— Так точно!
— Ну и молодец! Ступай, готовься к маршу! У разбитого «Медведя» оставь ремлетучку и полувзвод для охраны. Пусть догоняют, как починятся.
До самого вечера мы двигались с максимальной осторожностью. Как и советовал Хозяин — десантники с брони лупили очередями по всем опасным местам. И даже пару раз действительно покрошили засевших в кустах у дороги турок с динамитными шашками.
Место для лагеря выбирали с особым тщанием — проверили все подходы, прочесали овражки и сады в радиусе километра. Наметили ориентиры, распределили и пристреляли сектора, чтобы не путаться в темноте. Не успели мы закончить все дела, как меня вызвал командир. Убедившись, что дивизион неплохо перенес дневной переход, техника в порядке, а личный состав начал принимать пищу, я пошел в штабную палатку.
Здесь уже собрались несколько офицеров полка. Рядом с Александром Михайловичем сидел знакомый подполковник — Виталий Платонович Целебровский. Его Хозяин, когда увлечется, отчего-то «дедом» называет. Доложив, что вверенная мне матчасть в исправности, а люди хоть и устали, но бодры, я присел за стол. Постепенно палатка заполнилась командирами подразделений. Приняв доклады, Александр Михайлович встал и представил собравшимся своего гостя, назвав его «представителем военной разведки». Поскромничал — уж я-то знал, что Целебровский всей разведкой заведует.
— Господа, я прибыл в расположение вашего полка, чтобы лично донести важные сведения, только что поступившие от наших разведгрупп и полевых агентов, — сказал подполковник, устало вставая с раскладного стула. — Итак, что мы имеем? Нам противостоит хорошо подготовленный, вооруженный и полностью укомплектованный пехотный корпус. Все его солдаты имеют винтовки Ремингтона (надеюсь, что все помнят их тактико-технические характеристики?) и достаточный запас патронов. В продовольствии и воде нужды не испытывают. Сегодня они понесли серьезные потери, но все еще очень сильны. А главное — их боевой дух весьма и весьма высок. В так называемый противодесантный корпус набрали не только наиболее умелых бойцов, но и наиболее фанатичных. На участке ответственности Атаманского полка уже зафиксированы случаи издевательств над пленными русскими солдатами.
— Атаманцы попали в плен? — по-бабьи всплеснул руками Брусилов.
— Да, турки захватили трех раненых казаков, — кивнул Целебровский. — Мои разведчики отбили… то, что от них осталось. Я продолжу? Командиры дивизий — опытные генералы, хорошо показавшие себя в прошлую кампанию. Командиры полков — молодые прогрессивные офицеры, рвущиеся показать свою состоятельность. Личный состав горит желанием сбросить нас в море. В целом враг нам достался непростой. Конечно, когда подтянутся наши главные силы — мы раскатаем любого противника, но авангард оторвался от них в среднем на семьдесят километров.
— Полтора дневных перехода, — тихонько вставил Брусилов.
— Именно, Алексей Алексеевич! — Подполковник не стал ругать капитана за то, что тот посмел повторно его перебить. Целебровский даже как-то поощрительно улыбнулся заместителю командира полка. — Поэтому нам нужно продержаться эти самые полтора дня. По моим проверенным данным, турки начнут массированную атаку завтра на рассвете. Против трех наших полков, не имеющих между собой оперативной связи, противник бросит до трех дивизий. Это около тридцати тысяч человек при двухстах орудиях и даже… при сотне пулеметов.
— Пулеметы английские? — уточнил Брусилов.
— Да, системы Максима. Их ТТХ вы тоже должны были изучать при подготовке.
— Как же — помним, помним… — сказал капитан. — С нашими не сравнить — скорострельность низкая, патрон слабоват, задержки, зависимость от водяного охлаждения, но все же, все же… Это правда, что пулеметы обслуживаются английскими расчетами?
— По нашим данным — только некоторая часть. Все пулеметы сведены в батареи. По двенадцать штук. И использовать они их будут, скорее всего, массированно. Изысков тактики не предвидится. Никаких кинжально-фланкирующих обстрелов — просто тупо выставят все машинки по фронту. Поэтому я настоятельно рекомендую избегать лобовых атак. Все-таки дюжина пулеметов на относительно узком участке — не шутка.
— Значит, так, господа, — поднялся Рукавишников. — Непосредственно перед нами стоит практически полнокровная дивизия — двенадцать тысяч человек при полусотне пушек и трех десятках пулеметов. Я не сомневаюсь в стойкости наших людей и надежности техники, но все-таки перевес шестикратный. А то, что противник этот чрезвычайно опасный, вы могли убедиться утром. Предлагаю следующий план: как только турки пойдут в атаку, мы измотаем их обороной, а потом, используя механизированные части, обойдем с обоих флангов. И образовавшийся мешок накрываем артиллерией. Прошу высказываться.
Командиры подразделений по очереди одобрили предложение Александра Михалыча.
— Уверен, что бронедивизион успешно справится! — сказал я, когда пришел мой черед. — Но все-таки считаю: главное — чтобы наш центр не провалился!
— Правильно мыслишь, Ерема! — кивнул Хозяин. — На всякий случай в резерве оставим взвод «Медведей». А чтобы стрелки имели достаточную устойчивость — подготовим позиции. Перекрытые ячейки для пулеметов, окопы полного профиля. В общем — зароемся в землю. А теперь, господа, прошу к карте — наметим линию обороны.
Всю ночь полк зарывался в землю. Подготовили две линии траншей — основную и запасную. На правом фланге разместились два взвода «Медведей» и три взвода «Вепрей», на левом, прижатом к морю, — один взвод броневиков, зато пушечных, и два взвода бронетранспортеров. Еще один взвод «Медведей» остался в резерве, на случай прорыва встав рядом с артполком и обозом.
Как и ожидалось, турки атаковали на рассвете. Их тактика не отличалась оригинальностью — они просто перли более-менее стройными рядами на нашу линию обороны. Наши полковые трехдюймовки начали собирать обильную кровавую жатву еще на стадии развертывания противника. Турецкие батареи активно отвечали, но с меткостью у них было не очень — ни один разрыв не встал ближе двухсот метров от наших позиций. А после короткого ответного налета «Московских львов» турецкие пушки вообще замолчали.
Когда враги приблизились на тысячу метров, огонь открыли наши пулеметчики из фронтальных ячеек. И тут же к ним присоединились минометчики. Но турки, не считаясь с потерями, рвались вперед — их изрядно прореженные цепи подошли на триста-четыреста метров. Тут в дело вступили стрелки ручных пулеметов и снайперы. Смелые аскеры валились сотнями, но продолжали тупо переть на нас, беспрерывно стреляя из своих американских ружей. Но, как и в случае с их артиллеристами — не попадая. Немудрено — на ходу, да с такого расстояния. Ремингтон не пищаль, дальность его эффективного огня всего двести метров.
