навстречу из веранды вышел я, но только десятилетний.
А вот здесь меня пришибло уже конкретно. Я думал, что готов увидеть себя из прошлого, но немного погорячился. К тому же Бимка резко перестала крутиться возле ног и присев между нами, принялась переводить ошалелый взгляд с меня находящегося в теле дяди Саши, на меня же десятилетнего. Собака явно чувствовала и видела всё совсем по-другому.
Ситуацию разрядил отец.
— Ну чего застыли, как будто первый раз друг дружку видите? Саня — это твой родной племянничек Ванька. Иван — а это твой почти пропащий дядя Саша. По совместительству местный участковый и известный в узких кругах футболист, который у нас дома не появлялся больше трёх месяцев.
Шутливое знакомство в исполнении бати, оживило меня и заставило заглянуть в сумку с гостиницами.
— Иван, вот держи. А то я тебе, получается, на последний день рождения так ничего и не подарил.
С этими словами я достал синий кассетный плеер «SONY Walkman», с алюминиевым корпусом. Поначалу десятилетний Иван не понял, что ему протягивают, но, когда я накинул на его голову наушники и щёлкнул кнопку воспроизведения музыки, на его лице проявилось выражение крайней степени удивления.
Я протянул Ивану вторую кассету и в этот момент почувствовал, что этот небольшой подарок, может полностью изменить его судьбу.
— Дядя Саша, спасибо — услышал я и увидел, как мой молодой двойник скрылся за домом.
После этого ко мне подошёл отец и многозначительно посмотрел в глаза.
— Саня, я знаю примерно, сколько это может стоить. Ты что, миллионер хренов, банк ограбил чтили? Или опять твой армейский дружок объявился, что в Морфлоте на торговом судне в загранку ходит?
— Да, он недавно в Японию гонял. Вот, должок старый отдал — мигом сориентировавшись, подтвердил я, при этом мысленно поблагодарив отца за подсказку. — Петя, только в связи с этим, проследи чтобы Иван — это с собой в школу и боксёрскую секцию, пока не таскал. А то сам понимаешь, как на такую вещь могут среагировать.
— Ладно. Это уже моя забота. Но потом мы всё равно серьёзно поговорим. А теперь давай уже заходи, блудный братик, будем тебя с твоей сеструхой угощать.
Пройдя через веранду в дом, я проскользнул мимо русской печки и оказался в самой большой комнате. Взгляд пробежал по длинному столу, оценивая проделанную мамой работу, а затем замер на гостях. И в этот момент я понял, что, кажется, зашёл не в ту дверь.
Нет, по поводу сервировки и наивкуснейших маминых салатов, у меня вопросов не имелось. А вот насчёт тех, кто предположительно мог здесь присутствовать, я, кажется, кое-что не учёл.
Народу хватало, а между Геной гаишником с женой и тётей Тамарой, сидела Мария Александровна, моя учительница иностранных языков и по совместительству бывшая жена дяди Саши. К тому же, судя по рассадке остальных гостей, пустое место возле неё явно оставили для меня.
Усугублял сложившееся положение строгий взгляд Марии Александровны, ничем не отличающийся от того, который буравил меня в школе, когда я что-то не выучил или вёл себя неподобающим образом.
И хотя всё это, как казалось, забылось давным-давно, корневая память запустила процесс, заставивший нервно дёрнуться. Не знаю, сколько бы секунд продлилась заторможенность, но тут сбоку подскочила мать и, чмокнув в щеку, мигом меня расколдовала.
— Ну наконец-то припёрся мой пропащий братик — сказала она, и я на автомате принялся вытягивать гостинцы и передавать маме.
— Вот как обещал, тебе икра с конфетами. А на стол шампанское и коньяк — забубнил я.
Мать увидела синюю банку с икрой и похвалила. А затем, подтолкнув в спину, указала на то самое место, рядом с моей училкой. И хотя всё это прошло в далёком прошлом, корневая память разбудила спящие рефлексы.
А что я хотел? Ведь они с матерью дружат. По-другому и не могло произойти. Мать должна была попытаться их помирить в последний раз. Ну а я, забив голову своим расследованием, и не учтя, фактор риска, попал в капкан.
Ох, мля, и за что мне это всё?
Отдав матери сумку, я похвалил свою нерасторопность. Ведь хотел же, вернувшись из поездки, купить маме цветы у бабок на автовокзале. Но возвращался поздно, и их уже там не было. В галантерею прикупить там духи, я тоже не успел.
А если бы я это всё сделал, то мать обязательно умудрилась заставить меня передарить всё это Марине. В итоге я чудом избежал появления на пороге с букетом цветов и духами.
Сидевшие за столом гости заметили мою нервозность и снисходительно заулыбались. Правда, и я уже давно не был тем юнцом, что сейчас стоит во дворе вместе детьми приглашённых гостей и по очереди даёт им послушать плеер.
Мать схватила меня за руку и потянула к забронированному месту, а затем лично усадила между тётей Тамарой и женой дяди Саши. В результате наши локти не могли не соприкоснуться.
Марина, была полной противоположностью продавщицы Зины. Худенькая. Стройная, как берёзка. С аристократической осанкой и надменно-оценивающим взглядом, притягательно красивых глаз. Именно этим взглядом, она могла успокоить любого зарвавшегося школьника, не хуже строгого окрика завхоза нашей школы.
Когда я поздоровался со всеми, Марина ответила небрежным кивком, как бы дав понять, что по-прежнему обижена и не жаждет общения. Однако я почувствовал, что за этой показной холодностью, скрывалось некая нервозность. Значит, чувства к дяде Саше всё ещё до конца не истреблены и теплятся где-то внутри неё.
Правда, если уж быть до конца честным, меня особо не зацепило. А её холодность, так и вовсе, вполне устраивала. Так что я всецело переключился на ухаживание за тётей Тамарой, и лишь иногда подливал красного вина в Маринин Бокал.
А вот тётю Тамару мне, наоборот, было приятно видеть. Хотя после смерти родителей я и оказался именно в её ежовых рукавицах, но гоняла она меня всегда любя. Да и далеко не каждая дальняя родственница, захочет взяться воспитывать одиннадцатилетнего охламона, жаждущего каждый день влипнуть в какую-нибудь неприятность. А между тем она взялась и воспитала из меня того, кто я есть. Правда, в процессе ей частенько приходилось хватать хворостину и, гоняясь по двору, выбивать из меня всю дурь. Но самое главное, она не дала передать меня в детский дом. И я ей за это был благодарен, и в своё время заботился о тёте Тамаре до конца.
Когда-то давным-давно я множество раз присутствовал на застольях, устроенных родителями, но
