На мой вопрос о сбежавшем дикаре Раг ничего не смог ответить, этот мускулистый воин, раскидавший моих копейщиков, просто растворился. Разместив пленных в колонне копейщиков, мы двинулись дальше, предав огню их жалкие хижины. Все как в лучших традициях войн средневековья.
Еще одно племя мы нашли, когда оно спешно снимало свои хижины, готовясь уйти на юг. Значит беглец был здесь и успел даже предупредить. Племя было небольшое, всего десять взрослых воинов, их слабую попытку оказать сопротивление пресекли лучники, расстреляв их с расстояния. Пять женщин с грудными детьми и трое подростков лет десяти пополнили число пленных. Племена были родственные, между собой они свободно общались. Женщины, убедившись, что их не убивают и сразу не тащат удовлетворить похоть, с любопытством разглядывали нас. Сами выглядели вполне симпатично, если не считать слишком широких носов: высокие, длинноногие, с короткими колечками волос на груди.
Рваные шкуры на бедрах, грудь открыта. На шее у некоторых висели кожаные ремешки с нанизанными раковинами словно бусинки. Женщины были высокие, стройные и не вызывали никакого брезгливого отношения. Многие из моих воинов уже внимательно рассматривали добычу, в каменном веке предрассудков по цвету кожи нет. Да и все мое племя, за исключением меня и людей Нига, по цвету кожи были куда ближе к черным, чем к нам.
Но Нига, их белый загорелый цвет кожи и волосы цвета пшеницы с красноватым отливом, были для меня загадкой. Переночевали в открытой степи, рядом с грудой валунов, разложив костер. Костер скорее разжигали по привычке, чем по необходимости. Поручив Рагу решить вопрос с часовыми по периметру, завернулся в шкуру и практически сразу уснул.
К бухте, где раньше жила Миа, подошли к обеду. По дороге наткнулись на брошенную стоянку, судя по еще теплым углям, люди ушли несколько часов назад. Этот сбежавший вождь шел впереди нас, спасая племена по пути. У меня закралось смутное подозрение, что именно он руководил нападением на наш Плаж и именно он является Атиллой каменного века. И сейчас, спасая от нас племена, он создавал себе необходимый авторитет для прихода к власти в одном из племен. А может и во всех сразу.
У бухты, где раньше жили Нига, я решил прекратить преследование. Дикарь опережал нас, и вряд ли мы успеем захватить дикарей врасплох. Кроме того, я не хотел слишком углубляться на чужую территорию: если начнутся дожди и река Литани станет полноводной, мы окажемся отрезаны от своего берега. Я найду вариант переправить людей, но это придется столько провозиться.
Я объявил людям, что здесь мы переночуем, а с утра двинемся в обратный путь. Поискал глазами Мию и подозвал к себе:
– Пусть эта старуха найдет свою вещь, утром мы уходим и ждать ее не будем.
– Я сама пойду с ней, – Миа горит нетерпением больше меня узнать, что это за амулет.
– Возьми с собой Рага и еще пару человек, дикари могут быть рядом.
– Я справлюсь с ними, – она играет ножом и улыбается.
– Миа, я тебе не советую, а приказываю, тебе ясно? – мой голос холоден, мне уже начинает надоедать ее своеволие.
– Да, Макс Са, – она покорно склоняет голову. Слово «приказ» знают все в племени, это такое камланье Великого Духа Макс Са: если не выполнить «приказ», небесный огонь убьет человека. Миа уходит, вижу, что забирает Рага с группы воинов, что-то говорит ему по ходу движения.
Воины отдыхают, ко мне подходит Гау с просьбой отпустить его несколько лучников на охоту. Дикари ушли, несколько лучников смогут отстрелять маленькие группы дикарей на дистанции, а больших здесь уже нет. Соглашаюсь, но предупреждаю, чтобы были предельно осторожны. Пожевав немного сушеного мяса, запасы практически на исходе, ложусь в тени пальмы, чтобы немного подремать.
Когда проснулся, солнце уже садилось, а ноздри защекотал запах жареного мяса. На трех больших кострах, расположившись вокруг, воины жарят мясо. В отдалении вижу часового, осмотревшись, замечаю второго с противоположной стороны. Увидев, что проснулся, Миа приносит мне красивый кусок, насаженный на копье: морщусь, не привык я, что можно заколоть человека, а через час жарить на этом копье мясо.
– Не надо, я сам себе пожарю, – отодвигаю копье.–Нашли вы свой священный амулет?
– Дум!– кричит Миа, и старуха торопливо подбегает к нам.
– Покажи Макс Са амулет.
Старуха дергается на эти слова и, боязливо оглядываясь на меня, оправдывается:
– Корт Миа, мужчинам нельзя его видеть.
Моя рыжеволосая застыла, вонзив зубы в кусок мяса. Медленно, прожевав и проглотив кусок, Миа выдает:
– Это приказ, – практически идеально копируя мой холодный тон, которым я пару часов назад напутствовал ее. Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться: женщина стоит с царственным видом, на губах выступил сок от мяса, а женщина перед ней дрожит как осиновый лист на ветру. Дум бросает умоляющий взгляд на Мию, но та непреклонна:
– Это приказ, – повторяет она, но теперь в ее голосе еле сдерживаемый гнев. Уловила этот гнев и Дум, которая, протяжно вздохнув, засеменила к группе рыжеволосых и, взяв из их рук шкуру, возвращается назад. Разворачивает шкуру и достает из него маленький мешочек из шкурки. Поколебавшись, Дум сует внутрь руку и вытаскивает на свет костяную фигурку. Подставляю ладонь: это фигура человека, вырезана из кости, возможно, бивня мамонта. Сама фигурка небольшая, максимум десять сантиметров в высоту.
Фигурка изображает охотника или воина, в руке есть палка или дубинка. Для этого времени работа сделана невероятно хорошо. Но это только фигурка, пусть и искусно вырезанная. В чем священность не пойму:
– Это и есть амулет? – спрашиваю у Дум и Мии. Обе кивают в ответ. Сдерживаюсь, чтобы не отругать старуху, которая тащилась с нами ради фигурки из кости. В конце концов это их примитивные верования, может, несут для них сакральную ценность. Подняв глаза, вижу, что от меня ждут слов, хочу рассмеяться, но слова сами слетают с языка:
– Это Дух Соленой Воды – Хи Са, очень сильный Дух, хорошо, что он с нами. Теперь Соленая Вода всегда будет для нас другом.
По просиявшим женским лицам, понимаю, что очень удачным получился мой словесный понос.
Глава 31. Руссия
Обратный путь у нас прошел без особенностей: уже на подходе к Литани попали под дождь. Последние километры до реки заставил всех идти очень быстро, периодически переходя на бег трусцой. Если дождь с гор и долины между двумя хребтами поднимет уровень воды, форсировать реку будет трудно. Мы успели, река по-прежнему была мелководна и не представила проблем при переправе.
Пленники вначале уперлись, боясь входить в реку и тревожно всматриваясь в воду. Мне кажется, они больше боялись возможных крокодилов в воде, чем самой глубины. Криками и тычками мои воины погнали женщин и детей в воду, беря самых маленьких на руки. После перехода снова построились в боевом порядке: женщины и дети в середине, воины по бокам.
Сразу после перехода реки мне пришла в голову идея, ради которой пришлось пожертвовать копьем. У одной из пленниц среди шкур нашелся человеческий череп. Узнать, кому он принадлежал и зачем она его носит с собой, не представлялось возможным из-за языкового барьера. Но череп я приказал реквизировать. На высоком пригорке реки, который отлично просматривался со всех сторон, крепко вогнал в землю копье. Убедившись, что копье прочно сидит в земле, насадил на него череп, лицом к югу. Для страховки прихватил его тесемкой, отрезав полоску от шкуры.
Мои воины и практически все пленные смотрели на эти действия с широко открытыми глазами. Даже Мен на время перестал быть раскосым.
– Это государственная граница Руссии. Любой, кто пересечет Бегущую Воду и ступит на нашу сторону,– наш враг. Пришедшего с копьем мы насадим на копье, – перефразировал я слова древнерусского полководца. Половину моих слов никто не понял, но торжественностью момента прониклись. Идея эта у меня витала давно, назвать свое образование государством. Слово Россия отмел, было такое государство и называлось оно неправильно. Если в государстве живут русские, то зваться оно должно Руссия, а не Россия. Мы же Русы, а не Росы.
