Ознакомительная версия.
Официант уже ждал заказ, и быстро договорившись с ним, Кирилл устало откинулся на спинку стула.
— Я, честно говоря, ожидала другого. — Надя обвела взглядом зал.
— Золотых погон, и звяканья шпор под мазурку? — Кирилл негромко рассмеялся. — Так любая форма уже истрепалась бы за такое время. В форме только какие-нибудь деятели Российского Общевоинского Союза или им подобных организаций.
— А кто они? — Вера также внимательно смотрела вокруг.
— РОВС? Да сволочь всякая белогвардейская. — Кирилл скривился. — Есть, конечно, и среди них приличные люди, но основной костяк именно убеждённые враги советской власти.
— А мы их?.. — Вера кровожадно сверкнула глазами.
— Кто замазан в крови — разумеется, — Кирилл кивнул. — А остальные пусть катятся своей дорогой.
— И многие как вы говорите замазаны? — Владимир Всеволодович Ракитин, бывший генерального штаба подполковник, а ныне капитан НКВД и заместитель начальника штаба первой бригады, поднял внимательный взгляд на Новикова. — В эмигрантской среде такими подвигами хвастаться было не принято.
— В финской войне — против СССР сражался сводный полк так называемых русских добровольцев. А ещё были Испания, Польша… да и здесь, на Дальнем Востоке, они немало дел натворили. Вы расспросите Петра Вольского. Он довольно долго белобандитов гонял. А уж что они творили с людьми, так того даже дикари не придумают. Кроме того, есть даже русская фашистская партия под предводительством некоего Родзаевского. В общем, всякой твари по паре. Слава богу, не нам этот гадючник чистить. Завтра — послезавтра прибудут люди из армейской контрразведки и наши парни из наркомата, вот у них пусть голова и болит.
Как раз в это время начали накрывать стол, и на некоторое время разговор затих.
— Кстати, товарищ комкор, как вы относитесь к дракам в кабаках? — Ракитин, отставил свой салат в сторону и вытер губы салфеткой.
— Прохладно. — Новиков усмехнулся. — А что, уже есть повод?
— Ещё какой! — Ракитин посмотрел куда-то вбок, на встающих из-за стола подтянутых мужчин в светлых пиджаках. — Известный бретёр и дамский угодник штабс-капитан Арматов. Я в своё время обещался оторвать ему голову, да с революцией и Гражданской Войной всё как-то… — он неопределённо развёл руками.
— А из-за чего скандал?
— Арматов — сволочь и жулик, о чём ему было сказано в лицо.
— Добрый вечер господа. — Подошедший коротко поклонился, и вперил острый взгляд из под кустистых бровей в Ракитина. — Благоволите уделить мне несколько минут, господин подполковник.
— Охотно, господин штабс-капитан. — Ракитин встал, и поправив ремень с пистолетом, кивнул Новикову. — Кирилл Андреевич, я отлучусь буквально на пять минут.
— Хамид, Вера, составьте компанию товарищу капитану.
— Товарищу? — Бывший штабс-капитан резко развернулся на каблуках. — Так вы «товарищи»? — последнее слово он буквально выплюнул словно ругательство. — А что, позвольте спросить, делают краснопузые сволочи здесь, в свободном Харбине? — Владимир Арматов дружил не только с японской контрразведкой но и с некоторыми деятелями хунхузов и гоминьдана, так что чувствовал за собой немалую силу.
— Не хамите, — Кирилл с неприязнью поднял взгляд на мужчину. — А то не будет никаких выяснений отношений, и прочего этикета. Я вас просто отметелю, до полусмерти, а потом прикопаю ещё живого на ближайшей помойке. У меня к вашей своре весьма длинный список претензий, так что не нужно его ворошить.
— Да я тебя… — Губы бывшего офицера сжались в тонкую ниточку, и он начал разворачиваться плечом и двигая рукой куда-то в сторону бокового кармана, но вдруг глаза его закатились и тело мешком осело на пол.
Что произошло, успели увидеть только Ходжаев и Вера, но даже для них движение руки командира выглядело, словно размазанное, подернутое полупрозрачной дымкой.
— Умид, не в службу, а в дружбу: отнеси это во двор и брось в помойный бак, пока не завоняло. — Кирилл развернулся в сторону остолбеневших дружков покойного. — А вас, я не задерживаю… пока. — Прошу простить мою несдержанность, товарищ капитан. — Кирилл уже потеряв интерес в происшедшему покаянно склонил голову перед сидевшим напротив Ракитиным. — Я лишил вас возможности рассчитаться со старым долгом…
— Пустое, товарищ комкор. — Владимир, проводил задумчивым взглядом группу уносящую под руки, словно пьяного, штабс-капитана, а к месту происшествия уже спешил распорядитель зала, но Новиков остановил его чуть раньше, чем тот успел что-то сказать.
— Простите, как вас?
— Наум Григорьич Сумской. — Администратор одетый в чёрный фрак коротко поклонился.
— Я полагаю, Наум Григорьич не нужно вмешиваться в беседу джентльменов. Мои люди хорошо обучены, и шальных пуль не будет. — Новиков вложил в нагрудный карман метрдотеля полу сотенную долларовую купюру, и улыбнулся так, что господин Сумской слегка съёжился. — И кстати, почему это оркестр не играет?
— Сегодня кстати, выступает сам господин Вертинский.
— Я к стыду своему не большой поклонник его таланта. — Кирилл покачал головой и оглянулся на сцену, где под аплодисменты раскланивался популярный певец, композитор и поэт Александр Николаевич Вертинский, дававший последнюю гастроль перед отбытием в Советскую Россию.
— Сегодня мои дорогие друзья, я хочу спеть песню одного очень талантливого композитора и поэта, слава которого пока! Только пока ещё не перешагнула границ и не стала мировой. Но я уверен, что это произойдёт в скором будущем.
Оркестр негромко заиграл вступление, и Вертинский чуть склонился к микрофону.
— На ковре из жёлтых листьев…
— Это он о тебе, Кир? — Надя с довольным лицом обернулась к Новикову.
— Возможно. — Кирилл пожал плечами. — Кстати, горячее стынет. — Он пододвинул тарелку с борщом ближе и взялся за приборы. — Насколько я знаю, товарищ Вертинский неоднократно закупал за свой счёт медикаменты для Красной Армии, да и вообще не замечен в белогвардейской возне. Так что его похвала, дорогого стоит. Не только поэт и музыкант, но и человек чести. Чего не скажешь о многих других эмигрантах. Я думаю, ещё пообщаемся… в Москве.
Красная армия по КВЖД быстро продвинулась до Харбина, и превратила этот стратегически важный город в узловую точку снабжения войск. Многочисленные русские эмигранты рванули от Красной Армии, кто куда. Часть сбежала в Циндао, где их аккуратно принимали японские полицейские, грузили на корабли и отправляли во Владивосток, Справедливо полагая, что Северные союзники сами разберутся со своими эмигрантами. Основная же часть подалась в Гонконг.
Ознакомительная версия.
