток.
— Сахар, сливки?
— Этого с избытком, как кофе и чая.
— Да, много получается.
— Командир, есть предложение: действовать по обстановке. Наберу половину в одном супермаркете, принесу, схожу во второй.
— Подозрительно…
— Не думаю. Что, в Лондоне перевелись холостяки? Прикинусь, что набираю на неделю, типа холодильник опустел.
— Ладно. Сначала разведаем путь, а то выяснится, что гадаем напрасно. Переодевайся, тщательно умывайся.
— Есть.
Наблюдая, как я скидываю пропыленный комбинезон, командир добавляет:
— Поменяй белье и носки.
— Ага.
По пути из туалета встречаю Кемаля с кучей белья в одной руке и ведром в другой.
— Кемаль, да я сам…
— Искандер, перестань. От меня не убудет, да и постираю не только тебе, но и себе, и командиру. У нас работают все. Ты лучше насчет поесть постарайся. Только очень прошу — аккуратно.
— Хорошо, Кемаль. Спасибо.
Заканчиваю одеваться, поправляю берет, выходим с командиром. Кстати, а рюкзачище он прихватил. Заметив вопросительный взгляд, Ахмет отвечает:
— Продукты переложить на обратном пути. Тащить в пакетах будет неудобно.
Логично.
Преодолев быстрым шагом расстояние до старой платформы, оценили размер преградившей путь лужи. Да, неслабо.
— Искандер, встаем на рельсы, беремся за руки и, как Шерочка с Машерочкой, переходим.
— Понял.
Действительно, так оказалось вполне удобно. Несколько раз поддержали друг друга (командир меня чаще) и успешно пересекли водную преграду.
По мере продвижения к шестой платформе Холборна нарастал и шум метрополитена. Вот только мне кажется, что присутствуют нехарактерные нотки. Точно. Долбят отбойным молотком.
А это что за конструкция? Часть туннеля отделена заборчиком из сетки-рабицы с запертой на замок калиткой. Еще несколько шагов, путь преграждает стена. Выход из тоннеля заложен, и это сделано очень давно. Получает объяснение строительный грохот над головой — что-то делают со зданием станции. Но тогда вдвойне заманчиво заглянуть за отделенную от нас сеткой обычную деревянную дверь с навесным замком. Она — единственный путь за стену. Переглянувшись, возвращаемся к калитке. Замок совсем не сопротивляется, как и его двойник на двери. Открываем… Концевика нет, что уже очень радует. А еще больше радует шум сверху и приличная тяга воздуха в проход.
— Искандер, держишься за мной.
— Есть.
Платформу и здание станции перестраивали давно и перестраивают сейчас. Путаница узких коридоров, лестниц, крошечных клетушек… Но мы неуклонно поднимаемся наверх. Уже различимы голоса рабочих.
Все, виден свет! Очередная площадка освещена лампой из коридора. А шум идет из-за стенки слева.
— Стой здесь.
— Есть.
Ловко, как пантера, командир скользнул по коридору. Да, мне так нереально…
Вернувшись через пять минут Кемаль тянет назад. Отойдя и устроившись под лестницей, получаю объяснение:
— Станция перестраивается. Похоже, то, что мы прошли снизу, было выполнено во время войны, а сейчас сверху создают нормальные офисы.
- Выход на улицу?..
— Там кругом выходы. Подожди полчаса — и они в твоем распоряжении.
— В смысле, полчаса?
Демонстрируются часы:
— Потому что закончится рабочий день.
М-да, гениально. Командир — голова.
Действительно, шум постепенно начал стихать, заглох отбойный молоток, перекликающиеся голоса стали удаляться.
Выждав еще минут двадцать, осторожно пробираемся навстречу свежему уличному воздуху. Из дверного проема успеваем увидеть, как последний строитель запирает на навесной замок складывающуюся гармошкой решетку входа.
— Искандер, постарайся на этот раз без приключений. Я буду ждать тут.
— Хорошо, командир.
За моей спиной лязгает закрываемая решетка, звякает замок — Ахмет возвращает вход в исходное состояние.
Да, на свежем воздухе отлично! Всего-то ничего просидел в метро, а уже успел отвыкнуть от огней большого города, сияющих витрин и обилия народа на тротуаре. Мысленно отмечая улицы, шагаю к супермаркету, прикидывая очередность и объемы покупок. Впрочем, мозги заняты не только делом, как и глаза, находя достойные внимания объекты.
Нет, все-таки англичанки реально страшноваты. Причем, если фигура у дамы хорошая, то на лицо… М-да, смотреть, зажмурившись, надо. Только что разминулся с такой, в брючках. Нет, наши русские девчата — настоящие красавицы. Вот поэтому всяческих псов-рыцарей и прочий сброд к нам испокон веков воевать тянет. Ничего, тем воевалки под корень пообрывали, и до нынешних доберемся.
Зайдя в супермаркет, вооружаюсь тележкой и целеустремленно двигаю к замороженным блюдам. Зря, кстати, меня парни так непрерывно опекали — очень непривычно одному. Три борща, три супа-пюре с грибами. Рыбное? Нафиг. Куриный с вермишелью. Шведские фрикадельки и куриные грудки в гарнирах на второе самое то, как и котлеты под острым соусом. Плов. О, пельмешки! Нет, не эффективно и плохо хранятся. Вернемся — дома поедим. Если вернемся… Обязаны вернуться! Бифштексы классические с картошкой. Как с местом? Плоховато, но не совсем. Значит, берем. Теперь стойка с выпечкой. М-да, глаза разбегаются. Десять бисквитов. Четыре буханочки хлеба. Возьму-ка еще три больших контейнера мексиканского салата, а то давно без витаминов.
Подруливаю к кассе. Черт! А что тут делает полиция? Да еще и женщины. Когда заходил, их не было, а сейчас за кассами скучают две рослые бабенки в форме. И уже не разминуться — если сдам назад, обратят внимание сразу. К тому же я один в проходе, даже в очереди не спрячешься. Ладно, попробуем проскочить.
Девчушка за прилавком шустренько подсчитывает стоимость товара, а я с тоской понимаю, что проскочить, наверное, не удастся — одна из полицейских направляется ко мне. Признала Вежливого Чарли? Так ведь чисто выбрит, да и одеколонился туалетной водой «Арктика». Ну, зачем, зачем ты прешься, дура бестолковая? Черт, неужели сейчас придется ее убивать?! Тогда и вторую — в рукопашном бою против этой здоровой кобылы не выстою. Ну, чем я ее привлек?!
— Сэр, вы сильно испачкались.
Произнесено абсолютно без выражения, да и ждал других слов, поэтому среагировал не сразу:
— Да?..
